Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"

– Значит, вы не из здешних мест, – сделал вывод старый гном.

– Почему вы так решили? – полюбопытствовал Мизинчик.

– Это же ясно, как белый день, – устало ответил ему старый гном, думая о чем-то своем, – местные жители, во-первых, ничего не оставляют на берегу, чтобы это,– он махнул рукой в сторону мирно пасущегося монстра, – не утащило его в озеро, а во-вторых, вообще боятся подходить к сему месту ближе, чем на тысячу гномиков.

– А вы же не побоялись, – сказал Мизинчик. – Вы даже залезть на него не побоялись.

– А, – вздохнул старик, – мне нельзя бояться. Мой долг не велит.

– Какой долг? – насторожился Мизинчик, чувствуя, что сейчас узнает что-то таинственное.

– Я должен избавить свой народ от этого чудовища.

– Как?

– Если бы я знал, как, – старый гном с сожалением взглянул на «гуся», у которого мешок на шее раздулся до такой степени, что застревал между деревьями. В конце концов, он оказался зажатым между двумя стволами так, что чудище, уже было направившееся к озеру, остановилось.

– Теперь будет переваривать. Пока пища из мешка не отправится в желудок, он пленник, – пояснил старый гном.

– Вот тут его и можно взять! – обрадованно воскликнул Мизинчик.

– Чем? – с иронической интонацией в голосе уточнил гном.

– Залезть на дерево, – с энтузиазмом предложил Мизинчик, – и острым камнем перепилить шею. Она же тонкая.

– Пробовали – не одни вы такие умники, – усмехнулся гном. – Никто не может удержаться на ветке, когда оно колотит по стволу своим длинным и толстым хвостом. Никто не может даже подойти к нему близко, когда оно злится и начинает лапами во все стороны расшвыривать землю и камни, – гном помолчал, подумал и сказал обреченно:– Средства нет. Во всяком случае, оно еще не придумано. – Он грустно опустил голову на грудь и задумался. Хотя гномам показалось, что он опять заснул.

Пока чудище стояло неподвижно, Колпак с Мизинчиком решили сходить за своими рюкзаками, которые, к счастью, не привлекли внимания «гуся» и оказались в целости и невредимости. На берегу они еще немножко задержались:

– Как все-таки здесь красиво, – сказал Мизинчик.

– Да, – согласился с ним Колпак. – Только во всем хорошем всегда есть немножечко плохого, – глубокомысленно заметил он. Мизинчик с любопытством взглянул на него: он и не предполагал, что у Колпака философский склад ума, и он склонен размышлять о добре и зле в природе. Тут раздался оглушительный рев – это чудище попыталось вырваться из плена. Гномы поспешили вернуться к своему новому знакомому, который был разбужен упавшим рядом с ним деревом. Монстр со всех четырех лап устремился к озеру и с размаху шлепнулся в воду. Пошла огромная волна, она захлестнула берег и чуть не смыла гномов. Но они, уцепившись за розовый куст, удержались на ногах. Только Мизинчик лишился своего рюкзака.

– Что ж, придется вас приютить, – видно было, что старому гному не очень-то по душе опекать незнакомцев, но он по своей природе оказался добряком и не мог оставить без помощи каждого, кто в ней нуждался. А Мизинчик с Колпаком, по его мнению, в ней нуждались, хотя бы потому, что не знали местных обычаев. – Меня зовут Смот Ритель. Я слежу за тем, чтобы все шло правильно – день чередовался с ночью, солнце с луной, управляю погодой, контролирую поведение животных, птиц и рыб в лесу и в воде. И ни разу на моем веку не случались ошибки. За это мне всегда воздавались почести. Так было бы и дальше, если бы не появилось это чудовище в озере…

– А в наших краях все это происходит само собою, – прервал монолог Смота легкомысленный Мизинчик. – И ничего не надо контролировать, и за то, что наступило утро, никому не воздают почестей.

– Этого не может быть, – строгим тоном оборвал Мизинчика Смот. – Вы, юный гном, просто мало осведомлены о порядке вещей – ничего в мире не происходит само собой. – И он важно прошествовал к своему холму. Мизинчик пожал плечами и вприпрыжку поскакал за старым гномом. Колпак последовал за ними, взгромоздив на плечи свой спасенный во время прилива рюкзак.

Холм открывался очень просто – оказывается, стоило только повернуть торчащий из земли деревянный штырь, на который Колпак с Мизинчиком не обратили внимания, и створки дверей, замаскированные дерном с буйно разросшейся травой, разворачивались вовнутрь, открывая узкий проход. Жилище Смота походило на нору кролика и, по мнению Колпака, было недостойно настоящего гнома. Здесь пахло сыростью, и отсутствовал очаг. На потолке и на стенах росли какие-то грибы, которые испускали слабое голубоватое свечение, отчего Мизинчику с Колпаком стало еще неуютнее и холоднее.

– Так, – сказал с большой долей сомнения в голосе Смот, – по нашим правилам, гостей надо накормить, а потом с ними беседовать. – Он наклонился над чем-то, припрятанным в углу, покопошился там, раскидывая какие-то камни, озадаченно хмыкнул и выпрямился: – Кормить нечем. Еще недавно мне отдавали почести едой и одеждой. Но с тех пор, как наше озеро стало недоступным для моего народа, мне больше никто ничего не приносит: гномы считают, что в этом есть моя вина – я утратил контроль над порядком вещей. – Смот вздохнул и обреченно добавил: – Видно, стар стал – много сплю.

Мизинчику стало жаль Смота, и он его успокоил:

– Я тоже люблю поспать, особенно зимой. Колпак меня будит-будит и не добудится.

– Да, – подтвердил Колпак.

– Насчет еды вы не беспокойтесь, – на Мизинчика накатилась волна великодушия, – у нас ведь еще остался рюкзак Колпака, а там много всего, что нам Самтыгном приготовил. Он лучший в мире повар.– Смот встрепенулся и одним движением смахнул с чурбачка, который служил ему столом, гору всякого хлама.

– Тогда приступим, – скомандовал он твердым, не допускающим возражений голосом, и гостям стало ясно: Смот – прирожденный укротитель всякого беспорядка.

Не успели гномы разложить свои припасы, как откуда-то сверху раздался грозный голос:

– Смот! Смот! Открой! Здесь Наб ! – Смот побледнел и прошептал:

– Наблюдатель за народом просто так не ходит. Прячьтесь. – Он дернул еще один штырь, который торчал из стены, и открылась потайная дверь, ведущая куда-то в глубь второй норы. Мизинчик и Колпак, подхватив рюкзак, двинулись по короткому проходу. Дверь за ними закрылась, и они оказались в полной темноте. Зато слышимость здесь была великолепная.

В это время Смот впустил в свое жилище Наба.

– Говорят, ты привел в свой дом незнакомцев? – сходу приступил к допросу Наб. – Кто они? Откуда? Зачем пришли? Чем угрожают?

– Да никого я не привел. Это тебе Паполза наболтал – гад ползучий. Все высматривает, – Смот довольно искусно демонстрировал искреннее негодование и правдивость, – видел я их на берегу. Вместе от руса спасались. Потом я в одну сторону побежал, а они в другую.

– Ну, смотри, если соврал, – пригрозил Наб, – узнаю правду – лишишься своих седых волос вместе с головой. – И он удалился.

Колпак и Мизинчик вышли из своего укрытия и засыпали Смота вопросами: Что такое наблюдатель за народом? Почему чудовище в озере зовут русом? Почему нельзя звать в гости чужих? Чем они могут угрожать? Особенно было много вопросов у Мизинчика. Причем он задавал их все одновременно и так поспешно, что у его собеседника сразу голова пошла кругом, он потерял ориентацию и, в конце концов, поскольку нельзя было спастись бегством, решительно заткнул уши пальцами, чтобы больше ничего не слышать. Когда озадаченный Мизинчик замолчал, Смот вынул пальцы из ушей и сказал:

– По нашему обычаю, вести беседу на голодный желудок бесполезно или даже опасно, ибо чревато непониманием и взаимным раздражением. Где там ваше угощение? Доставайте же скорее.

Мизинчик и Колпак с удивлением и восхищением наблюдали, как стремительно еда, с такой любовью приготовленная для них Самтыгномом, чтобы они не умерли с голоду, исчезала в ненасытном чреве Смота. Его живот неудержимо раздувался, как кожаный мешок на шее у руса, и в какой-то момент Мизинчик испугался, что он сейчас лопнет. Скоро тощий и длинный Смот стал чем-то похож на Самтыгнома с его упитанными боками. Наконец, гостеприимный хозяин доел последнюю лепешку с медом, смахнул со стола крошки в широкую ладонь, отправил их вслед за всеми остальными припасами Колпака и Мизинчика, широко и со вкусом зевнул, показывая всем своим видом, что он страшно устал от дневных забот, и отправился в угол, где на сыром полу лежал небрежно сплетенный и уже довольно обветшалый коврик из соломы. Через пару минут оттуда донесся его поистине богатырский храп.