Дневники Фаулз

Есть еще Э. — проснувшись утром, ничего не хочу так сильно, как позвонить ей. Немедленно позвонить, чтобы просто услышать ее голос — из области реальности, а не мечты, идеализации, классического мифотворчества. Любовь на равных.

Будущее темно, множество нерешенных проблем; переписка с Санчией — увижу ли ее в Лондоне; нет работы; ничего не пишу; денег тоже нет; есть только ощущение бытия.

Начало романа: «Сегодня я покончил с собой».

26 июля

Продолжаю вести беседы с Санчией; ее лицо — постоянно меняющийся калейдоскоп, разные женщины, разные выражения. Если судить по лицу, тогда большинство людей живут в мертвом штиле; Санчия же — при легком, игривом, слегка печальном, постоянном бризе. Дитя апреля.

Санчия делится со мной семейной историей, своими страхами, чувствами; между нами огромная платоническая любовь. Вчера она сказала о молодом человеке из Йоханнесбурга:

— Я должна вернуться к нему, но мои мысли заняты другим.

27 июля

Наконец жертвы; полночи мы просидели на диване в одном из холлов, тесно прижавшись друг к другу. Под конец я ее поцеловал, и она расплакалась; потом засмеялась и сказала, что я второй человек, с которым она поцеловалась. Во всем этом есть что-то от кошмара; ночь, бессонница, сонливость, близость разлуки. Она как-то сразу стала маленькой и беспомощной, такой маленькой, что я почувствовал себя чуть ли не старцем и во мне взыграли отеческие чувства; хлынула нежность, напряжение упало.

И никакого чувства вины: сплошная невинность.

Сегодня на ней пурпурное платье; подсмеивается надо мной, играет; говорит о посторонних вещах; бросает противоречивые замечания в своей обычной манере. Она ставит пьесу, она здесь важная персона.

Набросал еще одно письмо к Э. и на этот раз должен его отправить.

Я мечтаю вот о чем: о разрыве с Э., растущем чувстве между С. и мною и последующем браке. Она едет в Данию, потом домой — в Южную Африку. Заработаю где-нибудь деньги, поеду к ней и женюсь.

Никогда не хотел так сильно на ком-нибудь жениться.

28 июля

Fin de jeu [483]. Дом — как мебельный склад, морг или закрытый музей; в тишине гулкое эхо голосов. Это недостаток больших строений — в них нужно все время жить, и чтобы жильцы были постоянные. Они должны быть хорошо знакомы между собой, знать прошлое и будущее друг друга — не вечно сменяющиеся постояльцы; почва для выращивания цветов, а не гонимый ветром песок. В таких домах всегда осень, в школе, в гостинице — падающие листья, октябрьская дорога.

И Санчия; последние дни были очень нервные — постановка пьесы, бессонница, мое чувство вины, ее чувство вины, наша любовь, тайные встречи. Прошлым вечером мы вновь ускользнули после пьесы, которая никуда не годилась, если не считать коротких выходов Санчии в платье цвета морской волны с украшением из ярко-синего жадеита, — это гармонично сочеталось с ее черными волосами, бледным лицом и алыми губами. Элегантная, непредсказуемая, ускользающая.

Позже я заметил ее, когда она спустилась к буковой аллее и стала раскачиваться на повисшей ветке. Вскоре я уже вновь ее целовал, и мы вернулись вместе — грустные, веселые, усталые, целующиеся. Небольшие, но теплые губы. На бадминтонном корте она села ко мне на колени и стала страстно целовать — я понимал, что внутри у нее все горит; такая маленькая, такая беззащитная. Потом неожиданно встала и ушла. Сегодня утром она вошла в нашу гостиную и немного посидела рядом со мной. Холодная, отчужденная, бледная; никаких обязательств. Но я верю: любовь — это единение; то, что чувствует один из влюбленных, непременно передастся другому. Она глубоко прячет свои чувства, впрочем, это лучше: расхристанной любви с меня хватит.

Теперь я ее люблю. Будущее в тумане; шансы на совместную жизнь минимальные. Но этот маленький далекий огонек мне дороже, чем пылающий костер Э. Бедняжка Э.; она снова в распаде, или, точнее, жизнь распадается вокруг нее. Сдала квартиру, прежде чем нашла новую; вновь проблемы с Анной. Р. собирается отправить дочь к своей сестре, а Э. хочет сама заботиться о ней. Бессвязные звонки мне; близится великое расставание. Это нависает в воздухе как гроза; я жажду дождя, одиночества, чтобы наконец созреть.

