Скауты в лесах

— Низко взял, Уилл, – спокойно произнёс Джо. — А я говорил, что рысь поцарапает.

— А ты-то что стоял, придурок? — возмущённо рявкнул Уилл, пытаясь промыть горящие царапины — он плескал на них горстью воду из пруда. — Почём мне было знать, что чёртова рысь вздумает пролететь надо мной, как распроклятая птица? Мог бы и пристукнуть её, когда она приземлилась!

— Я? Твоя рысь. Ты охотник, ты хозяин, я прилёг в кусты — посмотреть на охоту.

— Ну, – ответил Джо, выразительно глядя на расцарапанное и усеянное занозами тело товарища, – скажу только, что для отдыха ты выбрал довольно колючее место. И чертовски быстро прилёг!

Обмениваясь любезностями, мальчики искали сфагнум, и вскоре уже смогли немного остудить болезненные раны пригоршнями этой готовой к употреблению припарки. Правда, нанесённые рысью повреждения зажили на Уилле не скоро, поскольку, как Джо объяснил ему, только укус человеческих зубов заживает медленнее, чем раны от когтей крупных кошачьих. А сам Джо остаток дня не переставал напоминать другу о неудачной охоте тем спокойным и даже мрачным тоном, каким всегда излагал свои шуточки.

— Хороший был удар, – замечал он, например. — Хорошая была шкура, тёплая шкура, как раз для холодной ночи, – так же не к месту говорил он позже, как будто сам себе.

— Жаль только, что рысь решила, что эта шкура ей нужнее, чем мне, – ответил на это Уилл.

Разговаривая таким образом, мальчики бродили по берегу в поисках ракушек, но свежие им поначалу не попадались. Наконец, на некотором расстоянии от берега они нашли покрытую моллюсками отмель. Джо начал было собирать их руками, но Уилл остановил его, чтобы тот не взбаламутил грязь в воде. Отломав ивовую ветку с почкой на конце, он продемонстрировал научный метод ловли. Уилл аккуратно засунул своё орудие между приоткрытых створок ближайшей раковины. Та немедля захлопнулась, а Уилл вытащил добычу из воды. Повторив эту операцию много раз, он перенёс на берег всю колонию. Ракушки были цвета тёмного рога, с расходящимися тонкими зелёными линиями, и Уилл с видом профессора просветил Джо, сообщив ему, что перед ними — лучистые перламутровки [186], один из полутора тысяч родственных видов, обитающих в США.

— Никуда не годятся, – фыркнул Джо, оказавшийся, похоже, самым пессимистичным охотником за сокровищами в истории. Из ракушек торчали мускулистые ноги, с помощью которого эти моллюски могут преодолевать довольно значительные расстояния по донному или даже по песку на берегу [187].

— Иногда жемчужины прирастают к самой раковине, а иногда их надо искать в мантии, это мякоть моллюска, которой выстлана ракушка изнутри, – сообщил Уилл.

— А чаще всего они нигде, – Джо был по-прежнему настроен пессимистично.

— Спорим, я первый найду жемчужину? — Уилл предпочёл не реагировать на комментарий товарища.

Друзья приступили ко вскрытию раковин при помощи острых осколков камня, и работа эта оказалась весьма грязной. Приходилось тщательно осматривать каждую раковину изнутри, потом ковыряться в складках мантии. Они открывали одну ракушку за другой — открывали, обыскивали и отбрасывали в растущую кучу отходов; но никаких признаков жемчуга не было. Некоторое время мальчики работали с одинаковой скоростью. Потом Джо стала надоедать возня с ракушками. Уилл меж тем покончил со своей горкой моллюсков и начал помогать Джо. Но несмотря на то, что Уилл взял на себя бóльшую часть кучки индейца, когда он покончил и с ней, возле Джо ещё лежали две неоткрытых раковины. И терпение Джо, пресловутое индейское терпенье, кончилось — он швырнул последнюю открытую им ракушку в отходы, встал и пинком откинул последние две ракушки в воду.

— Совсем глупая работа, – проворчал он, направляясь к краю воды, чтобы смыть слизь и грязь с рук.

— Послушай, – окликнул его Уилл, – а ведь может быть, ты выбросил превосходную жемчужину! Нельзя сдаваться, открой и те две.

— Нет. Ты хочешь — ты открывай сам. Бери жемчуг себе.

— Ладно, но ты пожалеешь, – изрекши это пророчество, Уилл принялся возиться в мутной воде. Наконец он нашёл столь презрительно выброшенные индейцем раковины. Первая из них была необычно крупной.

