Тайна

Тетя Тереза принесла горячего кофе и ласково стала уговаривать мальчика поесть. А когда он поел, тетя сказала:

— Сейчас я тебе покажу, куда убрать вещи. А спать будешь в кухне, на раскладушке. Там до тебя спал Якуб.

Лацо вынул из своего сундучка белье. Под бельем, на самом дне, лежали перчатки, которые мама связала для сестры. Тетя натянула одну перчатку на руку и залюбовалась.

— Ловкая наша Ганка, а вот мается на белом свете, видно господь бог ее невзлюбил.

Лацо вступился за мать:

— Маму все любят — и свои, и соседи.

— Ладно, не петушись, я ведь только к слову сказала.

В дверь позвонили. Тетя открыла, и в квартиру Марковых вошел какой-то человек, видимо рабочий. Под мышкой он нес парусиновый портфель, из которого торчали инструменты.

— Добрый день! У нас была срочная работа, пан Марко, задержали в мастерской. Если позволите, я завтра починю кран в прачечной.

— Хорошо, хорошо, пан Сернка, входите. У нас гость — братишка Якуба. Помните, того самого, что с вами работал. Он будет ходить в школу вместе с вашей Зузкой.

Сернка дружелюбно взглянул на Лацо и весело подмигнул ему:

— Так, так. Значит, у Зузки будет кавалер. Ну что ж, паренек, хочешь познакомиться с новой подружкой?

— Возьмите его к себе наверх, пан Сернка, — сказала тетя. — Пусть дети поиграют вместе.

— С удовольствием. Ты в каком классе?

— В четвертом.

— А моя Зуза уже в пятом. Ну, пойдем, я тебя с ней познакомлю.

Лацо с охотой принял приглашение. Войдя в тот подъезд, где жили Сернки, они столкнулись с темноволосой девчуркой, спускавшейся со второго этажа. Девочка несла большой глиняный кувшин.

— Вот, Зузочка, веду к тебе товарища. Это племянник Марко. Он будет ходить в вашу школу, — пояснил Сернка.

Зузка смело, как взрослая, протянула мальчику руку:

— Как тебя зовут?

— Лацо, — ответил он смутившись.

Зузка была совсем не похожа на тех робких деревенских девочек, которых он встречал до сих пор. Держалась она независимо и смотрела ему прямо в глаза.

— Пойдешь со мной за пивом? — с места в карьер предложила Зузка.

— Пойду, — согласился Лацо. — Дома я тоже ходил за пивом для отца.

Сернка поднялся наверх. Когда дети остались одни, Зузка внимательно поглядела на мальчика, потом быстро наклонилась к самому его уху:

— Твой папа за гардистов?

— Вот еще! Конечно, нет! — воскликнул удивленный Лацо.

— А вы за немцев? — неумолимо продолжала девочка.

Лацо ответил не сразу. Он вдруг почувствовал себя еще более одиноким, чем у дяди. И вовсе не потому, что девочка так неожиданно накинулась на него с вопросами. Просто ему невероятно захотелось сейчас же, немедленно, побежать в трактир к дяде Матушу и попросить: «Дайте, пожалуйста, одну большую кружку светлого пива для отца. Вот деньги». Но он вспомнил, как жандармы уводили отца, и печально произнес:

— Нет, и немцы и гардисты — все они против нас.

Зузку, видимо, вполне удовлетворил такой ответ, но все же она не унималась:

— А ты станешь гардистом, когда вырастешь?

Лацо возмутился:

— Скажешь тоже! Я буду коммунистом!

Девочка вздрогнула и с опаской оглянулась. К счастью, кроме них двоих, в подъезде никого не было.

— Нельзя так говорить, а то арестуют и тебя и твоего отца. Пойдем за пивом. Папа, наверно, уже умылся и ждет меня.

Дети вышли на пустынную улицу, слабо освещенную редкими синими фонарями на высоких столбах. Город был затемнен.

Лацо изредка бросал взгляд на Зузку, стараясь делать это незаметно. Ростом девочка была немного поменьше, чем Лацо, по плечам ее вились две темные косички, а на румяном лице весело сверкали большие черные глаза. Зузка украдкой разглядывала Лацо. Он быстро об этом догадался, лукаво посмотрел ей в глаза, и оба улыбнулись.

Когда они вернулись домой с пивом, Сернка уже сидел за столом.

— Где вы запропастились? Я уже думал, не дождусь, сгорю от жажды! — пожурил он детей.

