Тайна

— Это лифт. Он испорчен, и мы можем здесь сидеть сколько угодно. Никто нас не найдет.

Лацо не знал, что такое лифт, но, занятый своими мыслями, не стал расспрашивать.

Разговор начала Зузка:

— Ты хорошо знаешь Стременя?

— Нет. Ведь его же прогнали с первого урока.

Лацо решил, что теперь Зузка может узнать, чего требовал директор от Ондры, и рассказал ей о случившемся.

Внимательно выслушав, Зузка заметила:

— Я хорошо знаю Стременя. Его отец уже два года сидит в тюрьме, он коммунист. Поэтому Ондра и не согласился отвечать, как приказывал директор.

— Понимаю. И у меня отца арестовали. Мама осталась дома одна, а если бы гардисты знали, где Якуб…

— А ты знаешь, где он? — перебила его Зузка.

Лацо нахмурился:

— Выспрашиваешь, как жандарм!.. Пойдем, а то холодно!

— И не стыдно тебе обзывать меня жандармом! Вот не буду с тобой дружить, ступай к своему Ланцуху! — вскипела Зузка. В глазах ее сверкнули слезы.

Лацо испугался, что Зузка заплачет, а он вовсе не хотел обижать девочку.

— Ладно, — виновато произнес он. — Я больше не буду. Только ты не расспрашивай меня о Якубе. Я ведь и так тебе сказал, что мой отец в тюрьме, хотя не должен был этого делать.

— Мне ты можешь все говорить и моему папе тоже. А вот своему дяде не очень-то доверяй. Папа говорит, что он служит и нашим и вашим. Он тут заменяет управляющего домами, к нему ходят гардисты — справляться о жильцах: кто как живет да чем занимается. Вот какой твой дядя.

Лацо часто заморгал глазами и недоверчиво посмотрел на Зузку:

— Это правда?

— Конечно. Каждый подтвердит. В его присутствии все стараются помалкивать.

Лацо растерялся. Страшная новость ошеломила его. После того, что он узнал о дяде, ему не хотелось идти домой. Его выручила Зузка.

— Пойдем к нам, — предложила она. — Папа сейчас дома. Он работает в ночной смене.

Лацо послушно поднялся за девочкой на второй этаж.

Зузка изо всех сил нажала кнопку. Хрипло задребезжал звонок. Открыв дверь, Сернкова укоризненно покачала головой:

— Ох, дочка, как ты меня напугала! Звонишь, словно на пожар.

Зузка, весело улыбаясь, повисла у нее на шее:

— Мамочка, не сердись! Где папка?

— В комнате. Здравствуй, Лацко, я тебя и не заметила. Зузка ворвалась, как вихрь, чуть с ног меня не сбила.

— Нам надо срочно поговорить с ним!

— У вас, конечно, важные дела. Но все-таки подождите, отец занят. Сбегай, дочка, пока за хлебом и принеси нива. Вот деньги. И гляди поскорее возвращайся.

— А если я приду не скоро?

— И не спрашивай, что будет!

Мать с дочерью рассмеялись. Лацо тоже улыбнулся.

— Я пойду домой, — сказал он, — а то тетя хватится.

— Приходи к нам попозже, Лацко, — ласково сказала Сернкова.

— До свидания, обязательно приду.

Глава V. Костка пришел

Дяди не было дома. Тетя стряпала на кухне и была в дурном настроении. Она проверила, хорошо ли Лацо вытер ноги, но и после этого не разрешила ему войти в комнату, чтобы не наследил.

— Целый день скребу и чищу, а никто это работой не считает. Ну, как было в школе? Вызывали тебя? Хороший у вас учитель?

Лацо сел у окна.

— Учитель у нас не злой, но директор прогнал одного ученика, потому что тот не захотел сказать, будто мы вместе с фашистами выиграем войну.

— Почему же он не сказал? Ребята должны слушаться старших и говорить, что им прикажут. Таким соплякам, как вы, рано соваться в политику.

Лацо порывисто вскочил:

— Тетя, отец этого мальчика сидит в тюрьме, как и мой папа. Разве мог он сказать, что фашисты победят?

— Ты себя с ним не равняй. Твой отец порядочный человек, и его, наверно, скоро выпустят, а тот, может быть, жулик. И вообще, ты в такие дела не вмешивайся. Еще на нас беду накличешь.

Лацо сел на прежнее место к окошку и взял книгу.

