Море житейское

- Еще зачитайте оттуда же, - советует батюшка, - очень впечатляет, это назидание помню наизусть: «Разве не знаете, что вы - храм Божий, и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог, ибо храм Божий свят, а этот храм - вы». Глава три, стих шестнадцать - семнадцать. Можете проверить. Да, вот тут, тут зачитывали это послание, передавали из рук в руки, читали вслух. Назидались и исполняли, и шли за Христа на мучения.

Батюшка замолкает. Тут мы ныряем в тоннель, затем ненадолго выехав на солнышко, ныряем в следующий. Только и увидели по дороге прямо и левее гору Коринф, похожую на Фавор. Вообще, утешая, говорю, что от того Коринфа ничего не осталось, только коринфские колонны. Да и их немного. Я был в Коринфе. А колонны, они везде колонны. Спешим в Патры, к ночлегу. Очень сильно нас тормознули Афины. На остановке Димитрий Гаврильевич дарит нам диск: мужской монашеский хор исполняет русские народные песни. И вот - до боли сердечной откликается в душе песня: «Ой ты, степь широкая, степь раздольная». Будто вся Россия с нами едет по Греции.

Коринф. В горы

В Коринфе была замучена малоизвестная нам святая Еликонида. Она родом из Салоник. Во времена гонений на христиан публично заявила о исповедовании Христа. Ее заставляли принести жертвы языческим богам, объявляли волшебницей. Уговаривали: «Ты такая молодая, красивая, богатая, образованная». Она сказала, что принесет жертвы, просила оставить ее одну в храме. И пока язычники ликовали, она разбила статуи Аполлона, Венеры, Минервы, разбила и Асклепия, языческого покровителя врачевания. Еликониду бросали и в раскаленную печь, и травили голодными львами, но и пламя угасало, и львы лизали ей ноги. Ее приговорили к усекновению мечем. Она радостно говорила, когда ее вели на казнь, что счастлива присоединиться к Пречистой Приснодеве Марии, к святым Марфе и Марии, Марии Египетской, к святой Елисавете, к первомученице Фекле, ко всем женам и девам, служившим Христу. Когда ее усекли, из раны вместо крови вытекло молоко, что было знамением чистоты святой мученицы Еликониды.

Все придорожные склоны в рекламных щитах, закрывающих перспективу. Это даже может быть символом времени - взгляды специально натыкаются на близкую выгоду и не простираются вдаль.

Еще надо заметить, что едем мы по древнему Ахейскому княжеству. Ахейцы также упоминаются в древних источниках, например, в «Илиаде», и в религиозных. Едем мы по полуострову Пелопонесс. Сразу вспоминается почти тридцатилетняя Пелопонесская война, в которой победила Спарта.

А вообще Эллада в древнем и раннехристианском мире звалась Ил-лириком. В Писании говорится о распространении христианской веры «от Иерусалима до Иллирика».

Наш путь в горы. Поднимаемся так быстро, будто взлетаем. Ощутимо закладывает уши. По сторонам страшное зрелище обгоревшего леса. Видимо, был пожар, подгорело снизу, потом почернели стволы, умерли ветви. Из второй машины звонят - потек тосол, надо останавливаться. Как раз таверна, отцы благословляют обедать. Обсуждаем, что заказать. Пятница. Значит, рыба. Отец Геннадий толкует с хозяйкой. Для нее такой большой заезд - целое событие. В день три-четыре человека, тут прямо свадьба. Придется подождать. Ну, хотя бы очнемся от тесноты и движения.

Тихо. Вдруг в тишине колокольчики. Да такие разные. И резкие, и мелодичные. Это пасутся козы. Впереди, на той стороне ущелья, над горами огромный Крест. Туда и едем. Мегалос Лавра, Великая Лавра. Официально: Мегас Спилео.

Обед спокойный, тихий. Вроде и отцу Сергию полегче. Хвалит женщин за выдержку и терпение, за мужественное перенесение дорожных тягот. «Вот на Афоне не слышно ни ссор, ни шумных разговоров, почему? Женщин там нет. Отсюда вывод: в делегации у женщин афонский характер».

