Скауты в лесах

— Думаешь, роговым долотом можно обрабатывать камень? — удивился он.

— Посмотришь.

Закрепив кусок кварца на своей импровизированной наковальне, Джо внимательно изучил его структуру, затем приставил к кварцу роговой инструмент и вдруг всем весом налёг на его деревянную рукоять. К вящему изумлению Уилла, от кварца отлетел небольшой осколок. Джо вновь и вновь под разными углами приставлял роговое долото к камню, нажимал — и отщеплял новый осколок. Эти осколки сходили, как кожура, оставляя характерные грани и сколы всем знакомых каменных наконечников. Время от времени юный индеец не давил на своё орудие, а бил по рукоятке небольшим, но увесистым камнем, как молотком. Тогда осколки получались тоньше и длиннее. Впрочем, для самых тонких операций — формирования острого кончика — Джо не бил, а только надавливал, и не всем весом, а лишь рукой. Он был обучен секрету, некогда открытому мастерами каменного века: если найти угол спайности [153] (так это называется), то даже самый твёрдый камень можно обрабатывать роговым или деревянным инструментом. Кварц раскалывается так куда легче кремня, и пока Уилл наблюдал, Джо успел изготовить три острых, многогранных наконечника, ничуть не хуже самых страшных древних жал, когда-то разивших животных или людей.

— Попробуй, – Джо хмыкнув вручил Уиллу свой инструмент и кусок кварца.

Но сколько Джо ни трудился, сколько он ни надавливал и не молотил камнем по рукояти рогового долота ему не удалось отколоть ни кусочка от камня. Тот казался прочным, как сталь.

— Как ты это делаешь? — отчаявшись, спросил он. — Научи меня!

— Ничего не выйдет, – фыркнул тот. — Ни у одного белого не хватит мозгов для каменного наконечника.

И надо сказать, Уилл так никогда и не научился этому искусству.

Джо взял изготовленные им три наконечника, три древка, и надрезал эти древки с одного конца, сделав пазы. В эти пазы он и вставил наконечники, закрепив их еловой смолой, а затем оплетя смазанными смолою же оленьими жилами в сплесень [154] — теперь наконечники держались так же прочно, как если бы их зажали в тиски. Затем он аккуратно оперил стрелы перьями из крыльев куропаток-дикуш, которые специально сохранил для этой цели. Изготовление оперения — ещё одно важнейшее искусство мастера-стрельника. Перья надо не только тщательно отобрать, но и правильно подрезать, а затем прикрепить под строго определённым углом. Некоторые перья Джо примотал тонкими жилками, некоторые приклеил еловой смолой. Затем он изготовил оперение для нескольких птичьих стрел — с тупыми набалдашниками вместо острых наконечников, для охоты на птиц. После этого мальчик оставил стрелы с приклеенным оперением сушиться на жарком солнце, и взял одну из стрел, где оперение было привязано. Наложив пятку стрелы на тетиву, он натянул лук и выстрелил; тетива издала глубокий, протяжный звон, а стрела прожужжала в воздухе и ударилась о тополёвую палку-мишень с такой силой, что раскололась вдоль до самого оперения.

— Здорово, – восхитился Уилл. — Ястребиный Глаз, да и только, – когда речь идёт о луке. Не думаю, что в Нью-Гэмпшире [155] найдётся человек, белый или краснокожий, который мог бы повторить это.

— Тебе потом хороший лук тоже сделаю, – пообещал Джо, втайне весьма польщённый похвалой.

— Не стоит, – ответил Уилл. — За оставшееся время я всё равно не научусь хорошо стрелять. Обойдусь камнями, – и с этими словами он метнул в палку-мишень ещё один камень — и сбил её на землю.

Когда Джо наконец снял тетиву с лука, Уилл решил порадовать товарища сообщением, что единогласно избрал его бортником.

— Джо, – торжественно начал он, – я обнаружил такое пчелиное гнездо, какого свет не видывал; мёду там фунтов триста, не меньше, как я прикинул. Хотел было принести немного, но решил оставить всю честь первым отведать этот мёд тебе.

— Хм, – отозвался Джо.