— Родители у тебя люди достойные, честь им и хвала. Мы с Ганкой из хорошей семьи, и о твоем отце я ничего плохого не скажу. А вот у Якуба дурной характер. По нынешним временам, так даже вредный.

Мальчик раскрыл книжку и стал читать, стараясь не слушать тетку. Но его глаза машинально скользили по строчкам, а в ушах назойливо звучала воркотня тетки:

— Твой отец сам виноват, надо было с Якубом обходиться покруче. Ни разу парня ремнем не стеганули. Вот его и потянуло к политике.

Лацо не отрывался от книжки. Тетка чистила картошку, гремела кастрюлями и все больше горячилась:

— Беднякам нечего лезть в политику, до добра это их не доведет! Они должны знать свое место: отработал, сколько положено, и ступай домой, о семье позаботься. Политика — не их дело, политикой пусть господа занимаются. Они лучше знают, что к чему.

Лацо стало обидно за Якуба, но что толку спорить с теткой? Ее все равно не переубедишь.

— Надеюсь, ты не вздумаешь подражать брату? Твоя мать больна, ей нужен покой.

Лацо не успел ничего ответить, потому что в этот момент щелкнул замок входной двери и в кухне появился дядя Иозеф, а с ним какой-то толстяк в мундире гардиста.

— Подавай, жена, обед, мы голодны как собаки.

Тетя Тереза поставила на стол тарелки, а Лацо пошел в комнату за стульями.

— Я тебе не велела ходить в комнату! — заворчала тетка. — Зачем полез? А ты где пропадал весь день? — накинулась она на мужа. — В прачечной кран течет. На нашей улице украли с чердака белье! Надо замки проверить, а тебя все нет и нет!

— Тише, жена, не видишь разве — у нас гость, пан Костка! Накорми его да водочки поставь, — сказал Марко, не обращая внимания на упреки жены.

Тетя Тереза покорно принесла бутылку и рюмки, потом принялась разливать в тарелки суп.

— За ваше здоровье, — поднял рюмку Марко.

— И за ваше, — ответил гость и залпом выпил водку. — Хороша! Здорово согревает.

Мужчины налили по второй.

— Иозеф, мой нюх меня не обманывает, — говорил тем временем гардист. — Это где-то близко от вас, а может быть, и в вашем доме. Ты к каждому жильцу приглядывайся, в квартиры заходи, только осторожно, чтобы никого не вспугнуть. Захватим медведя в его берлоге. За ваше здоровье!

Дядя слушал, исподлобья поглядывая на угрюмо молчавшую жену, потом снова налил водки себе и Костке.

— За ваше здоровье! Выпей с нами, жена.

— Вот еще! Того и гляди, голова закружится. По мне, так хоть бы водки и вовсе не было! — довольно нелюбезно ответила тетя.

— Эх, мать, без водки весь мир кувырком полетел бы! — пошутил гардист.

— Мир и так вверх дном перевернулся, коли мой старик за политику взялся.

— Откуда вам знать, с каких пор ваш муж занимается политикой? Иозеф — старая лиса, чует, куда ветер подул. Не мешайте ему.

Дядя с явным неодобрением фыркнул на жену, а она еще сильнее нахмурилась, отошла к плите и принялась перемывать посуду.

Подвыпивший Костка между тем разговорился:

— Я думал, меня удар хватит, когда услыхал, что Войту Судка из Спаленой назначили командиром отряда. Он вступил в гарду позднее меня, но ему повезло: пронюхал, где спрятано красное знамя. Крупная была дичь, и почти всех выловил он сам. Ты что на меня глаза таращишь? Это твой сын, Иозеф?

— Нет, свояченицы. Учится здесь в школе, — поспешно ответил дядя.

— Ишь, глаза как у разбойника. Славный из него выйдет гардист. Ну что, парень, небось хочешь стать гардистом? Как тебя зовут? Иозеф или Ян?

— Меня зовут Лацо, — ответил мальчик и тут же повернулся к тетке: — Можно, я пойду к Зузке готовить уроки?

— Ступай, ступай. Только веди себя смирно, чтобы жалоб на тебя не было.

Быстро собрав книги и тетради, Лацо со всех ног кинулся вон из кухни. Костка бросил ему вдогонку:

— Ну и шустрые у нас ребята! Ха-ха-ха!

Глава VI. Разговор с Сернкой

Одним духом взбежав на верхнюю площадку лестницы, Лацо остановился у дверей квартиры своих новых друзей. Оттуда доносился густой бас Сернки и звонкий голосок Зузки: