Кадетская история (СИ)

— Как приедут кадеты, вам мондец полный придет, — продолжал рассказывать тот.

— Какие кадеты? — недоуменно переспросил рыжий лопоухий парень.

— Ты че? Тупой такой? Я же говорил — суворовцы! Они так себя называют. Кадетами. И мы их так называем. А они нас шпаками! Ха-ха! Мы с ними постоянно деремся. Как поймаем — бьем. Они нас поймают — тоже бьют. Так вот, когда они приедут, вам крышка! Они вас тоже будут бить!

— За что? — поразился рыжий.

— Да ни за что, — отмахнулся парень, — они себя «старичками» называют, а вы «мальчиками» будете называться. Вы должны их во всем слушаться, а они будут вас лупить где угодно, и когда захотят. Чтобы кадет из вас сделать. Не любят они маменькиных сынков…

— Врешь! — не поверил коренастый мальчишка с Находки, — Я себя в обиду не дам! Любому сдачи дам!

— Вот приедут, узнаешь, — усмехнулся рассказчик, — их на втором курсе триста человек, и знаешь, какие они дружные?! Кто их товарища тронет — тому кранты! А вы не дружные. Они и будут вас воспитывать. И тебя толпой затопчут.

— Не затопчут, — захорохорился находкинский.

Парень усмехнулся и презрительно сплюнул сквозь гнилые зубы.

— Ты, это! У тебя рубашка клевая, — кивнул он рыжему пацану, — слушай, она тебе не нужна, вас все равно переоденут, и не разрешат носить гражданские вещи. Подари!

Рыжий неуверенно оглянулся на других, словно спрашивая, дарить, или нет, но все от наглости парня опешили, и молча отводили взгляды.

— Я, шаришь, только из малолетки откинулся, — продолжал наезжать тот, — сам посмотри, одеть нечего, родителей нету…

— А вдруг, не поступит, — вклинился Карамышев.

— Да поступит, ты че?! В натуре! Думаешь, зря вас в такую даль привезли? Если сюда попал — считай, что поступил!

— Нет, — покраснел рыжий, — мне носить больше нечего…

— Ну ладно, — поднялся со скамейки «уркаган» и презрительно сплюнул ему под ноги, — как хочешь, попер я, покедова…

Абитуриенты молчали, пытаясь переварить полученную информацию.

— Врет он, — сказал Карамышев, когда тот отошел подальше.

— У меня брат старший — кадет, — покачал головой пацан из Владивостока, — Два года назад окончил Уссурийскую кадетку, а сейчас в Благовещенске, в танковом училище учится. Он тоже про это рассказывал. А таких, как этот, действительно шпаками называют. Вон там, за забором — кадетский парк, где постоянно стычки с ними происходят.

— Да постоим мы за себя, нам только вместе надо держаться! — возмутился находкинский.

Мы долго обсуждали услышанное и строили планы, как будем противостоять старшекурсникам, чтобы не дать себя в обиду…

На следующий день началась подготовка к экзаменам. Учебники, учебники и учебники. Билеты, вопросы, конспекты… Мы зубрили теоремы, правила, законы физики, от чего пухла и начинала с трудом соображать голова. В эти моменты пацаны откладывали книги в сторону и шли на спортивный городок. Потягивались, отжимались, качали пресс, и когда мышцы переставали слушаться — возвращались к экзаменационной подготовке.

Я, как лежал с учебником по физике, так и прикорнул, как из забытья меня вырвал крик:

— Шпаки наших бьют!

Когда подскочил, то увидел, как Карамышев показывает рукой за казарму и поясняет:

— Тот, в наколках, рыжего за казарму повел, чтобы одежду отобрать!

Пацаны мгновенно подорвались и кинулись туда. Рыжий сопротивлялся и пытался отбиться от троих отморозков, но те повалили его на землю, двое держали, а третий пытался расстегнуть и стащить рубашку с абитуриента.

— Вон они! — радостно заорали пацаны, рванув на выручку товарищу. Шпаки, увидев несущуюся и орущую толпу, готовую разорвать их на части, бросили жертву и кинулись наутек.

— А ты молодец, молоток! — похвалил рыжего Олег из Находки, — Только зачем ты с ними сюда пошел?