Зузка поставила кувшин на стол.

Жена Сернки пригласила Лацо к столу:

— Садись, паренек. Поешь с нами галушек!

— Нет, спасибо, я только что пил кофе.

— Ешь, не стесняйся, — уговаривала его Сернкова.

— Почему ты приехал в город? Разве у вас в школе стоят солдаты? — полюбопытствовал Сернка.

— Нет, просто мама решила, что мне здесь будет лучше.

Мальчик краснел, ерзал на стуле, ему было неприятно, что приходится изворачиваться. Зузка сидела рядом с Лацо и не сводила с него своих черных глаз.

— А что, отец по-прежнему работает у хозяина? — продолжал спрашивать Сернка.

— Да…

— Значит, вы нисколько не разбогатели с тех пор, как здесь был твой брат? А как у вас в деревне люди живут?

— Плохо, — вырвалось у мальчика.

— Почему? — испытующе поглядел на него Сернка.

Лацо стиснул зубы. Он не знал, куда деваться от этих настойчивых расспросов. Наконец он ответил, медленно выговаривая каждое слово:

— У нас много гардистов, а жандармы то и дело по домам шныряют.

Сернка нагнулся над столом:

— Ну, и как? Обижают?

— Да.

— Кого?

Мальчик еще сильнее покраснел. Но дружелюбный взгляд Зузки подсказал ему, что он здесь среди своих. Да и Сернка, вероятно, хорошо относится к Якубу — они ведь вместе работали.

— Ломятся в хаты, обыски устраивают, вынюхивают, словно…

— А у вас что искали? — серьезно спросил Сернка.

— Брата, — ответил Лацо и побледнел, сообразив, что сболтнул лишнее.

— Нашли? — так и впился в него Сернка.

— Нет.

— Вот здорово! — Сернка встал, погладил мальчика по голове и шутливо дернул его за ухо. Потом вдруг насупился, покачал головой и, разглаживая на скатерти несуществующие складки, заметил: — Только будь осторожен, никому не говори об этом, а то брату навредишь. И у нас в городе гардисты всюду нос суют, да и эсэсовцев полно. Услышат краем уха словечко, да и бегут выслуживаться. Так-то, Лацо, ты уже большой парень. Понимаешь?

— Понимаю, — ответил мальчик.

— Я твоего брата отлично знаю. Он хоть и молод, да вокруг пальца его не обведешь, — сказал Сернка и о чем то задумался.

— Ешь, Лацо, остынет, — вмешалась в разговор Зузка.

Жена Сернки подошла к столу:

— Я думаю, Лацо пора домой. Марковы, наверно, ждут его к ужину.

— Правда, паренек, беги! А в другой раз приходи к нам запросто, как к себе домой.

Зузка живо спрыгнула со стула и взяла мальчика за руку:

— Лацо еще не знает дороги, я провожу его.

— Хорошо, — согласилась мать, — но сейчас же возвращайся.

Едва дети закрыли за собой дверь, как Зузка выпалила:

— Ты понравился папе. С другими мальчишками он так много не разговаривает.

— Твой отец знает моего брата. А мой брат…

Тут Лацо спохватился и замолчал, но немного погодя все-таки закончил:

— Мой брат никого не боится и никого не позволит обижать.

Ему очень хотелось побольше рассказать Зузке о Якубе, но он понимал, что этого делать нельзя.

— Мой отец тоже такой и даже еще смелее!

Лацо не стал ей возражать. На площадке лестницы Зузка вдруг спросила:

— А ты умеешь прыгать через две ступеньки?

— Никогда не пробовал. У нас нет таких высоких лестниц.

— Это нетрудно, погляди!

И девочка запрыгала, как воробей. Внизу она подождала Лацо, проводила его до подъезда, где жили Марковы, дала на прощанье руку и торжественно предложила:

— Давай дружить! Хочешь?

— Хочу.

— Где ты родился?

— В деревне Вербовое.

— А я знаешь где? В Советском Союзе.

— В Советском Союзе? — недоверчиво переспросил Лацо.

— Да. Папа там работал, мы вернулись в тридцать восьмом году.

Зузка говорила чуть слышно, но видно было, что она очень гордится этим обстоятельством. Довольная впечатлением, которое произвели на Лацо ее слова, она убежала. Лацо в задумчивости постоял с минутку у дверей, потом встряхнулся и позвонил.