Звезды для нас

Алика подошла к собаке, вытащила из бутылки стеклянную пробку и опрокинула ее. Зеленый свет ринулся вниз, ослепил на мгновение девочку, а открыв глаза, она увидела рыжего человека с печально изогнутой бровью, но улыбающегося губами, глазами и всем, чем улыбаться можно.

- Здравствуй... девочка моя, - сказал человек.

Алика смотрела на него.

- Ну вот, - продолжал человек, - Видишь, все и хорошо...

Но в этот момент с диким воплем, оголтело размахивая крыльями, ринулась к красному камешку сова. И уткнулась в нелепый клоунский башмак - Лутьюфо успел накрыть камешек ногой.

- Ну-у-у-у!!! - сова дернула его два раза за свисавшую петлю поводка и обиженно заковыляла под стол. Села там укоризненной кучкой, надулась и отвернулась с окончательным видом.

- Кронакс, ведь ты знаешь все, - сказал Лутьюфо, отстегивая поводок от ошейника и снимая ошейник, - Зачем тебе это? Это ведь смерть через год.

- Лес... - всхлипнула сова из-за ножки стала, - Лес, ночь, шевеление мыши под бурыми листьями, утро, умытое лучами чистыми, сон на колоде древесного пня, вновь ты лишил полета меня!

Лутьюфо ласково улыбнулся, поднял и положил камешек в карман длинного клетчатого пиджака:

- Кронакс, я тебе обещаю. Потерпи. И ровно через год... год. Вы где будете?

- Ын зэ Моска, - сказала сова, угрюмо коверкая прекрасный английский язык, - Что-то им там прямо так надо, что ну прямо вообще!

- Теням?..

- А ты думал, я что ли Москвы не видела... По музеям пойду летать, что ли?!

- Все, все! Слушай, ровно через год ты отсюда выйдешь. У меня есть мысль...

- Дефицитом обзавелся, - пробурчала сова в клюв, - ...Да-а-а. Год целый... А ты не обманешь?!

- Кронакс! - развеселился Лутьюфо, - Ты с ума сошла!

- И... в лес?..

- Ну!

Лутьюфо повернулся к Алике:

- Пора, девочка моя... - и, - Жди, Кронакс...

- Эх-хех, собираться что ли начать... или успеется? - вздохнула сова, Привет Колдунье!

- Хорошо, - ответил Лутьюфо, подмигнул сове и вышел, ведя девочку за плечо.

Время перешагивало почти на месте перед закрытой дверью, чтобы дождаться солнца и воспарить вверх и вперед, расправив крылья. Потом, сложив крылья, упасть к самой Земле, и стелиться над ее поверхностью, кружась и разворачиваясь и гордясь тугой силой крыльев, и вновь лететь и лететь, приближая нас к бесконечности.

Клоун и девочка, пройдя по набережной канала Грибоедова, по двору дома и войдя в подъезд, миновали пролом в полу. Поднялись по лестнице, задержавшись на том месте, где произошла битва с пауками - там еще оставались какие-то кляксы, и оказались перед закрытой дверью в квартиру Колдуньи, и рыжий клоун сказал:

- Пришли, девочка моя.

И еще:

- Позвони... вот эта ручка, поверни.

Алика повернула ручку, вокруг которой было написано "повернуть", и задребезжал в квартире звонок. И загремело что-то, упав на пол.

- Не открывает, - задумчиво сказал Лутьюфо и взглянул на Алику, - Не бойся, ничего не случится плохого, - повернулся к двери, достал красный камешек, провел им по краям двери и сказал, - Варенье засахарилось...

Дверь отворилась сама.

В глубине коридора стояла старушка, опираясь о стену правой забинтованной рукой, изогнувшись и сгорбившись. Она была седая. Она смотрела на них.

- Время, - сказал Лутьюфо, - Тебя ждут.

- Нет, - жалобно проговорила старушка, - Пожалуйста нет. Я не хочу туда.

- Но тут ничего не сделаешь, - возразил Лутьюфо и вошел, держа Алику за руку, - Время пришло, и теперь - ничего. У тебя не получилось, Алиак, ты проиграла... как и должна была. Но ты ведь знаешь - там тебе не воздается. Ты ведь все знаешь. Даже за жажду власти - ничего.

- Но у меня есть еще Зеркало! - глаза ее сверкнули зеленым в темноте.

- Нет - теперь это - нет.

Лутьюфо прошел мимо Алиак, обнимая дрожащую Алику.

