Николай II. Дорога на Голгофу. Свидетельствуя о Христе до смерти...

Еще одни показания охранника М. И. Летемина: «16-го июля я дежурил на посту № 3 с 4-х часов дня до 8 часов вечера (у калитки внутри двора) и помню, что, как только я вышел на дежурство, б. Царь и его семья возвращались с прогулки; ничего особенного я в этот раз не заметил.

17 июля я пришел на дежурство в 8 часов утра; предварительно я зашел в казарму и здесь увидел мальчика, состоявшего в услужении при царской семье (Леонида Седнева). Появление мальчика меня очень удивило, и я спросил: „Почто он здесь?“ (почему он здесь). На это один из товарищей — Андрей Стрекотин, к которому я обратился с вопросом, только махнул рукой и, отведя меня в сторону, сообщил мне, что минувшей ночью убиты Царь, Царица, вся их семья, доктор, повар, лакей и состоявшая при царской семье женщина.

По словам Стрекотина, он в ту же ночь находился на пулеметном посту в большой комнате нижнего этажа и видел, как в его смену (а он должен был дежурить с 12 часов ночи до 4 часов утра) сверху привели вниз Царя, Царицу, всех царских детей, доктора, двоих служителей и женщину и всех их доставили в ту комнату, которая сообщается с кладовой.

Стрекотин мне объяснил, что на его глазах комендант Юровский вычитал бумагу и сказал: „Жизнь ваша кончена“. Царь не расслышал и переспросил Юровского, а Царица и одна из царских дочерей перекрестились.

В это время Юровский выстрелил в Царя и убил его на месте, а затем стали стрелять латыши и разводящий Павел Медведев.

Из рассказа Стрекотина я понял, что убиты были решительно все. Сколько было выстрелов произведено во время расстрела, не знаю, не спрашивал.

Нет, припоминаю, что в разговоре заметил Стрекотину: „Пуль ведь много должно оставаться в комнате“, и Стрекотин мне ответил: „Почто много? Вон, служившая у Царицы женщина закрылась от выстрела подушкой, поди, в подушке пуль много застряло“». [1176]

В этих показаниях вновь появляется Юровский как главный убийца, которому помогает Медведев, новое толкование слов Юровского, сказанных им Государю, и так далее.

Мы могли бы приводить еще много расхождений и разногласий между показаниями обвиняемых. Но вместо этого приведем показания свидетельские, а именно Е. И. Старковой, матери разводящего Ипатьевского дома И. А. Старкова. Вот что она показала: «Мой сын Иван Андреев Старков был красноармейцем, охранявшим, в числе других, в г. Екатеринбурге дом бывшего Государя Императора. Накануне взятия г. Екатеринбурга мой сын Иван пришел домой, где рассказал, что в ночь, когда исчезла семья Государя Императора (он сам и его приближенные), им комендантом дома, где был заключен б. Государь Император, приказано было на дежурство не приходить. Ночью поздно он видел в окно, как из Дома особого назначения, где был до того Государь и вся его семья, выехали два автомобиля очень больших и куда-то уехали. На утро той ночи в доме, который они окарауливали, уже из б. Царской Семьи и ее приближенных никого не было, причем в дом, где содержался Государь, им никому ходить было не велено». [1177]

А теперь вспомним, что Медведев рассказывал, как Старков после убийства его спрашивал: «Убили ли Николая II?» Кто же лжет из них, Медведев или мать Старкова?

Но вот еще одно показание — В. О. Дрягиной, которая вместе с Марией Стародумовой и двумя другими женщинами мыла пол 2/15 июля 1918 года в доме Ипатьева. Тогда им за мытье полов не дали денег, и 7/20 июля Дрягина и Стародумова пришли к дому Попова, где размещалась охрана ДОНа, чтобы получить свои деньги. «Караульного начальника Медведева тут не оказалось, — показывала Дрягина. — Стражи сказали, что он уехал домой в Сысерть и на днях будет. Когда мы вышли из казармы, как раз подъехал на паре лошадей Медведев. Я сказала: „Нам Вас-то и надо“. Медведев был порядочно выпивши и, войдя в казарму, сказал: „Товарищи, извините, я в веселом духе — был у родных“. После этого он скинул с себя сумку и хотел идти в дом Ипатьева, но ему сказали, что там никого нет. „Как нет?“ — спросил Медведев. „Так все уехали“, — ответили ему. После этого Медведев спросил про Юровского и получил ответ, что и Юровский уехал. Про Государя и его Семью Медведев не спрашивал, но из приведенного мною разговора я поняла, что Медведев спрашивал про Царя и его Семью. Так ли я поняла, как было на самом деле, — не знаю». [1178]

