Бобо (СИ)

- Поживём-увидим, - ответила мама, хотя обычно она так не говорила. Обычно - в той жизни, из которой мы выпали несколько дней назад, мама отвечала на мои вопросы подробно и честно. На любые мои вопросы. Теперь мои представления об обычном несколько изменились и я был согласен с мамой: поживём, увидим.

- Где бы мы ни были, нам нужно решить, в какую сторону идти.

Вокруг нас нас расстилалась зелёная равнина, вдали темнели горы, и нигде ни человека, ни домика, ни автомобиля. Никого и ничего. Дороги не было.

- Куда двинемся? - спросил я.

- Куда хочешь, мы же всё равно не знаем где мы и куда идти.

- Тогда пойдём в ту сторону, - предложил я. - Там виднеются деревья, по такой жаре было бы здорово хотя бы иногда отдохнуть в тенёчке.

Мама согласилась и мы пошли. Мы несли Книгу по очереди и когда наступал мой черёд, Книга и медальон оживали, словно я нёс живое существо. Тяжёлое, неудобное, с металлическими деталями, но живое.

Идти по солнцепёку тяжело, хотелось пить, есть, спать, искупаться, всё сразу. Мы делали остановки чуть не под каждым деревом, попадавшимся нам на пути. Орех, тополь, бук, платан, но лучше всего были груши, мы и отдохнули в их тени, и перекусили ими.

Вскоре появилась тропка, которая всё росла и росла и превратилась в накатанную просёлочную дорогу, по обеим сторонам которой рос виноград. Как только мы пошли вдоль виноградников, лозы протянули свои гроздья, почти прикасаясь к нам.

- Что это? - испугалась мама.

- Виноград хочет, чтобы мы его поели, - предположил я.

- Нельзя. Он же чей-то. Груши были ничейные, а за виноградом кто-то ухаживает. Сорвать его - всё равно что украсть.

И тогда крупная гроздь фиолетового винограда отломилась и сама упала маме в руки. Я взял Книгу одной рукой, а вторую ладонь раскрыл и не успел я её подставить, как на неё свалилась гроздь ещё больше маминой.

- Спасибо!

А виноградные лозы... поклонились. Мы ели сладкие синеватые ягоды, и никогда ни до, ни после не встречал я винограда вкуснее. За виноградниками начались сады, за садами деревня. Дома были похожи на крепости, каменные, в несколько этажей, с плоскими крышами, а во дворах сновали женщины в длинных платьях, и занимались домашними делами. В садах были накрыты столы, на них стояли кувшины, а в глиняных тарелках лежали лепёшки, сыры, фрукты. Пахло пирогами и жареной курочкой. Мама замедлила шаг и присматривалась к женщинам. Многие были одеты в чёрные платья с широкими длинными поясами и серебряными украшениями. А некоторые были в платьях с красными, оранжевыми, синими, голубыми и жёлтыми узорами из шерсти и бусин. На головах у всех были платки, а на ногах сапожки или башмаки на каблуках без задников, что-то типа тапочек. Но больше всего нас поразили мужчины - они были в вязаных сапогах, честное слово! Или в каких-то сыромятных лаптях. Я так и замер: каковы шансы, что мы находимся в нашем мире?

Мы шли по деревне, а деревня нас не замечала. Сначала я думал, что они вообще нас не видят, может, мы для них незримы? Но потом понял, что они нас видят, просто не реагируют. Мы чужаки, возможно, в этих местах настороженно относятся к чужакам? Но одна женщина всё же осмелилась подойти к нам и пригласить на обед. Я начал объяснять, что мы не голодные, но мама поклонилась и согласилась. Женщина отвела нас во двор, где под деревом лежал невообразимо толстый мужчина и лениво ел, а слуги ставили на стол всё новые и новые блюда.

- Князь Луарсаб, - она представила нам хозяина, и они тут же принялись нас потчевать.

Не такими я представлял себе князей, но недоумевать не хватило сил. Князь так князь. Хотя выглядел он карикатурно - толстый лежебока, гордящийся принадлежащими ему двадцатью крестьянскими дворами вот этой самой деревушки. Но он нас накормил, мы отдохнули в тени его сада и его мысли об образовании понравились бы любому школьнику. Кто знает, может, князья такими и должны быть? Я не знаю, я же не князь.

