Это же Патти!

– Где все?

Она торопливо выбежала в приемную и вернулась, не зная, смеяться ей или содрогаться от ужаса.

– Патти! «Катафалк» уехал! А те, что едут на конке, ждут ее на углу возле магазина «Марш и Элкинс».

– Ох, негодницы! Ведь знали же, что мы здесь! – Патти уронила свои три палки и вскочила на ноги. – Простите! – обернулась она к фотографу, вытиравшему пыль с чайника. – Мы должны бежать!

– А мы без жакетов! – простонала Конни. – Мисс Уодсворт не возьмет нас в вагон конки в таком виде.

– Ей придется нас взять, – заявила Патти. – Она не сможет бросить нас на улице.

Они с топотом сбежали вниз по лестнице, но, прежде чем выскочить из дружеской темноты дверного проема на свет, на мгновение заколебались. Однако времени для девического смущения не было, так что, собравшись с духом, они нырнули в толпу, заполнявшую в этот субботний вечер главную улицу городка.

– Ой, мама! Смотри-ка! Цыганки! – взвизгнул маленький мальчик, указывая на проталкивающихся мимо Патти и Конни.

– Кошмар! – прошептала Конни. – Я чувствую себя как в какой-нибудь цирковой процессии.

– Скорее! – выдохнула Патти, хватая ее за руку и пускаясь бегом. – Конка подошла, и они садятся… Подождите! Подождите! – Она неистово замахала над головой тамбурином.

На перекрестке им преградил путь фургон транспортной конторы. Последняя из одиннадцати тысяч дев влезла в вагон, даже не бросив взгляд через плечо, и вагон конки со спокойным лязганьем покатил прочь, вскоре сделавшись лишь желтым пятнышком вдали. Две цыганки стояли на углу улицы и глядели друг на друга в полной растерянности.

– У меня ни цента… А у тебя?

– Ни одного.

– Как мы доберемся до школы?

– Понятия не имею.

Патти почувствовала, что ее толкают под локоть. Она обернулась и увидела юного Джона Дрю Доминика Мерфи, протеже школы и ее близкого знакомого, взирающего на нее с озорным восторгом.

– Эй, вы! Спойте нам и спляшите!

– Хорошо еще, что наши друзья не узнаю́т нас, – шепнула Конни, пытаясь извлечь хоть какое-то утешение из того, что ее инкогнито не раскрыто.

К этому времени вокруг них собралась довольно большая толпа, которая быстро росла. Пешеходам, чтобы пройти мимо, приходилось сворачивать в боковую улочку.

– Нам потребовалось бы совсем немного времени, чтобы заработать на билеты и доехать на конке до школы, – сказала Патти; смущенное выражение ее лица вдруг сменилось озорным. – Давай! Ты бей в тамбурин, а я исполню матросский танец.

– Патти! Веди себя прилично! – На этот раз Конни обрушила на спутницу весь свой остужающий запас здравого смысла. – Остается неделя до окончания школы. Ради всего святого, давай не допустим, чтобы нас исключили в эти последние дни!

Она схватила ее за локоть и настойчиво подтолкнула к боковой улочке. Джон Дрю Мерфи и его друзья следовали за ними несколько кварталов, но, наглазевшись вдоволь и поняв, что цыганки не предложат им никакого развлечения, постепенно отстали.

– Что будем делать? – спросила Конни, когда они наконец отделались от последнего из маленьких мальчиков.

– Думаю, мы могли бы дойти пешком.

– Пешком! – Конни продемонстрировала свою хлопающую подметку. – Ты думаешь, что я пройду пешком три мили в этой туфле?

– Ну хорошо, – сказала Патти. – Что же тогда ты предлагаешь?

– Мы могли бы пройти назад к фотографу и занять у него на конку.

– Нет! Я не собираюсь выставлять себя на посмешище, маршируя из конца в конец по главной улице в дырявом чулке.

– Ну хорошо, – Конни пожала плечами, – тогда придумай что-нибудь.

– Думаю, мы могли бы дойти до платной конюшни и…

– Это на другом конце города… Я не смогу пройти такое расстояние с моей хлопающей подметкой. Каждый раз, когда я делаю шаг, мне приходится поднимать ногу на десять дюймов.

– Ну ладно. – Патти в свою очередь пожала плечами. – Может быть, тогда ты придумаешь что-нибудь получше?

– Пожалуй, самый простой выход – сесть в вагон конки и попросить кондуктора записать стоимость поездки на счет школы.

– Да, и объяснить перед всеми пассажирами, что мы ученицы школы Св. Урсулы? Эта история за один вечер разойдется по всему городку, и Вдова будет в ярости.

– Ну хорошо… что же тогда будем делать?

С минуту они в растерянности стояли перед уютным домом, на крыльце которого играли трое детей. Дети прервали игру и остановились на верхней ступеньке, разглядывая цыганок.

– Пошли! – призвала подругу Патти. – Споем «Цыганскую дорогу». (Это была последняя песня, которую напевала вся школа.) – Я буду подыгрывать на тамбурине, а ты можешь отбивать такт подметкой. Может быть, они дадут нам пару центов. Это была бы отличная забава – заработать на проезд до школы… Я уверена, за то, чтобы меня послушать, стоит заплатить десять центов.

Конни бросила взгляд сначала в один, потом в другой конец пустынной улочки. Не было видно ни одного полицейского. Она неохотно последовала за Патти по дорожке к дому, и песня зазвучала. Дети громко аплодировали, и цыганки уже поздравляли себя с успехом своего представления, когда дверь открылась и на пороге появилась женщина… похожая на мисс Лорд.

– Немедленно прекратите этот шум! В доме больной!

Ее тон так же напоминал о латыни. Они повернулись и побежали прочь – так быстро, как только позволяла Конни ее оторванная подошва. Когда между ними и «латинянкой» осталось добрых три квартала, они упали на удобный порог и, прислонясь плечом к плечу, рассмеялись.

Из-за угла дома вышел мужчина, толкая перед собой газонокосилку.

– Эй, вы! Ступайте отсюда! – распорядился он.

Девочки послушно встали и прошли еще несколько кварталов. Они продвигались в противоположном направлении от школы Св. Урсулы, но, казалось, не знали, что еще можно было бы предпринять, и продолжали бездумно шагать вперед. Они уже добрались до окраины городка и вскоре остановились перед высокой дымовой трубой, окруженной группой невысоких зданий, – это были насосная и электрическая станции.

Луч надежды мелькнул в глазах Патти.

– Слушай! Давай зайдем и попросим мистера Гилроя, чтобы он отвез нас в школу на автомобиле.

– Ты его знаешь? – с сомнением уточнила Конни. Пережив столько публичных оскорблений, она несколько оробела.

– Да. Я знаю его очень близко. Он крутился в школе все рождественские каникулы. Мы даже один раз играли с ним в снежки. Пошли! Он с удовольствием нас выручит. И у него будет предлог помириться с Джелли.

Они прошли по узкой заасфальтированной дорожке к кирпичному зданию с вывеской «Правление». Четыре клерка и машинистка в приемной прервали работу, чтобы посмеяться над двумя нелепыми фигурами, появившимися в дверях. Молодой человек, сидевший ближе всех к двери, развернул свой стул, чтобы лучше видеть.

– Привет, девочки! – сказал он с веселой фамильярностью. – Откуда вы выскочили?

Машинистка тем временем делала замечания вслух о дырах на чулках Патти.

Лицо Патти вспыхнуло под темным слоем кофе.

– Мы хотим видеть мистера Гилроя, – с достоинством сказала она.

– Мистер Гилрой сегодня занят, – усмехнулся молодой человек. – Может быть, вам лучше поговорить со мной?

Патти высокомерно выпрямилась.

– Пожалуйста, скажите мистеру Гилрою… и немедленно… что мы хотим поговорить с ним.

– Разумеется! Прошу прощения. – Молодой человек вскочил на ноги с изысканной вежливостью. – Не дадите ли вы мне ваши визитные карточки?

– У меня случайно нет сегодня с собой визитной карточки. Просто скажите, что две леди желают поговорить с ним.

– О, хорошо! Один момент, пожалуйста… Не хотите ли присесть?

Он уступил свой собственный стул Патти и, выдвинув вперед другой, предложил его Конни с изысканно любезным поклоном. Клерки хихикали, в полном восторге от разыгрывающейся комедии, но цыганки не снизошли до того, чтобы улыбнуться. Они опустились на предложенные стулья с холодным «Спасибо» и сидели, чопорно выпрямившись и глядя на мусорную корзину в самой отчужденной светской манере. Пока почтительный молодой человек передавал их послание в личный кабинет своего начальника, в приемной от обсуждения чулок Патти перешли к комментариям насчет туфель Конни. Вскоре молодой человек вернулся и с невозмутимой вежливостью пригласил их пройти за ним. Он ввел их в кабинет с легким поклоном.