Прозрение

Бурцев Михаил Иванович

Прозрение

{1}Так помечены ссылки на примечания. Примечания в конце текста

Аннотация издательства: Автор воспоминаний в период Великой Отечественной войны возглавлял отдел (с августа 1944 года управление спецпропаганды) Главного политического управления Красной Армии. Он рассказывает о малоизвестных событиях войны, о том, как происходила борьба за прозрение солдат и офицеров вражеских армий. В книге показаны подвиги советских бойцов, командиров и политработников, а также немецких, венгерских, румынских, итальянских антифашистов, чьи действия вливались в общую освободительную борьбу народов против гитлеровской тирании.

С о д е р ж а н и е

Глава первая. Накануне

На берегах Халхин-Гола

Чему учит опыт

В воздухе пахнет грозой

Глава вторая. Начало

Первый день, первая листовка

Бюро военно-политической пропаганды

На переднем крае

Кто он, наш враг?

Опираясь на антифашистов

Глава третья. Страда

"Прощай, Москва, долой Гитлера!"

Разоблачая ложь и клевету

Признание врага

Чтобы повысить эффективность

Антифашистская школа

Идеологическая борьба совершенствуется

Глава четвертая. Перелом

На Сталинградском фронте

"За массовый плен и организованную капитуляцию!"

На вооружении опыт Сталинграда

Несрезанная дуга

В боевом содружестве

Глава пятая. На запад!

"Слишком туго натянутая тетива"

От "Севера" до "Юга"

Разгром группы армий "Центр"

За пограничными столбами

Удары на флангах

На трех фронтах

Глава шестая. Победа!

Борьба за капитуляцию крепостей

На улицах Берлина

На завершающем этапе

В первые дни мира

Примечания

Посвящается мужественным бойцам особого, идеологического фронта - всем тем, кто в ходе вооруженной борьбы помогал обманутым солдатам империалистических армий обрести правду.

Автор

Глава первая.

Накануне

На берегах Халхин-Гола

4 июня 1939 года я вел очередную консультацию со слушателями командного факультета Военной академии механизации и моторизации РККА назавтра им предстоял экзамен. Разговор шел о мировом рабочем движении, о борьбе с силами реакции и войны - тема эта была близка танкистам: добровольцами они сражались в составе интернациональных бригад в республиканской Испании, на груди у каждого - ордена. Будущие выпускники, они восхищали широтой кругозора и самостоятельностью суждений. Нашу беседу неожиданно прервал дежурный: меня вызывали в политотдел академии. Начальник политотдела сообщил, что мне надлежит незамедлительно явиться к начальнику политического управления РККА.

- Не знаете зачем? - вырвалось у меня.

- Там скажут.

В приемной начальника политуправления уже находились знакомые мне политработники - преподаватели военных академий. Ждать пришлось недолго. Тяжелые двери раскрылись, и адъютант пригласил нас войти. В просторном, Отделанном под мрамор кабинете, у большого окна, стоял армейский комиссар 1 ранга Л. З. Мехлис. Был он роста среднего, но с крупным, хмурым, скорее даже мрачным лицом - несколько смягчала его широкая седая прядь в иссиня-черных волосах; из-под сурово нависших, кустистых бровей на нас внимательно смотрели выпуклые темные глаза.

Предложив нам сесть, армейский комиссар взял указку и повернулся к висевшей на стене политической карте мира:

- Япония нарушила границы дружественной нам Монголии, в районе Халхин-Гола идут бои.

Мы замерли: в нашей печати об этих событиях еще не сообщалось.

- Видимо, это не эпизод, - продолжал Л. З. Мехлис, - не просто провокация, не пограничный конфликт. В боевых действиях участвуют воинские части японской армии, дислоцированной в Маньчжурии. Самолеты бомбят позиции и тылы советско-монгольских войск.

Армейский комиссар дал понять, что для обуздания агрессора по указанию Советского правительства принимаются соответствующие меры. Политическое управление, сообщил он, посылает в 57-й особый стрелковый корпус, действующий в районе Халхин-Гола, группу политработников-пропагандистов. Перёд нами ставилась задача - словом и личным примером всемерно повышать боеспособность частей корпуса и одновременно революционной агитацией подрывать морально-политическую и боевую мощь противника. Дополнительные указания мы должны были получить на месте, в политотделе корпуса.

Л. З. Мехлис предложил нам выехать в этот же день в 14.00.

- Может быть, кто-то по тем или иным причинам не в состоянии ехать? спросил он. Все молчали. - В таком случае желаю успеха.

* * *

Покидая политуправление, я думал о предстоящей дальней дороге, о встрече с братской Монголией, о сражениях, о том, что вернусь с боевым опытом.

Правда, сверлила мысль о семье - жена оставалась в Москве одна, больная, с двумя маленькими ребятишками на руках. Она работала в коллекторе научных библиотек. Впрочем, полагал я, командировка не затянется: советские войска в содружестве с монгольской Народно-революционной армией быстро приведут в чувство захватчиков... И я даже возгордился от сознания того, что в числе первых из молодых преподавателей академии еду на фронт.

Под стук вагонных колес нахлынули воспоминания о прожитом, о родном рабочем крае{1}. В размышлениях, в чтении наспех подобранных перед отъездом книг о Монголии и Японии промелькнули незаметно семь дорожных суток. На станции Борзя закончился наш железнодорожный путь. Далее мы следовали на автомашинах в Тамцак-Булак, где располагался политотдел 57-го особого стрелкового корпуса. Здесь уже было до 40 прикомандированных политработников, всего же ожидалось около 300. - На следующий же день - 22 июня - начальник политотдела корпуса батальонный комиссар С. И. Мельников собрал нас на совещание.

Мы расположились на траве около своих же палаток. С. И. Мельников, как мы сразу убедились, схватывал суть вопроса, был немногословен. Он коротко рассказал об обстановке: противник продолжает стягивать войска, готовит новое крупное наступление. Прибывает пополнение и к нам: 11-я танковая бригада под командованием М. П. Яковлева, мотоброневые бригады и мотострелковый полк. Но японские силы все же превосходят наши более чем вдвое: у японцев железная дорога под боком, у нас - за 700 километров.