Показания Дрягиной в целом подтвердила Стародумова, правда, у нее есть одно дополнение, она уверяет, что встреча с Медведевым имела место не 20, а 19 июля: «В субботу, 19 июля, пошли мы к караульному начальнику Медведеву и, подойдя к дому Попова, где жил караул, застали там несколько красноармейцев, которые собирались уезжать и укладывали вещи. В это время на тройке крестьянских лошадей подъехал пьяный караульный начальник Медведев и спросил укладывающихся красноармейцев, что они делают, и узнав, что они торопятся как можно скорее выехать на фронт, спросил, указывая на Ипатьевский дом: „Пойдемте, я пойду к Юровскому“. Но красноармейцы ответили, что дом закупорен и там никого нет, тогда Медведев спросил: „А они?“ „Они, — сказали красноармейцы, — уехали все на Пермь“. Караул, который в этот день дежурил у Государя, был, судя по разговору, немцы или австрийцы, одеты были в форменную одежду, но чисто, красиво». [1179]

Кто были эти красноармейцы, говорившие по-немецки и одетые «чисто, красиво»? Откуда приехал Медведев, почему он не знал, что Ипатьевский дом уже пуст? Из показаний двух женщин выходит, что Медведев не знал про убийство, что его не было в доме Ипатьева ночью 17 июля. С другой стороны, есть множество свидетельств, да и сам Медведев указывает на то, что он там был. Более того, жена Медведева в своих показаниях утверждала, что она в начале июля, 19-го числа, пришла из Сысерти в Екатеринбург, так как ее вызвал муж. Значит, Медведева не было в Сысерти, и он был в Екатеринбурге. Но вот что интересно, пока она ждала мужа, он ходил к начальству, в доме Попова, она задала вопрос Ивану Старкову: «Почему постов-то мало занято? Где Государь у вас?» На что Старков ей ответил: «Увезли». Заметим, что этот ответ совпадает с ответом красноармейцев Медведеву: «уехали на Пермь». В тот же день Медведев дома рассказал жене, что Царская Семья вся убита.

Что стоит за этими явными разночтениями и разногласиями? Только одно: желание во что бы то ни стало скрыть правду. Мы уверены, что ни Медведев, ни Якимов, ни Старков, ни Стрекотин не убивали Царскую Семью, более того — они не знали даже истинной картины того, что произошло в доме Ипатьева. Но тем не менее в ту ночь некоторые из них стали свидетелями чего-то такого ужасного, что этот ужас от увиденного не позволял им об этом говорить, и они упорно повторяли кем-то сочиненную версию преступления, путаясь при этом в показаниях, забывая важные детали и противореча сами себе.

Свояк Якимова показал на следствии: «Часов в шесть вечера в тот же день Якимов пришел к нам проститься; вид его меня прямо поразил: лицо осунувшееся, зрачки расширены, нижняя губа во время разговора трясется; взглянув на шурина, ясно было, что Анатолий за минувшую ночь пережил и перечувствовал чтото ужасное, потрясающее».

Кстати, Соколов почувствовал, что в своих показаниях обвиняемые чего-то не договаривают. Следователь хотел сам лично передопросить Медведева, но тот внезапно умер в тюрьме при таинственных обстоятельствах. Та же самая участь постигла и Соковича, человека, чья роль в уничтожении трупов не была последней и которого почему-то по этим обстоятельствам не допросили ни Наметкин, ни Сергеев.

Примечательно, что почти все обвиняемые так или иначе очень быстро сошли в могилу. Медведев в пермской тюрьме, а Якимов расстрелян в 1929 году. В парижском сборнике «Двуглавый орел» по этому поводу появилось следующее сообщение: «Казнь одного из свидетелей цареубийства. В Екатеринбурге расстрелян обвиненный в выдаче служебной тайны бывший солдат Якимов. Якимов состоял ранее в составе большевистской стражи, которая стерегла в Екатеринбурге мученически там погибшую Царскую Семью». [1180]