Бобо (СИ)

ПОДЗЕМНОЕ ЦАРСТВО,

- сказал Арвици спросонок.

- Ты всё-таки ему сказал! - взорвался Вици.

- Он нас накормил, - оправдывался Арвици.

- Это было вчера, - отрезал Вици и недовольно уставился на меня.

Я молчал. Одно я понял точно - не надо спорить с грифонами. Тем более с чёрными. Вици поворчал немного и сам обратился ко мне. - А может, вернёшься?

- Это моя мама, - ответил я.

Грифоны помолчали. Затем Арвици откашлялся и сказал Вици: - Светает.

Вици кивнул. Арвици сел и начал монотонно говорить, будто он заучил эти слова наизусть и читал мне инструкцию.

- Твоя мама в подземном царстве, но ты же мне не поверишь, если я скажу, что тебе не надо туда спускаться?

Я помотал головой.

- Так я и знал, - продолжил Арвици. - Ты всё равно спустишься.

- Спуститься полбеды, а вот как подняться? - перебил его Вици.

- Спущусь в подземное царство, найду маму и вернусь с ней обратно, - сказал я.

- Не вернёшься, - хором возразили грифоны.

- Ну, значит, останусь там с мамой, - рассердился я.

- Не останешься, - заявили грифоны единодушно.

- Не вернусь, не останусь, а что же тогда? - я совсем потерял терпение.

- Слушай и запоминай, - строго сказал Арвици. - Для тебя есть лишь один способ вернуться - если тебе помогут. Сам ты не сможешь, ты не из нашей истории.

Арвици требовательно посмотрел на Вици, тот отвёл глаза и начал почесывать крылья.

- Перо! - потребовал Арвици.

Вици вытащил откуда-то из-за спины яркое переливающееся всеми цветами радуги перо.

- Так вот где ты его прятал, - хмыкнул Арвици и передал перо мне. - Береги его, это твой путь назад.

- Огниво есть? - спросил Вици и я сначала не понял вопроса.

- Спички подойдут? - спросил я, порывшись в карманах.

- Куришь? - презрительно сморщился Вици.

- Охотничьи, костёр разводить. - Я показал ему коробок.

Вици завистливо разглядывал непромокаемые спички, а Арвици продолжил.

- Это перо птицы Пашкунджи. Подожжёшь его и она прилетит, сядете с матерью ей на спину, и эта громадина вынесет вас в верхний мир. Да смотри, птица Пашкунджи могучая, но страсть какая прожорливая. Затребует она по пути покормить её мясом двадцати коров и напоить вином из двадцати бурдюков вина, да дать ей столько хлеба, сколько вмещают двадцать печей. А тебе кормить-то её нечем.

- Нечем, - испугался я.

- Так ты ей скажи, - продолжал Арвици, как ни в чём не бывало, - что Вици передал: придётся ей поголодать разочек. Она обидится, но вредничать не станет, вынесет вас наверх как миленькая.

- Она мне это перо проиграла, - пояснил Вици.

- В карты? - Я представил Вици, играющего в карты и почему-то непременно жульничающего.

- В нарды.

- Спасибо! - Я хотел засунуть перо в сумку, но Вици принялся ругаться, что я потеряю хурджин, а с ним и последнюю надежду.

Я положил перо под футболку и заправил её в джинсы. Грифоны проводили меня до Ворот и подали на прощанье лапу. Я пожал им лапы и поблагодарил: - Спасибо за всё!

- Никогда не оборачивайся назад! - напутствовал меня Арвици.

- Да не стукнись об небо! - добавил Вици и я подумал, при чём здесь небо, если я в подземелье иду.

Я толкнул дверцы и Ворота отворились. Прямо передо мной были каменные ступени, уходящие вниз и вверх. Я начал спускаться. Сначала спуск давался мне легко, но чем ниже я продвигался, тем сильнее капало с потолка и более скользкими становились выщербленные ступени. Несмотря на отсутсвие светильников и факелов, было достаточно светло, чтобы разглядеть дорогу, и с каждой ступенькой свет разгорался всё сильнее. Я шёл, запинаясь о торчавшие отовсюду корни исполинского дерева, которые пронизывали землю насквозь. И когда мне уже стало казаться, что я всю жизнь теперь буду идти и никогда никуда не приду, я вышел из тоннеля.

