Бобо (СИ)

Сагитариус с трудом подбирал слова, как человек, привыкший скрывать в себе свою боль.

- А щенок орла - это как? - не понял я.

- Раз в году у орлицы рождается щенок с крыльями, - объяснил Сагитариус. - Но крылья его не всем видны. Для охотника лучшего пса и придумать невозможно, он в два прыжка любую дичь настигает, из любой беды выручает.

- А где он теперь? - спросил я. Очень уж хотелось посмотреть на собаку с крыльями.

- Да где ж ему быть? Дом караулит. Зря я его с собой не взял. - Сагитариус снова вздохнул.

- А ты позови, - посоветовал конь.

- А ты поучи, - проворчал Сагитариус. - Ну всё, Бобо, пора спать. Утром рано вставать и воевать. А когда мы каджей победим, вернёшься с мамой домой и все свои вороньи почему да как узнаешь.

- А ты? - поинтересовался я. - Ты что будешь делать?

- Не знаю. На охоту пойду, наверное. Я же охотник.

- Не наохотился ещё, - усмехнулся конь.

- Спи! А то Мамбери скормлю! - прикрикнул на него Сагитариус, и конь обиженно затих. Под его ровное сопение уснул и я.

Проснулся я засветло от голода и мучительного чувства надвигающейся беды. Конь приоткрыл глаз, посмотрел на меня и снова заснул. Сагитариус спал, уткнувшись в огромную лохматую собаку. Значит, он и правда его позвал. Надо же, а я и не слышал. Я потихоньку встал и пёс сразу настороженно поднял золотомордую голову и следил за мной. Я приложил палец к губам и отошёл в сторону. В серой предрассветной дымке проступали скалы с неприступной крепостью Каджети. Где-то там была моя мама. Как мы её освободим? Как мы победим каджей? Вся наша армия - охотник и я с освобождением от физкультуры. Да два коня, пусть даже один из них говорящий. Да пёс с крыльями. Нас пятеро. А каджей, может быть, пять тысяч. Я в отчаянье стукнул по ноге кулаком и чуть не сломал руку, наткнувшись на что-то твёрдое. Шкатулка. Совсем про неё забыл. Я достал из кармана маленькую ржавую коробочку и распахнул её.

ГОРОД ИЗ ШКАТУЛКИ

выпрыгнул так неожиданно, что я выронил её на землю. Вы не поверите, но честное слово, так и было - я открыл ларец и из него вышел город. Вернее, я оказался в центре большого города. Вокруг кипела жизнь: лавки, дворцы, бегали купцы, суетились, шумели, шла бойкая торговля на базаре, старухи пекли в круглых печах хлеб, мимо спешили молодые женщины с кувшинами на голове, погонщики вели караван из двадцати навьюченных хурджинами верблюдов. На земле вслед за караваном оставался след золотых и серебряных монет.

- Эй, - крикнул я, - у вас хурджин с дырой, деньги сыплются на дорогу.

Подбежавшие слуги принялись подбирать деньги и благодарить меня. Следом за ними подошёл владелец каравана, посмотрел на ползающих в пыли погонщиков и отмахнулся: "Пусть пропавшие деньги унесут с собой мою печаль!"

С другой стороны подбежал Сагитариус. Первый раз я увидел его удивлённым.

- Откуда это? - он обвёл город рукой.

- Из шкатулки, - сообразил я и поднял валявшийся на земле ларец.

- Не закрывай! - в один голос закричали Сагитариус и караванщик. - Всё исчезнет.

- Я бы не хотел исчезнуть, - сказал хозяин каравана.

- Я тоже не хотел бы, чтобы вы исчезли, - добавил Сагитариус. - А много у вас людей?

- Я купец Ахракар. Это мой город, мои люди, мои дома, мои верблюды. А вы - мои гости. Позвольте мне принять вас в моём скромном доме.

Я думал, что Сагитариус объяснит ему про маму, богиню и каджей, но охотник про них и слова не сказал. Он вёл неспешную светскую беседу, словно мы сюда только позавтракать зашли. Скромный дом купца оказался трёхэтажным дворцом, больше напоминавшим пещеру с сокровищами Али-бабы, устланную коврами. Нам подали сыры, творог, сливки, овощи, фрукты, хачапури с яичницей, овальный хлеб, куриный бульон с желтком и кинзой, и горячую кашу из кукурузной муки, а за ними сациви в ореховом соусе, шашлык с аджикой, фасолевое лобио и баклажановые рулеты, которые смешно называли "бадриджани". Еду всё приносили и приносили, столы ломились от угощений, а я боялся есть - как же я потом по верёвке к башне поднимусь?