— Видал красавицу? — спросил Уилл, поднимая моллюска. — Точно говорю, она снесла жемчужину с голубиное яйцо!

С этими словами Уилл вскрыл раковину и обыскал её — с тем же результатом. Осталась последняя — какая-то кривая. Она выглядела так, словно в детстве с ней плохо обращались и морили голодом.

— Выбрасывай её, мой руки. Хватит глупостей. Пойдём ужинать, – буркнул Джо, поворачиваясь.

Не сделал он и пары шагов, как восторженный вопль заставил его замереть.

— Нашёл, нашёл! — кричал Уилл, потрясая раковиной, от которой летели брызги.

Джо покачал головой.

— Нет уж, – сказал он, – не обманывай бедного маленького индейца, – и он повернулся к лагерю вновь. Однако звук быстрых шагов заставил его взглянуть через плечо; Уилл нёсся на него, словно ещё одна атакующая рысь.

— Да взгляни же сюда, придурок!

Внутри увечной, кривой раковины выглядывала из-под мантии, слишком короткой, чтобы укрыть её, круглая розовая жемчужина величиной с крупную горошину. Совершенно круглая, без единого изъяна или пятнышка, которые могли бы подпортить её мерцающую красоту, она, казалось, светилась собственным светом на желтоватом фоне раковины. Жемчужина лежала свободно, неприкреплённая к раковине.

— Должно быть, стоит не меньше миллиона, – заявил Уилл, когда ребята шли к лагерю. Джо ответил молчанием и продолжал отвечать тем же всю дорогу. Вечером он долго трудился у костра, а потом вручил другу кожаный мешочек с длинным шнурком, чтобы драгоценную находку можно было носить на шее.

— Джо, – торжественно обратился к нему Уилл, – ты признаёшь, что был неправ насчёт ракушек?

— Да, – отвечал Джо.

— Ведь ты пинком отбросил тысячи долларов — потому что не слушал мудрого дядюшку Уильяма?

— Да.

— И ты — ленивый, невежественный и ни на что не годный бездельник?

— Да.

— И за то, что ты признал это, – сказал Уилл, – я отдам тебе половину своего миллиона.

ГЛАВА XII

Пруд Колдуна

До конца условленного месяца оставалось всего несколько дней, как показывал деревянный календарик Уилла — мальчик носил его в мешочке на талии, вместе с полудюжиной метательных камней, кремнёвым ножом и прибором для добывания огня. Каждое утро, сразу после завтрака, Уилл делал на палочке очередную зарубку. Три недели в лесах сильно изменили обоих мальчиков. Уилл загорел так, что теперь его кожа практически не отличалась по цвету от бронзовой от природы кожи Джо. Оба носили тяжёлые мокасины оленьей кожи, сработанные Джо; выше шли обмотки, сплетённые из полосок кедровой [188] коры, а затем шли бриджи из медвежьей шкуры — их каждый сшил себе сам, и эта работа сопровождалась огромными усилиями и сильнейшей критикой друг друга. Довершали их одеяния рубашки из оленьей замши. Они тоже были делом рук Джо, который выдубил, размял и выгладил шкуру согласно методам, какие скво его племени использовали с незапамятных времён. Такую рубаху любой охотник или траппер, где бы он ни жил, не променяет ни на какую другую — если сумеет её раздобыть. Она мягкая и тёплая, но при этом замша такая пористая, что через неё можно дышать или дуть, и она ни за что не скукожится, не сядет и не покоробится от влаги. При полном вооружении Джо носил лук и берестяной колчан, украшенный полосатыми иглами дикобраза, а в нём — дюжину стрел. Уилл же носил свою дубину на кожаной лямке через плечо — а метательные камни довершали его вооружение.

Найдя жемчужину, мальчики сочли, что финансовая сторона их похода полностью отработана. Жемчужина явно стоила гораздо больше, чем что бы то ни было ещё, что они могли бы добыть в лесах. Они сделали хорошие запасы продовольствия, они были весьма неплохо одеты и вооружены и, если не случится ничего чрезвычайного, без проблем и даже с приятностью проведут оставшиеся дни испытания. Поэтому они приняли решение остаток времени посвятить исследованию территории за логовом росомахи и по другую сторону скальной стены, с которой срывался Бобровый ручей. Уилл при этом всё время помнил ос странных звуках, которые его товарищ слышал у горы. Он не раз пытался заговорить об этих звуках, однако Джо лишь молча тряс головой и всё, что сумел выдавить из него Уилл, было «Плохие чары».