Наши мастера справились с утечкой и приглашают рассаживаться по местам. Опять начались зигзаги. Резко вниз и резко вверх. Отвлекая от напряжения, отец Геннадий рассказывает о занятиях по вождению в грузинской школе:

- Инструктор говорит ученику: Едешь по горной дороге. Слева скалы, справа пропасть, впереди на дороге старуха и девушка. Кого будешь давить? - Старуху. - Почему? - Старуха уже пожила, хватит, а девушка молодая. - Тормоз надо давить, тормоз.

На нашей дороге и пропасти, и скалы, но навстречу ни девушек, ни старух, поэтому отец Геннадий давит в основном на газ. Скоро ли доберемся?

Да, если мы по проделанной в горах дороге так долго и трудно добираемся, как же тогда монахи? Умели они уходить от мира. Еще же надо было и отстоять у нечистой силы место проживания. Слово «мегалос» -великая - относится не только к лавре, но и к пещере, с которой и началась Лавра. Огромная пещера, в которой жил огромный змей. В пещеру безстрашно вошли два монаха, Феодор и Симеон, и с ними святая Ефросиния. На иконе она пишется с козочкой. Они несли с собою икону Божией Матери. Змей вышел навстречу, а от иконы засиял такой невиданный на земле свет, что змей сразу погиб.

Над пещерой выстроены церкви, но вначале идем в пещеру. При входе источник, в него льется струя и как-то очень музыкально поет, падая в водоем. Рядом кованая кружка на серебряной цепочке. После такой дороги пьем воду и никак не напьемся. Рассматриваем объемную панораму происшедшего тогда события - огромного змея, монахов, Ефросинию и сияющую икону Божией Матери. Белая козочка испуганно жмется к ногам Ефросинии. Змей разинул зубастую пасть. Тут даже изображение его, его размеры устрашают, а каково было им тогда? И какую духовную силу надо было иметь, чтобы пойти на битву, имея одно оружие - веру православную!

Поднимаемся в верхние храмы, а там все, как всегда - молимся, батюшки служат. Ставим свечки, оставляем записки. Выходим на паперть. А она здесь так вознесена над пространством, что прямо летишь вслед за взглядом, которому не во что упереться, он тает в небе. И представляется, как выходили монахи на рассвете после ночной службы, как им легко и радостно вздыхалось в этом приближенном к Богу месте. Кто-то вздыхал и вспоминал родных, которые там, внизу, кто-то уже отрешенно молился о последнем часе на этой земле. Да, нельзя, нельзя, говорят святые отцы слишком любить земные красоты. Они все равно многократно меньше того, что приготовил Господь любящим Его.

Надо ехать. Надо, хотя не хочется уезжать. Так душевно, так спокойно. Спускаемся к машинам. Внизу еще один источник. И вот интересно, вроде бы уже пили и пили из первого источника, но и из этого пьем и не напьемся. Идем вдоль склона горы, на вершине которой Крест. Хочется назвать склон стеной, до того он вертикален и выглажен дождями и ветрами. И как только там устанавливали Крест? Он так вознесен над пространством, так прочно царствует над ним, что становится спокойно.

По-прежнему в ущельи, хорошо слышные, звякают колокольчики. Будто козочки нас приветствуют и желают доброй дороги. Машины заводятся, колокольчики умолкают. То есть для нас умолкают, глохнут в шуме моторов.

Патры

Дождь приветствует паломников в богоспасаемом граде святого Первозванного апостола Андрея. Я бывал в Патрах, но приезжали сразу в храм и сразу уезжали, а сейчас поздно, едем на ночлег, и я изумляюсь громадности города. Длинная набережная, широкие улицы. На площади многолюдный митинг, много красных знамен, гремят усиленные звукотехникой речи ораторов. Наш отель где-то тут, но движение перекрыто. Диву даешься, как наши водители с их штурманами ориентируются в незнакомых местах. Крутимся вокруг митинга, решаем вначале самое трудное - парковку, потом ищем отель. Он рядом. К нашей радости, на улице святителя Николая.

- Это нас святитель Никола Зарайский всюду ведет, - радостно замечает Валерий Михайлович.

На ночь мы не оставляем икону святителя в машине, приносим с собой.

Отель скромный, но чистенький, уютный. Крики чем-то недовольных, чего-то от кого-то требующих слышны и здесь. Пока крутились на машине, я заметил церковь, она рядом, и когда разместились, в нее сходил. В храме никого. Хотя идет служба. Две женщины сидят на стульях. И сюда доносятся шум митингующих. Да, их там явно побольше, чем молящихся.