Когда мы стали прощаться, Луарсаб недовольно посмотрел на нас и продолжил трапезу. Это был не человек, а просто бездонная бочка.

- Ну и ну! - воскликнула мама, когда мы отошли далеко. - Если я расскажу, мне же никто не поверит.

- То есть больше в этой истории тебя ничего не смущает? - рассмеялся я.

Деревня закончилась, а дорога продолжалась, и мы продолжали идти по ней.

- Мам, смотри, асфальт!

Никогда не думал, что буду так радоваться асфальту.

- Невероятная страна! - восхитилась мама. - Так это их современная жизнь?! Они ходят в наше время в родной одежде и едят в саду из керамики?

Мы так устали от странных приключений и так обрадовались, что находимся в своём мире, что даже не слишком удивились, когда увидели Нодара. Он стоял возле машины и, казалось, ждал нас.

- Нодар? Откуда вы здесь? - спросила мама, но это был скорее не вопрос, а приветствие, которое означало: "Какое счастье, что можно сесть в машину с кондиционером и не идти по этой жаре! Какое счастье, что наконец-то мы в нормальном мире с нормальными людьми! Какое счастье, что эта история закончилась! Потому что было страшно, да, очень страшно! Но теперь все ужасы остались позади и мы возвращаемся домой, и всё хорошо!"

- А я вас обыскался! - обрадовался Нодар. - Где вы пропадали?

- Вы не поверите, - сказала мама, - меня похитили дэвы.

- Почему не поверю? Поверю, - серьёзно ответил Нодар. - От дэвов только и жди пакостей.

- А вы их тоже встречали? - изумилась мама.

- Встречал? Да я их... - Нодар замолчал на полуслове и с чувством произнёс: - Я так рад, что нашёл вас! Я так измучился, не спал, не ел, всё думал, как вас отыскать!

У мамы навернулись слёзы. - Нодар, вы такой добрый! Как же нам повезло вас встретить!

Нодар открыл дверцу и мама села в машину, а я запнулся, шнурки развязались. Смешно. Герои в сказках пока победят всех этих дэвов, сносят десять пар железных сапог, а моим кроссовкам хоть бы хны, вот только шнурки развязались. Я отдал маме Книгу и присел завязать шнурки.

- Это мне с вами повезло. - Нодар напустился на меня: - Ты чего от меня сбежал?

- Сбежал? - испугалась мама. - Ты мне не рассказывал.

- Не успел, - буркнул я.

Нодар сел в машину и вдруг машина стала меняться! И Нодар стал меняться. Вместо молодого парня он превратился в старика в белых одеждах, а потом чернел, чернел и почернел весь, и одежда на нём почернела. Машина превратилась в коня, к которому была пристёгнута мама.

- Стой! Отдай мою маму! Куда ты её везёшь? - Я бежал за ним следом, пытаясь догнать.

Нодар теперь был вовсе не Нодар, он расхохотался страшным бездушным смехом, и крикнул мне: - В Каджети!

Конь взвился в небо и унёс Нодара вместе с мамой. И с Книгой. А у меня ещё долго раздавалось в ушах: "В Каджети! В Каджети! В Каджети!"

Я снова проворонил маму. Я позволил опять похитить её. Почему я не сел внутрь и не стал завязывать шнурки в машине? Может, это не дало бы увезти её? Почему я не рассказал ей, что сбежал от Нодара? Почему? Почему? Почему?

САГИТАРИУС

нашёл меня сидящим в оцепенении рядом с дорогой. Я не знаю, сколько я так просидел. Он спешился, отпустил коня пастись и сел рядом. Мы долго сидели молча, а потом он принёс воду и оказалось, что я очень хочу пить. От кожаного мешка у воды был странный привкус, но это была вода, а я не помнил, когда я пил последний раз. После питья Сагитариус протянул мне хлеб. Сел рядом и стал жевать. И мне отломил половину лепёшки. И я стал жевать тоже. Потом он представился: - Сагитариус.

- Бобо, - ответил я.

- Куда идёшь, Бобо? - спросил Сагитариус.

- Не знаю, - пожал плечами я, - наверное, в Каджети.

- Куда?! - поразился он. - А ты знаешь где Каджети?

Я помотал головой.

- В Каджети живут каджи, - сказал Сагитариус. - Ты знаешь, кто такие каджи?

- Видел одного. Он украл мою маму. Но он совсем не руставелевский на вид.