Над Арктикой и Антарктикой
Над Арктикой и Антарктикой читать книгу онлайн
ПРЕДИСЛОВИЕИлья Павлович Мазурук и Александр Арсентьевич Лебедев принадлежат к числу тех славных летчиков, чья жизнь насыщена интереснейшими событиями. Их книга прослеживает путь летчиков двух поколений начиная с 1929 года. Совпадение — оба они пролетали до пятидесяти семи лет. Авторы показывают и сложность полетов в 30-е годы в Средней Азии, и моменты борьбы с басмачами, и трудности освоения авиатрасс Дальнего Востока, некоторые из которых впервые проложил Мазурук, и героические будни ледовой разведки. Начиная с 1937 года, т. е. с момента высадки четверки папанинцев на Северном полюсе, имя Мазурука не сходит со страниц печати. Илья Павлович — автор детских книг, многие из них переведены на иностранные языки. В книге освещена вкратце героическая эпопея создания дрейфующей станции в Центральной Арктике. Читатель узнает, как непрост был перелет Мазурука с места его первой посадки в районе полюса в лагерь папанинцев, хотя они были совсем рядом. Работали полярные летчики и с геологами. Интересно описаны полеты на гидросамолете. Большую ценность представляет освещение одной из самых крупных экспедиций — высокоширотной экспедиции 1954 года. Глазами экипажа Героя Советского Союза В. И. Масленникова мы видим, как создавалась дрейфующая станция СП-4 и как затем была обнаружена старая льдина с остатками лагеря СП-2 спустя три года после того, как ее покинули работники научной станции. Сложность работы в условиях Арктики хорошо показана в рассказе “505 с полюса”. Летчики поколения Александра Арсентьевича Лебедева пришли в полярную авиацию после Великой Отечественной войны. Они имели опыт полетов и знание новой авиационной техники, которую предстояло внедрять на Севере, но не знали еще “характера” Арктики. Лебедев и его товарищи работали бок о бок с известными полярными летчиками с не меньшей нагрузкой, одновременно перенимая их опыт. Прежде чем начать осваивать полеты в высоких широтах, Лебедев достаточно полетал, и не один год, над Чукоткой и Таймыром. На самолете Ли-2, оборудованном лыжным шасси, он производил посадки на безымянных замерзших речках и озерах, на снежных куполах гор, выбирая посадочные площадки с воздуха, Много больных вывез с далеких зимовок северного побережья и островов Ледовитого океана, доставляя их в оборудованные больницы крупных поселков на материке. Приходилось вести поиски и находить терпящие бедствия геологов, сбрасывать почту и другие необходимые грузы для зимовщиков в труднодоступные поселки, где нет возможности произвести посадку. Показав отличное владение летным делом, Александр Арсентьевич был переведен на наиболее трудный участок работы — в высокоширотные экспедиции, Здесь ему было у кого поучиться и перенять опыт. Пройдя школу у Героя Советского Союза Масленникова, в конце экспедиции 1954 г., в самый трудный ее период, Лебедев выполнял очень сложное задание, которое и описал здесь. Летал по восемнадцать-двадцать часов без посадки на тяжелых четырехмоторных ледовых разведчиках Ту-4, на них же садился на дрейфующие льды океана, обеспечивая топливом “прыгающие” отряды экспедиции, работая как бензовоз. Лебедев, так же как и Илья Павлович, неоднократно производил посадки в районе Северного полюса. В одном из таких полетов по снабжению дрейфующей станции в октябрьскую полярную ночь Арктика и ему показала свои “зубы” — в сложных метеорологических условиях экипаж потерпел аварию. “Лагерь Лебедева” просуществовал немногим более суток, был обнаружен и доставлен на дрейфующую станцию СП-7 вертолетом. К тому же можно добавить, что это был первый полет вертолета ночью (командир — Валентин Андреев). Есть одно совпадение в этой аварии: она произошла в том же районе, где исчез экипаж Леваневского. Бывает... Авторы расказывают о своей встрече с Яном Иосифовичем Нагурским, первым русским полярным летчиком, о знакомстве с Борисом Григорьевичем Чухновским — старейшим летчиком Советской полярной авиации. Вкратце освещаются полеты первопроходцев высоких широт — летчиков М. В. Водопьянова, В. И. Масленникова, И. И. Черевичного, В. В. Малькова, штурмана В. И. Аккуратова. Мазурук и Лебедев — участники Второй Антарктической экспедиции. Илья Павлович руководил летным отрядом, базирующимся на дизель-электроходе “Лена”, участвовал в морской экспедиции, которая обследовала берег материка на запад от Мирного до моря Уэдделла. Лебедев проводил аэрофотосъемку береговой полосы: от холмов Вестфолл до островов Уинд-милл (это около трех тысяч километров побережья, куда входит и Берег Правды, на котором выросла всем известная обсерватория Мирный); принимал участие в создании внутриконтинентальной станции Комсомольская, доставляя необходимые грузы на станцию Оазис. Довелось найти в море Дейвиса “бункерный” айсберг с озером пресной воды, которое “напоило” на обратный путь теплоход “Кооперация” (он не имел опреснительной установки). Авторы рассказывают и о загадках шестого континента. В нескольких эпизодах нашли отражение боевые дни летчиков в годы Великой Отечественной воины. Мазурук выполнял ответственное правительственное задание — организовывал перегоночную авиационную трассу Аляска—Сибирь, по которой было доставлено на фронт более семи тысяч боевых самолетов. Лебедев с первых дней войны — летчик-истребитель, ведет воздушные бои, сбивает фашистские самолеты, штурмует вражеские аэродромы, прикрывает наземные войска от самолетов противника. Оба награждены орденами и медалями. Мазурук и Лебедев к тому же летчики-испытатели, Ряд лет Илья Павлович возглавлял испытательную службу Государственного научно-исследовательского института гражданской авиации, сам лично испытывал новую авиационную технику начала 50-х годов. Лебедев проводил испытательскую работу в 60-70-е годы. Есть в книге и эпизоды, повествующие о полетах прославленных летчиков над океанами и континентами. Так, Лебедев рассказывает об одном из своих полетов в Южную Америку, где оказался свидетелем трагедии чилийского народа. Ценно в книге то, что она устанавливает преемственность между начальными этапами освоения высоких широт и современными исследовательскими работами. Подкупает искренность и достоверность изложенного, о чем могу судить, так как этот период деятельности полярной авиации прошел на моих глазах. Уверен, что книгу с удовольствием прочтет молодежь. (И виртуальные пилоты, заинтересованные пректом "Полярные перелеты" - прим. В.С.)
