Бобо (СИ)

- А не трус ли ты? - посмотрел я на коня.

Тот смутился и начал оправдываться. - Уж и спросить нельзя. А я что? Я и сам говорю... - он продолжал что-то бормотать, но его никто не слушал.

Ахракар обратился к войску: - Народ мой! Мы жили с вами душа в душу и сейчас стоим плечо к плечу. На страшную сечу созвал я вас. Неприступную крепость надо нам завоевать, и отряды каджей и дэвов одолеть. Верная погибель ждёт многих из нас, и я не могу вас неволить. Это не ваша война. Кто не хочет пропасть в этой битве, тот может уйти.

Войско молчало. И только самый маленький мальчик звонко крикнул: - Зачем позоришь нас такими словами, моурави? Или мы не мужчины?

- Или мы не мужчины?! - хором подхватило войско.

- Кто со мной, тот обязан присягу дать Бобо, - Ахракар кивнул на меня и первым сказал, - присягаю на верность Бобо и клянусь биться до победы!

- ... клянусь биться до победы! - прокатилось по рядам.

Войско разделилось на три отряда и мы поскакали.

Ахракар и его бойцы лавиной понеслись к торговым воротам. Сагитариус со своим отрядом последовали за дэвами, пуская им вслед огненные стрелы. Дэвы в панике бежали от огня, сминая на пути и каджей, и своих собратьев. А следом нёсся Сагитариус с мечом Амирани и рубил врагов направо и налево. Его пёс летел рядом, впиваясь мёртвой хваткой в уцелевших каджей и дэвов и расшвыривая их в стороны.

Мне достался башенный вход, с виду самый неохраняемый. На нём почти не было охранников и я заподозрил неладное. Ловушка открылась в последний момент - перед ним была пропасть и моё разгорячённое войско едва успело притормозить. Моста не было. Каджи обстреливали нас из бойниц и моё войско несло потери, а я ничего не мог предпринять. Хотя почему же ничего? Я внимательно оглядел ворота и понял, что они и есть мост. И его можно опустить с нашей стороны. Механизм может и заколдованный, но допотопный. Надо только попасть в крепления, держащие цепи моста. Я объяснил задачу моим бойцам: всем стрелять в крепления моста. До тех пор, пока не пробьём. Каджи не сразу поняли нашу затею. Они думали, что мы пытаемся накрыть их градом стрел, и веселились. А когда поняли, было уже поздно - ворота рухнули и превратились в мост через пропасть. Мы ворвались в крепость. Стражники-каджи торопились спуститься вниз, чтобы дать отпор моему войску. Больше перед нами никого не было - все каджевские силы были брошены в сражение с отрядами Ахракара и Сагитариуса. Похоже, каджи не верили, что мы сможем попасть в город с этой стороны, и мы застали их врасплох. Мы быстро продвигались навстречу другим частям нашей армии. Отряд Ахракара пробивался с другого края и был совсем уже близко. Но вместо отрубленных голов у дэвов вырастали новые, а самого большого и страшного дэва не брали ни меч, ни стрелы. На площали кипела битва, Сагитариус сражался как лев, меч Амирани без устали рубил и сёк, дэвы падали замертво, а каджи растворялись в воздухе, как чёрный дым. Крылатый пёс настигал врагов, до которых его хозяин не мог дотянуться. Увидев меня, Сагитариус показал на башню и крикнул: - Спасай!

Я передал моё войско Ахракару, спешился и побежал в башню. Конь тихо ойкнул мне вслед.

Башня была заперта крепкой деревянной дверью, обитой железом. Ключа не было, рычага не было, времени не было. Была только мама, закрытая в этой башне. Я повернулся к Сагитариусу и крикнул: - Стреляй!

Но он, вместо того, чтобы выпустить стрелу с верёвкой к одному из окон башни, отправил ко мне свою золотомордую собаку. Пёс подхватил меня и взлетел к распахнутому окну. Окно было узким, продолговатым, я мог в него пролезть, а псу с орлиными крыльями было не протиснуться. Я залез внутрь, потрепал пса за золотое ухо, погладил и отправил обратно к хозяину.