Передо мной была пашня, вдоль пашни уходила вдаль дорога, на небе светило солнце и мир был совершенно обычным. Не считая того, что под землёй. Я решил отказаться от размышлений, сколько же в мире солнц или сколько же под солнцами миров, и зашагал по дороге.

Места оказались довольно пустынными и я долгое время никого не встречал. А потом начали появляться люди. Крестьяне, пахавшие сожжённую солнцем землю или проезжавшие на арбе, запряжённой такими же тощими быками, как и те, что тащили плуги. Старухи, копошившиеся по хозяйству в оградах убогих покосившихся домов. После очередной деревушки слева от дороги потянулся длинный каменистый пляж, на котором не было ни одного человека. В море никто не купался и я подумал, не ядовитое ли оно. Кто их знает, эти нижние миры? Вскоре я увидел вдалеке пловца в красной рубашке, но плыл этот молодец почему-то не к берегу, словно не видел его. Я подумал, а не искупаться ли и мне тоже, жара начинала сводить меня с ума. Палящее солнце сжигало, пот разъедал кожу, пить хотелось невыносимо. Я уже готов был пить морскую солёную воду, когда с другой стороны дороги показался колодец. Я прибавил шагу, почти добежал до него, зачерпнул мятым ведёрком, выкрутил цепь и с наслаждением стал пить. Вода была такой холодной, что ломило зубы, но я всё равно пил, а остатки, зажмурившись, вылил себе на голову. Когда я открыл глаза, передо мною стоял... дракон.

- Ага, - сказал он, открыв свою острозубую пасть, из которой вместе со словами вырывался сбивающий с ног смрад. - Кто тут у нас? Вор!

- Я не вор! - возмутился я.

- Ещё какой вор, - констатировал дракон, - ты воруешь мою воду.

- А где написано, что она ваша? - огрызнулся я. - И кто вы вообще такой?

- Кто я такой?! Кто я?! - взревели все головы разом и изрыгнули пламя. - Кто я такой?! Кто я такой?!- приговаривал он возмущённо, и когда мне показалось, что дракон успокоился, он замахал крыльями и на минуту солнце исчезло, как во время затмения, и наступила ночь. - Я Гвелешапи!!! А вот ты кто?

- Я Бобо, - признался я.

Буря утихла. Пурпурное небо стало светлеть.

- Бо-кто? - поперхнулся дракон.

- Бобо.

- Никогда о таком не слыхал. - Гвелешапи с сомнением разглядывал меня. На его мордах было такое выражение, словно он прикидывал, съесть меня сразу или оставить на потом. И вполне возможно, что именно об этом он и думал.

Я проявил дипломатию: - Я не знал, что это ваша вода. На колодце ничего не написано.

"А если бы и было написано, - подумал я, - языка-то я не знаю".

- А чья ж ещё? - самодовольно хмыкнул Гвелешапи.

- Не знаю. Я у вас здесь первый раз, - признался я.

- Первый раз! Первый раз! - развеселился дракон и снова обдал меня зловонием своего смеха.

- Ну да, - подтвердил я, - я у вас тут впервые и правил ваших не знаю.

- Впервые! - продолжал ухахатываться Гвелешапи и вдруг вполне серьёзно продолжил: - А сюда все попадают впервые и остаются навсегда. Выражение такое "первый и последний раз" слыхал?

Я кивнул.

- Так это про нас сказано, - развивал свою мысль Гвелешапи. - Про наше царство.

- А у вас царство? - ухватился я за его слова. - Вы царь?

- Зачем я? - смутился Гвелешапи, но выглядел польщённым.

Я понял, что никакой он не царь, но продолжал лить елей.

- Ну, вы такой громадный, в полнеба, кому же ещё быть царём, как не вам? И вода вся вам принадлежит.

- Вода моя, - согласился Гвелешапи. И с сожалением добавил: - Но царём мне быть не положено.

- А кто же тогда царь? - удивился я.

- Человек, кто, - сплюнул дракон и земля под ногами запахла серой.

- Отведите меня к нему, - попросил я.

- Зачем? - изумился Гвелешапи. Видать, гости к их царю хаживали редко.

- Дело у меня к нему есть, - поделился я.

- Расскажи! - В драконьих глазах зажглось любопытство. - Скучно мне тут сидеть!

Когда я был маленьким, я прочитал в одной книжке, что драконы любят сказки даже больше, чем парное молоко и драгоценности, и вот предоставился случай это проверить. Я рассказал Гвелешапи мою историю. Ну, почти всю. За исключением пера Пашкунджи.