М. И. Шевелев,Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации,лауреат Государственной премии СССР,бывший начальник Управления полярной авиации
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Загрузившись в Хатанге взрывчаткой, вылетели на озеро. Оказывается, еще месяц назад четыре человека выехали на тракторном поезде в Усть-Таймыру. Поездом на Севере называют трактор с прицепленным балком — домиком на полозьях. Маршрут у них был элементарный: по реке Нижняя Таймыра. Заблудиться невозможно! Но теперь прошли все сроки. Продукты, по расчету, должны уже кончиться, а в Усть-Таймыру поезд до сих пор не прибыл.
Могло, наверное, кончиться горючее, хотя брали его с большим запасом. Могли провалиться под лед, но об этом не хочется думать, да и лед в это время года, в марте, очень крепкий.
Ясно одно — людей, во что бы то ни стало нужно найти как можно скорее.
Разгрузившись, взлетели. Пересекаем озеро по направлению к “воротам” в горном хребте, где начинается Нижняя Таймыра. Но видимость сразу после взлета стала резко ухудшаться — туман. Приходится пробивать облака, чтобы избежать неожиданной встречи с берегом. На высоте триста пятьдесят метров ярко светит весеннее солнце, а внизу сплошное белое покрывало. Решили пройти над облаками в надежде найти “окна”, но их нет и нет.
Усть-Таймыра на вызовы нашего радиста не отвечала. Вероятно, “гухор”. А Хатанга ответила: у них погода хорошая, в Усть-Таймыре туман.
Приходится возвращаться в Хатангу. Каково тем, кто ждет нашей помощи,—может, они и слышали звук моторов нашего самолета? Но ничего не поделаешь — стихия! Нужно ждать погоду, ждать…
Просидели мы в Хатанге двое суток. Томительное было ожидание. Наконец, погода и районе озера и в районе Усть-Таймыры пошла на улучшение. Вылетаем к геологам в бухту Ожидания; видимость — более десяти километров От лагеря геологов начинаем поиск Летим на высоте двести метров, подходим к “воротам” Вид у них весьма величественный- берега ущелья расходятся на запад и восток, поднимаясь на пару сотен метров Верхняя их часть сейчас скрыта в облаках. А внизу заснеженная долина Ннжней Таймыры шириной около восьми километров.
Мы тщательно осматривали все темные пятна, попадающиеся на пути, и особенно следили за левым берегом, которого должен был держаться трактор К сожалению, след гусениц часто терялся, приходилось летать галсами от берега к берегу, осматривая всю площадь.
Перед озером Энгельгардт след трактора резко повернул на запад, к устью реки Угольной, но потом вновь вошел в Нижнюю Таймыру Мы летели на вы-соте не больше ста метров, повторяя все изгибы реки. Берега хорошо просматривались, но пока — ни трактира, ни людей.
От напряжения, от белизны снега уже болели глаза, несмотря на светофильтры. Слева подошла долина реки Шренка, теперь опять курс точно на север Плохи дела: остается всего полсотни километров до Усть-Таймыры, а ни людей, ни трактора по-прежнему не видно. Отсюда в случае нужды можно было бы и пешком дойти…
Справа по курсу нашего полета — большой остров длиной несколько километров Я потерял на какое-то время тракторный след. но второй пилот Коля Вахонин начеку
— Вижу следы у берега острова
Беру управление и придерживаюсь следов. Остров кончается, а следы поворачивают направо, вдоль берега. Разворачиваюсь и за поворотом вижу трактор с прицепленным к нему балком. Сомнений нет - это они. Но людей не видно. Может быть, ушли? Или еще хуже — замерзли? Разные мысли лезут в голову, пока мы обходим остров но периметру. Нет, никого не видно. Наконец снова выходим к трактору и, к нашей радости, видим: у балка стоят двое, яростно размахивают руками. Тут же появляется и третий Садимся, не раздумывая, если лед выдерживает тяжесть трактора, то выдержит и самолет. Подруливаем к поезду. Я выхожу последним и сразу попадаю в объятия. Прихрамывая, опираясь на палку, подходит и четвертый. Все в сборе, все целы.
