Мы родились и жили на Урале–реке... (СИ)

С молодых лет понимал блатную “феню”. И не только понимал, но и

разговаривал на этом условном, непонятном для многих языке.

Все это должно было значительно облегчить положение Владимира в

“детской комнате”... Так рассчитывал он, но серьезно ошибался: новая

работа - служба оказалась нисколько не легче, а значительно труднее и

сложнее прежней . Как и раньше, брат возвращался домой в

неопределенное время. Но теперь это был другой, малознакомый дом,

живший и говоривший иначе, чем родительский. К его правилам -

требованиям, более свободным и понятным, нужно было также

привыкать...

.

9

Младший сын за годы армейской службы в далекой Сибири заметно

изменился и внешне, и внутренне. К родителям возвратился не

простодушный, несколько наивный юноша, а знающий жизнь взрослый

человек...Выглядел он незнакомо и непривычно, - заметно иначе, чем во

время своего короткого отпуска. Его усы (а не нежные усики) казались

лишними: они делали его лицо жестким и суровым.. Родственники и

приятели

привыкли

видеть

Костю

открытым,

добродушным,

улыбающимся, а не таким строгим и сдержанным, каким он предстал

перед ними в первые дни домашней жизни. Как говорил отец, сын стал

“серьезным, крепким парнем”, “настоящим работником”. Но для мамы он

342

по - прежнему оставался “младшеньким”, нуждающимся в постоянной

опеке и поддержке... Через неделю Костя “возвратил” свой прежний облик.

Видимо, понял, что усы не соответствуют его характеру, и уничтожил свое

“армейское украшение”. На предложение отца оставить “мужское

достоинство” спокойно сказал: “ Надоело отвечать, зачем и почему

отпустил усы...Вот и решил прикончить эту историю... Да и служба уже в

прошлом...Надо начинать новую жизнь. Но кто скажет мне, какая она

получится?..”

Дни радостных встреч и веселых разговоров со знакомыми парнями и

девушками пролетели незаметно быстро. Возвратилась полузабытая жизнь

с ее заботами и делами. Не всегда приятными... Так, Костя сразу же

столкнулся с прежними бытовыми “сложностями”: в доме ему не

находилось места: ни для дела - днем, ни для отдыха - ночью. Но когда

Владимир уехал к тестю, младший брат почувствовал себя невольно

виноватым: в случившемся. “.Надо бы сделать как - то иначе...” Вот

только как “иначе?..” - на этот вопрос никто не находил ответа..

В отличие от своих братьев, сдержанных, а иногда и холодных в

отношениях с людьми, даже с близкими, Костя при встрече со всеми

(знакомыми и незнакомыми) всегда был одинаково приветлив и

добродушен. И теперь, когда в доме царили пустота и тишина, когда

родители тяжело переживали отъезд Владимира, младший сын старался

поддерживать их не только “утешительными” рассказами о военной

службе и городских новостях, но и выполненными хозяйственными

делами: ими Костя регулярно занимался не только ради порядка и

чистоты во дворе, но и ради “физической нормы”: не хотел “терять силу”,

которая могла оказаться нужной и в мирной жизни...Он знал, что ничего

плохого с ним в родном городе не может произойти, но все же следует

чувствовать себя по - прежнему таким же уверенным в своей силе, как и

раньше, - в те дни, когда он ( еще студент) “развлекался” в спортивном

зале...

10

Как раньше отца тревожило будущее старшего сына, так и сейчас его

беспокоил “неустроенный” младший. И родитель не смог удержаться от

“серьезного” и нужного”, по его мнению, разговора с Костей: “ Что

думаешь делать?.. В школу пойдешь?.. Или другое место подыщешь?..“

Сын спокойно выслушал вопросы

и быстро ответил отцу: “Надеюсь, что скоро найду место. В институте

хотел бы работать, на своем факультете. Но не знаю, что и как получится...

343

Примут ли?..” И быстро сменил разговор: “... Меня сейчас больше

беспокоит совсем другое, - твоя пенсия.. Как быть с ней?.. До армии

начинал заниматься ею, но тогда не успел... Теперь надо все заново...

Только быстро не удастся... Придется бегать по конторам, но лишь в

свободное время, если начну работать... Обещаю сделать все обязательно,

но не так скоро, как тебе хочется.. Так что потерпи...”

Отец давно вступил в пенсионный возраст: ему шел восьмой десяток

лет. “Трудоголик” по складу характера, “вечный” работник, он, по

собственному признанию, в последние годы стал “немного уставать”,

“слегка побаливать”.. Неожиданно для родных ( привыкшим видеть отца

здоровым и энергичным) на две недели попал в больницу, где

познакомился с молодым врачом, у которого было “непонятное” имя -

Игорь. Пожилой уралец называл его Пигарем ( видимо, искаженное от

“пигалица” или “пигаль”, т. е. быстрый).. Доктор, брат школьной подруги

Оли, внимательно отнесся к нашему отцу...Были проведены все

необходимые анализы и исследования, позволившие установить причины

“усталости” отца. Общий вывод врачей оказался малоутешительным:

сердце “как лепешка”. И серьезное требование - обязательное соблюдение

“строгого режима” и отказ от тяжелой физической работы... Родные

решили не сообщать отцу о его болезни и “жестких” рекомендациях

Игоря, поскольку знали, что он не сможет отказаться от привычного образа

жизни: жалеть себя на бахче или сенокосе не привык да и не умел....

Главу семьи, однако, тревожило и заботило не столько собственное

здоровье, сколько пенсия и будущая домашняя жизнь. Отец опасался, что и

младший сын через несколько лет, вслед за старшими, может оставить

родительский дом.. И как тогда жить?

Все старые приятели и знакомые отца на базаре часто говорили о

пенсии...Но как получить ее? - отец никогда не задумывался над этим

сложным и неприятным для него вопросом... Оказывается, надо принести

в специальную контору десяток разных бумаг, которых у отца никогда не

было... Разве в молодости кто - то думает о старости, стаже, справках и

пр.? В молодые годы просто работаешь, совершенно не заботясь о том, что

произойдет через десять - двадцать лет...

С середины 20-х годов в доме бережно хранились лишь те квитанции,

которые доказывали, что отец честно платил все налоги.. Он берег эти

“ненавистные бумажки” только потому, что знал: вдруг в дом нагрянет

ревизор или инспектор (кто их разберет?) и потребует нужный ему

“документ”... Квитанции постоянно находились в большой красивой папке

(кажется, еще дореволюционной)... Но среди них не было ни одной

“трудовой”, “рабочей”, нужной для оформления и получения пенсии.

Отец никогда не скрывал место и время своей работы... В 1910 - 1918

г.г. - войсковая мастерская ( шорник: ”...изготовление ременной упряжи,

344

седел, уздечек и пр.”), в начале 20 -х - городская милиция, позже -

различные артели ( “Искра”, “Заря”, “Первое мая”, “Гуж” и др.),

пригородный совхоз “Коминтерн”, во время Отечественной войны -

мастерская ЮжУрВО ( как “мобилизованный трудармеец”), после войны -

совхозы и колхозы области (по найму), сейчас - больница и детский сад...

Но все некогда известные в Уральске артели давно и бесследно исчезли. А

где хранятся их документы (и хранятся ли?), - никто из бывших

сослуживцев отца не знал...

Заранее (еще до начала “поисковых работ”) с полной уверенностью

можно было сказать, что такое сложное дело отцу “не по плечу”, так как

оно требовало и специальных знаний, и опыта общения с сотрудниками

различных контор и управлений, и унизительных просьб, т. е. всего того,