Башня оказалась безлюдной. Неожиданно тихой, безжизненной, пустой. Никого нигде не было. Ни в комнате, в которую я попал, ни в коридоре, ни в соседних залах. Я открывал дверь за дверью, но везде одно и то же - пусто. Не было ни мамы, ни кого-либо ещё. Я прошёл весь этаж, заглядывая в комнаты, и остановился перед лестницей. Куда теперь, вверх или вниз? Грудь обожгло виноградным медальоном. Как же я про него позабыл? "Если знаешь, где мама или Книга, приведи меня к ним!" - едва слышно прошептал я. Громко говорить не хотелось. В разлитой по башне тишине таилось что-то зловещее. Или мне так казалось, потому что в разгар битвы очутиться в пустоте было очень странно. Медальон дёрнулся, словно кивнув мне, и потащил меня вверх по лестнице. Я бежал сломя голову и через несколько пролётов вдруг затормозил, то есть меня затормозили. Медальон подтолкнул меня к огромному, во всю стену, зеркалу, в котором отражались лестница и украшавшие её ковры, люстры и канделябры с незажжёнными свечами. Выбившись из-под футболки, медальон стал тыкаться в раму, словно собака, ищущая след. Я побоялся, что он разобьёт зеркало, стоять под градом осколков вовсе не хотелось, и попытался снять его с шеи. Но он вдруг успокоился, поднырнул под уголок рамы и стал меня тянуть. Под рамой оказался незаметный рычажок, я еле отыскал его наощупь. Да и не нашёл бы никогда без подсказки. Как только я на него нажал, рама щёлкнула и зеркальная дверь стала открываться. За зеркалом была комната, а в комнате была, конечно, Книга! Она лежала в прозрачном сундучке в каменной нише стены. Немного повозившись с замком, я попросту разбил сундук. Дом дрогнул и эхо прокатилось по нему. Я вынул Книгу и прижал к себе. Книга. А что же ещё могло быть нужно этому куску виноградного железа? "Тебе лишь бы Книгу твою драгоценную спасти, - проворчал я. - А до моей мамы тебе и дела нет!" Медальон как будто устыдился и снова повёл меня вверх. На следующем этаже был просторный холл со множеством дверей. Медальон уверенно подвёл меня к одной из них. На двери висел тяжёлый замок, но на этот раз я с ним справился быстро. В комнате у зарешеченного окна стояла женщина и пыталась разглядеть, что происходит на улице. Сетка решётки была такая мелкая, что и пальцы сквозь неё не просунуть, и уж тем более не высунуть голову, чтобы посмотреть.

- Мам!

Она обернулась. Но это была не мама. Её волосы отливали золотом, как у мамы, и улыбка была такой же доброй, но это была не она. Эта женщина была одновременно и моложе и старше мамы. У неё было совсем юное лицо без единой морщинки и мудрые, будто вечность прожившие, глаза. И она совершенно не удивилась ни мне, ни Книге.

- Ты Охотника не видел?

- Сагитариус там, - я махнул в сторону улицы. - А где моя мама?

- А кто твоя мама? - нараспев спросила она.

- Мама, - удивился я. - Мама она мама и есть. Кто же она ещё? Она хороший специалист по книгам. Но это не главное.

Незнакомка улыбнулась и сказала: - Главное для неё - ты.

- Откуда вы знаете? - вырвалось у меня.

- Я всё знаю, - засмеялась она. - Я всё про всех знаю. Работа такая.

- Богиня, - сообразил я. - Так это вас Сагитариус ищет?

- А он ищет? - сверкнула глазами она. Для богини она была чересчур смешливой.

- Ищет, - подтвердил я. - А я ищу маму. Она должна быть где-то в этой башне.

- Почему? - серьёзно спросила богиня и я опешил. Правда, почему?

- Не знаю. Потому что Книга здесь. Потому что Сагитариус так сказал.

- Он так сказал? Ну что ж, пойдём поищем.

Но никуда мы не пошли. Мы вышли из комнаты и она остановила меня посреди холла. Одну руку богиня приложила к Книге, а другую с поднятой ладонью по очереди направляла в сторону разных дверей. И двери открывались сами, а она стояла и смотрела как они распахиваются, пока не открылись все до единой двери. Я побежал заглядывать в комнаты, но она сказала: - Здесь никого нет. Идём дальше.

Так мы проверили этаж за этажом. Мамы нигде не было. Осталось осмотреть подвал и чердак. Чердак был ближе, но в подвале мог быть подземный ход и каджи могли утащить по нему маму в другое место. Эта мысль не давала мне покоя. Но дойдя до лестницы, богиня снова подняла ладонь вверх, потом опустила вниз, как бы сканируя воздух, потом приложила палец к губам, взяла меня за руку и повела на чердак. Мы крались на цыпочках и сердце бешено колотилось, выпрыгивая из груди. Лестница стала узкой и такой пыльной, что нос предательски защекотало и хотелось чихнуть. Под самой крышей была полутёмная каморка с малюсенькими подслеповатыми окнами, в центре комнатушки стояла подставка, на которой лежала чёрная ветхая книга. От неё шёл запах гари и веяло холодом, а рядом стоял тот самый старый чёрный кадж, унёсший маму, и читал какие-то заклинания. А в углу, в самом дальнем и тёмном углу, была привязана мама, я не мог её как следует разглядеть. Вроде сидела. Я ожидал найти её одну, запертую в комнате или в темнице, но что делать с охранявшим её каджем - я не знал.