— Да, – продолжал Уилл, – кое-кто боится пчелиных жал, но только не старина Джо. Готов спорить, что твой дядя был лучшим бортником во всей Америке

— Где мы жили, там не жили пчёлы, – сказал Джо. — Но я пчёл не боюсь.

— Вот настоящие мужские слова! — ухмыляясь, сказал Джо. — Пчёлки, конечно, будут вокруг тебя жужжать, но ты не обращай внимания. Лезь себе к дуплу да спускай мне мёд. Ей-богу, восемь фунтов за раз готов слопать! [156]

— Пошли.

Полчаса спустя мальчики уже были под пчелиным деревом с наспех сделанными из берёзовой коры, растянутой на палках, коробами.

— Видал? — закричал Уилл, показывая на клубящихся возле бывшего дупла дятла пчёл. — Вон они! Так что тебе всего и осталось, что подняться туда и спустит мёд. Главную работу я сделал — поймал пчёл, выследил гнездо. Ты, главное, гуди, как пчелиная матка, и рой тебя не тронет!

Джо помедлил, задумчиво разглядывая свои голые смуглые ноги.

— А говорил, что пчёл не боишься! — поддразнил Уилл.

— Пчёл — нет. Но это старое дерево царапается.

— Ну-ну! — издевался его товарищ, – придётся помочь кисейной барышне. Пошли, подсажу на нижние ветви, а то и впрямь поранишь ещё свои нежные ножки!

У конца большой ветви, которая была в шести или семи футах [157] от земли, Уилл помог Джо взобраться себе на плечи.

— Тише там, – проворчал он. — Не прыгай! Что я тебе — трамплин, что ли?!

Эти его слова прервал мощный толчок обеих ног Джо, который подпрыгнул и уцепился за ветвь, в то время как Уилл покатился в колючий куст краснокоренника [158].

— Вот сейчас как запущу в тебя камнем! — завопил сердито Уилл, выпутываясь из колючек.

Джо ничего не ответил, он скользил вверх по ветвям как чёрная змея [159], и вот он уже сидит на суку возле ворот пчелиного замка. Устроившись поудобнее, Джо пристроил в развилке рядом короб для мёда и принялся неспешно выламывать куски трухлявого дерева. Уилл напрочь забыл о своей угрозе — из дупла вырвался рой пчёл и окутал голову и плечи его товарища. Но… ни одна пчела Джо не укусила. Он был одним из тех редких счастливцев, кого пчёлы почему-то не жалят. С раннего детства он запросто обращался с пчёлами, и даже свирепые беломордые шершни [160] и огромные осы-сфексы [161] его не трогали. Уилл этого не знал и, разумеется, дивился храбрости индейца.

— Матерь божия, – сказал он от всей души, глядя на жуткое облако пчёл. — Слава богу, я не там — но каков парень! Только б его не закусали до смерти.

В этот самый момент часть роя слетела к подножию дерева, чтобы познакомиться с Уиллом — и на его голой спине наглядно и убедительно доказала, что Уилл как раз от их жал не застрахован. Уилл взвыл, как паровая сирена, бросился рыбкой в кусты и постарался укрыть себя ветками и листьями. Он лежал в своём укрытии, пока пчёлы, угрюмо гудя, не поднялись к дуплу. Осмелившись наконец высунуться из кустов, он не мог поверить своим распухшим глазам: Джо преспокойно сидел верхом на суку, держа в каждой руке огромный кусок золотистых сот. Откусив от того, что он держал в правой, Джо посмотрел вниз и увидал торчащую из листвы голову друга.

— М-ммм, вкусно! Сладко! Хорошо! — крикнул он. — Иди ко мне, Уилл, а то я всё съем один!

Уилл не осмелился ответить, чтобы не привлечь опять пчёл, и ему пришлось лежать в кустах и любоваться, как Джо не спеша и старательно набивает живот лучшими кусками сот. Наконец, Джо наелся и стал осторожно спускать короб с сотами; пчёлы последовали за украденным у них добром. Вскоре авангард столкнулся с Уиллом, и на сей раз раненый не стал ждать, когда его добьют, а, размахивая руками, помчался в сторону лагеря.