- Нет!!! - закричала им вслед Алиак. Они не обернулись.

- Как давно мне хотелось это сделать, девочка моя, - сказал Лутьюфо, когда они вошли в комнату.

Он подошел к зеркалу, осмотрел его и погладил:

- Подойди сюда, - сказал он Алике, - Потрогай.

Алика осторожно прикоснулась пальцами к зеркалу. И ощутила холод холоднее железа где-нибудь очень высоко.

- А теперь отойди подальше, девочка моя.

Лутьюфо с силой провел по зеркалу красным камешком крест и отскочил, отряхивая с ладони красную пыль. Зеркало взорвалось осколками и дымом, удушливым и ледяным, который рассеялся и вылетел клубами в открытое окно. В углу чихнула, как пискнула Алика... Слабый вскрик донесся из коридора, потянуло оттуда горячим, и хлопнула дверь.

- Все, девочка моя, - сказал Лутьюфо, - А теперь пора спать, у нас много впереди работы и обязанностей. Ложись...

Он уложил Алику, девочку с такими черными волосами, что казались синими, на кровать и снял тапочки с ее маленьких находившихся ног. И подумал, что скоро отрастут ее волосы, и она увидит, какие они черные.

Алика закрыла пушистые веки - ресницы остались светлыми - и стала смотреть на Лутьюфо. А он сел рядом на кровать и спросил:

- Рассказать тебе сказку, девочка моя?

Алика кивнула и улыбнулась так, что у глаз ее собрались добрые морщинки. Эти морщинки сейчас расправились, но потом... Потом. Уже вскоре они останутся у ее глаз. Как и у клоуна.

- Итак, - начал Лутьюфо, - ...Давным-давно. Это было так давно, что старые люди рассказывали об этом, как о давно случившемся. Тогда летали по свету добрые мохнатые сны, правда, и злые сны тоже, но это что ж... И бродили по дорогам клоуны, играя на

трубах и гитарах. Тогда пели про то же самое, про что поют и сейчас, но... не так.

Но однажды, перед слишком холодным рассветом, когда туман покрыл все на земле, расцвела в овраге белая трава синим цветком. И упала в этот овраг синяя звезда, и соприкоснулись лепестками цветок и лучами звезда. И родилась женщина.

Белая трава, разрастаясь в овраге, вынянчила женщину с белыми, даже просвечивавшими волосами, и научила ее тому, что она должна делать в этой жизни. И встала женщина, прекрасная, как река, текущая в тумане, и пошла.

Женщина пришла в город людей и поселилась невдалеке от реки. Шли годы и годы. Пошло время.

Женщина была повелительницей тех липких и беспокойных снов, которые люди предпочитали бы не видеть. Снов, после которых просыпаешься в поту и мучительно пытаешься освободиться от ощущения, что ты сделал что-то постыдное, что-то не так; или что мир не таков, каким ты хочешь его видеть, а ты бездействуешь. Но вскоре... конечно, девочка моя, так и происходит все в этом мире - вскоре... Итак: женщина повелевала этими снами, но ей казалось все больше и больше, что люди мало обращают внимания на ее сны-предупреждения и сны-напоминания, ведут себя беспечно, и не думают о том, что мир надо безотлагательно переделывать в лучшую сторону. И стала женщина думать об этом, и волосы ее стали темнеть... А она их стала красить в белый цвет.

Женщина многое понимала в колдовстве, и она колдовала и колдовала. И стала повелевать уже всеми снами на свете - потому что она думала - они, добрые бесхребетные бесхарактерные сны во всем виноваты. Надо сказать, девочка моя, что она была не далека от истины. И женщина стала переделывать сны, но эти бесхарактерные сны переделываться не хотели, да и просто не могли. У нее ничего не получалось. Она разозлилась так, что вода в реке поднималась и опускалась, а ветер срывал крыши с домов. И волосы ее темнели так, что начали уже отливать синим, и она их красила в белый цвет.

Она многое умела, и многому смогла научиться. Женщина оставила шляться по свету добрых снов, и решила действовать иначе. Она выкопала в овраге белую траву, посадила в горшок, а горшок поставила у себя дома, но... белая трава не смогла жить в горшке, завяла и умерла. Женщина подобрала на улице белого котенка, слабого и беспомощного, выходила его и наделила долгой жизнью, которую дали умиравшие листья травы. И ей тоже. И котенок вырос в кота, большого и умного.