— Да он один был, — вытирая с разбитого лица кровь, пояснил рыжий, — говорит, пойдем, поговорить надо…

— А ты уши и развесил, — засмеялся Олег, — ладно, всем наука будет, чтобы держаться вместе… Так что, пацаны, давайте договоримся, что никто со шпаками больше не общается, а если они снова появятся, то отлупим их так, чтобы забыли дорогу сюда!

Этого момента все ждали с нетерпением и страхом. Когда после каждого экзамена вывешивают списки с указанием результатов. Когда кто-то находит себя в списке выбывших… И плачут мальчишки. Конец мечте всего детства…

— Прощайте, пацаны! Все равно я буду офицером! Так что еще свидимся!

— Прощай! Удачи…

Последний экзамен — последний список. Ур-ра! Поступил! Телеграмма маме: «Поступил!».

— Коренев!

— Здеся…

— Не здеся, а надо отвечать — я! — сердито поправляет старшина четвертой роты прапорщик Шарапов, — Твоя кровать — вот, получи постельное белье, одеяло, обмундирование, сапоги, подшивочный материал…

— Карамышев!

— Я! — самодовольно улыбается тот, оглядываясь на меня.

— Получай…

Да как же пришить такие плотные погоны? Их и иголкой не проколешь? Ага, надо чем-нибудь давить… Наконец-то, пришил! Три иголки сломал! С нетерпением надеваю китель, с гордостью подхожу к зеркалу. И чуть не плачу от обиды — столько усилий, и все зря?!.. Один погон явно закошен назад. Снова иголки, нитки…

Как все-таки здорово, что мы вдвоем с Карамышевым попали не только в одну роту, но и в один взвод! Четвертый взвод четвертой роты! Рота занимает половину двухэтажного корпуса, который в царские времена являлся не чем иным, как конюшней, о чем свидетельствует силуэт когда-то огромных ворот, впоследствии заложенный кирпичом. На первом этаже расположены спальное помещение, умывальник, туалет, каптерка, бытовая комната. На втором — канцелярии офицеров роты и учебные классы на каждый взвод. Широкий холл на втором этаже является одновременно и местом проведения собраний роты. На стенах висят плакаты с портретами видных военачальников, руководства страны, но на самом центральном месте — Суворов!

Мы заворожено перечитываем титулы великого полководца — Рымникский, светлейший князь Италийский, граф Российской и Римской империи, генералиссимус российских сухопутных и морских сил, фельдмаршал австрийских и сардинских войск, сардинского королевства гранд и принц королевской крови. А в соотношение потерь в италийской компании вообще не верится. На семьдесят пять убитых врагов приходился убитым только один русский солдат!

Образованность Александра Васильевича поражает. Прекрасно владел математикой, отлично знал военную историю, изучил семь иностранных языков! И за всю свою жизнь не проиграл ни одного сражения!.. И заворожено переписываем в свои записные книжечки девизы великого полководца: «Русские не сдаются!», «Русские не отступают!», «Победи себя, будешь непобедим!».

Командир взвода майор Руденков собрал взвод в учебном классе и доброжелательно посмотрел нам в глаза:

— Да, нелегкую вы себе выбрали жизнь, — и тоскливо вздохнул, — я в Ленинграде в военном училище учился, с балериной дружил… Нравились друг другу, а вот вместе — не судьба… Вся служба по дальним гарнизонам, то на Севере, то в тайге… Что я ей мог предложить? Бросить искусство? Так вот и расстались. Не пугаю вас, просто хочу, чтобы каждый знал, что может ожидать в будущем…

На этом добрые слова закончились. Начался курс молодого бойца. Самым легким были кроссы и занятия на спортивном городке. Но почему-то главное внимание отдавалось офицерами строевой подготовке.

— Делай р-раз! Так, держим ногу, держим! Суворовец Ветошкин, выше ногу, расстояние до земли должно быть тридцать пять-сорок сантиметров! Делай два! Плечи шире! Хилев! Куда подбородок опустил, выше, еще выше! Во-от! Молодец!

И кружится голова от палящего дальневосточного солнца. И стягивает мышцы ног от перенапряжения.

— Носок тянуть вперед! Сильнее! Выше ноги подняли! Коренев, чего сгорбился? Еще распрямись!

Да зачем же я вообще на свет народился?… Сжаты зубы — не сдаться, не сломаться…