- Ешь, - чуть слышно прошептал Сагитариус. - В наших краях не есть нельзя.

И я ел. И война с Каджети казалась дурным сном - ну разве может быть такое в самом деле? Сагитариус о чём-то разговаривал с хозяином и тот постепенно мрачнел и когда наша трапеза подошла к концу, выглядел уже довольно воинственно. Неужели Сагитариус поссорился с ним?

Оказалось, наоборот. Ахракар не всегда жил в этом городе из ларца, он вырос в Тёплом Городе, в Тёплом Городе жили его родители, сестра, жена и дети, он уже не чаял к ним вернуться. Открыть шкатулку изнутри и выбраться из неё он не мог. Когда-то он поссорился с каджами и они заперли его в этом волшебном городе, чтобы он выполнял волю каждого, кто откроет шкатулку. И он уже смирился, что проживёт здесь вечность. А сейчас у него появился шанс.

- Но ты же понимаешь, что твоей семьи уже давно нет. Сколько веков прошло с тех пор, как тебя посадили в эту коробку? - Сагитариус был жесток в своей прямоте.

- Я найду моих внуков, - твердил Ахракар. - Или правнуков. Или праправнуков. Пожалуйста, возьмите меня с собой!

- Что скажешь, Бобо? Взять его на гибель?

- Гибель - жить здесь и служить любому открывшему ларец. Вы бы знали, что за люди открывают его порой!.. А побороться за право вернуться домой - это честь, - возразил Ахракар.

Я кивнул. Жизнь в шкатулке может быть и удобная, но мысль прожить так вечность ужасала.

- Приказывай, Бобо! - кивнул Сагитариус.

- Я?

- Ну а кто же? Ты шкатулку открыл, тебе и решать. Повелеваю купцу Ахракару и всем жителям этого города, - подсказал Сагитариус и я повторил вслед за ним.

- Повелеваю купцу Ахракару и всем жителям этого города, пригодным к воинской службе, немедленно выступить войском против крепости Каджети и разбить её.

Ахракар обрадовался и велел трубить военный сбор. Представить невозможно, сколько людей помещалось в этой мелкой ржавой коробушке! Оглядев нашу новую армию, Сагитариус заметно повеселел. Было решено разделиться на три отряда и штурмовать Каджети с трёх сторон одновременно. Один отряд возглавит Сагитариус, второй - Ахракар, а третий - я, и я понятия не имел, как вести в бой моё войско. Сагитариус свистнул и прибежал орлиный пёс с мечом Амирани в зубах. Он порыкивал, подгоняя моего коня, который боязливо оглядывал город, и лошадь Сагитариуса.

Население волшебного города невозмутимо брало оружие и вставало под знамёна, как будто с этого начиналось каждое их утро. Никто не паниковал, не плакал и даже не интересовался, куда и зачем их, собственно, ведут. Сказано воевать, значит воевать. Я заметил, что среди ополченцев есть мальчишки младше меня и испугался за них, но они так ловко управлялись с оружием и так умело натягивали латы, что бояться мне, пожалуй стоило за себя самого. Вот уж кто не знал, как надевать доспехи и держать в руках саблю, так это я, их полководец. Однако испугаться я не успел.

БИТВА

началась раньше, чем мы подготовились.

- Эласа меласа! - выдохнул мой конь, глядя вдаль. - Ты только посмотри!

- Отстань, не до сказочек сейчас, - отмахнулся от него Сагитариус.

- А если сказка про дэвов? - заржал конь и все повернулись в сторону крепости.

Огромным тёмным потоком лилось к Каджети войско дэвов. Передние ряды тащили толстые деревья и уже начали таранить ими ворота. Странно, что нас дэвы совсем не замечали.

- Может, подождать, пока они друг друга перебьют? - предложил конь. - А потом и мы войдём. Куда торопиться?

Предложение было заманчивым, если не додумывать его до конца. Но если продолжить эту цепочку, то никудышняя получится картина: даже если дэвы победят каджей, нам всё равно придётся сражаться, чтобы освободить маму, Книгу и богиню. А если дэвы проиграют, отряды каджей может и понесут урон, но будут готовы к обороне. Нападать надо сейчас, чтобы застать их врасплох.