Сегодня С. положила на мой стол розу. Я увидел цветок только после ее отъезда. Бутон разделен пополам, словно его разрезали ножницами. Лежит на листе бумаги, на котором нацарапано «Джон». Как это похоже на нее — неясно, загадочно, восхитительно.

Разрушил цветок? Таково ее чувство юмора.

Два долгих разговора с Э. по телефону. Я должен увидеть ее еще раз — и на этом поставить точку. Написал также длинное письмо Санчии. Двуличность, но письмо к Санчии было искренним, а звонки — из чувства долга. Не могу сказать, что я не испытываю сложного чувства из любви и муки при мысли о разрыве с Э. Но мои чувства к С. гораздо глубже; может быть, потому, что они честнее, — наши отношения с Э. не могли, в силу обстоятельств, не быть бесчестными. А может, они глубже, потому что я сам этого хочу? Насколько любовь эгоистична? Я имею в виду не внешние воздействия, а пустоту внутри, требующую, чтобы ее заполнили, страстное желание еще большего взаимопроникновения. Женское начало; мужчина во мне любит Э., а законченный бисексуал (психологический) любит С.

Как много записей в дневнике за прошедший год посвящено женщинам и моим отношениям с ними; слишком долгий путь в пустыне и слишком роскошный оазис.

Для будущего историка картина времени, напротив, очень скудна; здесь ничего не сказано о том, что волновало тогда человечество, — о водородной бомбе, Индокитайском конфликте, египетском и т. д. [484]. Да и мои проблемы, за исключением любовных, не нашли отражения на его страницах. Злоупотребление экзистенциализмом.

2 августа

Нелепая человеческая ситуация; я езжу к Э. по разным незначительным поводам — мои чувства теперь вполне банальные; близкое знакомство порождает банальность — это так легко, приятно. Быть нежным, есть, пить вино, заниматься любовью, болтать.

Но в подсознании всегда С. Вернувшись в Эшридж, нахожу письмо от нее — эксцентричное, юное, с орфографическими ошибками, «бессвязное» письмо. Но оно глубоко засело во мне. И я провел весь уик-энд в ожидании, надеясь получить еще одно в понедельник. Но письмо не пришло, и я весь день был несчастен — в той же мере, в какой вчера был счастлив, предвкушая его. Испытываю непреодолимое желание позвонить, пойти к ней — что угодно, только бы ее увидеть. Охвачен лихорадочным возбуждением; не могу с ним справиться, разве что немного ослабить. Написал уже четыре письма в ответ на ее одно. Глупо, но начало всех трудных предприятий кажется глупым.

Измучен ею.

Слишком много терзаний даже при наличии вины. Федра.

Вчера читал лекцию по экзистенциализму; меня засыпали похвалами. Только адмирал хранил ледяное молчание. Люди так пылко все воспринимают, они истосковались по философии — и потому, когда говорят о душе, о нравственности, о жизни, они счастливы. Я довольно упрощенно представил предмет, но по крайней мере некоторые из них хоть на какое-то время задумались.

9 августа

Ситуация проясняется; возможно, я был прав, что тянул время, не принимал никаких поспешных решений. В пятницу, пообедав с Э., отправился в зоопарк на встречу с Санчией. В целом все прошло неудачно; несоответствия — в каждом проступило худшее. Зоопарк переполнен, погода сырая, нервы напряжены, Ей хотелось весело провести наш последний вечер; я должен был повести ее в какое-нибудь «злачное местечко», развлечь. Но я взбунтовался; мне не хотелось ничего — только говорить с ней. И еще я боялся встретить Э. Мы посидели в маленьком кафе неподалеку от Пиккадилли, немного выпили; была гроза, дождь лил как из ведра, сверкала молния. Она вся в голубом — голубой плащ со смешным капюшоном. Что в ней такого? Нет грациозной животной красоты Э. Нет красивой внешности; если всмотреться в лицо Санчии, красавицей ее не назовешь. И все же такое лицо не забыть — я не видел ни одной женщины, даже отдаленно похожей на нее.