— Николаи! Приглашай в самолет к столу, там и поговорим!
— Аппетит не пропал?—обращаюсь уже к пострадавшим.
— Не то слово, командир,—говорит один из них.— Из продуктов осталось только немного пшена Сегодня первый день хорошая погода, мы уже собирались идти пешком в Усть-Таймыру. Но вы подоспели вовремя. Спасибо.
— Все шло хорошо,—рассказывал в самолете старший группы. — Оставалось, по нашим расчетам, около полусотни километров до точки. И тут задуло, как всегда, с сильным снегопадом. Берег потеряли, потом вновь “зацепились”. Обрадовались. Не знали, что это берег острова и… кружили вокруг него почти сутки. Думали, что уже подходим к Усть-Таймыре, когда заметили следы трактора, которых здесь не должно было быть. Только тут и поняли, что это наши следы, что мы крутимся на одном месте, катаясь вокруг острова. Топливо к этому времени подошло уже к концу, неделю сидим без тепла, без продуктов. Выручали только спальные мешки…
В Усть-Таймыре наши пассажиры отдохну, и. отмылись, отогрелись. Начальник зимовки дал лучшего своего водителя в помощь трактористу геологов. Мы погрузили в самолет пару бочек солярки, продукты и через пятнадцать минут вновь приземлились около поезда.
Теперь наша помощь была уже не нужна: попрощавшись, полетели в Хатангу. А по дороге я поведал экипажу рассказ дяди Максима—старого охотника-промысловика Гаврюшина.
В тридцатых гидах он и Фролов зимовали неподалеку от Диксона, в бухте Полынья. Оба с женами.
Возвратились однажды с очередного осмотра “пастей” — песцовых ловушек. Дома, как всегда, все приготовлено, чтобы накормить и согреть охотников. Сели за стол. но в это время послышался характерный стук упавшей плахи (одна из пастей была поставлена не берегу неподалеку от избушек)
— Ешьте, пейте, охотники, а мы посмотрим, — решили женщины.
Было солнечно и тихо, пурга налетела, как всегда, неожиданно. Вышли искать—ничего не видно. Искали, искали, так и не нашли. Вернее, нашли, когда пурга кончилась. Нашли своих жен уже замерзшими. И всего-то от “пасти” до избы сотня метров была…
— Да, без балка геологам пришлись бы туго, — резюмировал радист.
— Без балка и без нас, — поддержал его бортмеханик.
— А я представляю, — включился неожиданно штурман, — как они вокруг острова крутились. Известно ведь точно: по берегу дойдешь до Усть-Таймыры. И вот они идут, идут, а берег все не кончается… Страшно…
ЖЕЛАННАЯ мАРХА
— Штурман! Почему курс больше заданного? Молчание.
— Володя, — обращаюсь к бортмеханику, — толкни штурмана! Уснул он, что ли?
Валентин действительно дремал, подперев щеку рукой. Да и сам я, судя по всему, “отключился” на минуту-другую. Всех тянуло ко сну. Шесть плюс шесть — тринадцатый час полета за сегодняшние сутки, да еще три часа на земле. Устали.
— Командир! Я подвернул но речке — вышли, по-моему, на Марху…
Это уже второй пилот поясняет — Евгений Иванович Яковлев, он за штурвалом. На его счету около двухсот боевых вылетов на пикирующем бомбардировщике. Пе-2, в годы войны удостоен звания Героя Советского Союза. А ныне полковник в отставке, недавно пришел в полярную авиацию.
Сомнения Евгения Ивановича мне понятны: весь полет проходил под сплошной облачностью, на высоте шестьсот метров. Видимость не превышала пяти километров, а в снежных зарядах уменьшалась до двух-трех сотен метров. Ориентироваться было трудно — под нами необозримая тайга. Множество прихотливо извивающихся речек только затрудняли ориентировку
Тем временем штурман уже стоил с картой в руках и пальцем показывал мне предполагаемое место.
— По времени полчаса лишнего получается—за счет встречного ветра, думаю. Но проверить путевую скорость фактически не было возможности. А курс по реке сходится. Думаю, что Марха…
Короток день в феврале, особенно здесь, у полярного круга. Летим в сумерках, за каждым поворотом реки надеемся увидеть костры, но их нет и нет.
Геологов мы слышим, бортрадист принял радиограмму. Штурман читает: “Полоса обозначена елочками, горят входные костры. Ждем с нетерпением, учтите — доедаем последнюю собачью упряжку. Имеется больной, требующий эвакуации”.
Ну, про собачью упряжку — это так, для красного словца. А эвакуировать больного действительно необходимо. Где же костры?
