Тайна

Ондриш побежал в ту сторону, где шла перестрелка. Ондра глядел ему вслед, пока тот не скрылся за поворотом. Потом повернулся к Лацо.

— Это мой папка, — с гордостью прошептал мальчик. — Он партизан.

— А я давно уже думал, что он у партизан, — лукаво прищурился Лацо.

Бой близился к концу. Выстрелы слышались все реже. Партизаны осматривали дома, ища спрятавшихся фашистов. Вдруг Главка и мальчики услышали, что их кто-то догоняет. Лацо обернулся и столкнулся лицом к лицу с матерью. Ее сопровождали два партизана.

— Адам, Адам! — всхлипывала Главкова, припав к груди мужа.

Лацо шмыгнул носом, стараясь не разреветься. Ондра неловко переминался с ноги на ногу. Ему не терпелось рассказать матери Лацо, что он тоже нашел своего отца и что его отец — с партизанами.

— Ну и ночка! Первый бой — и такая крупная добыча! Сколько начальства! — сказал один из партизан.

— Говорят, одного прохвоста поймали совсем малые ребята, — весело сообщил второй.

Лацо толкнул локтем Ондру и подмигнул ему. И вдруг он вспомнил, как Матьо Шуба читал грозный приказ властей. Сейчас все переменилось! Гардисты бегут сломя голову, а они с Ондрой взяли в плен свирепого Костку.

Лацо побежал назад. Главковы даже не заметили, как он исчез.

Ондра бросился вслед за Лацо.

— Куда ты? — удивленно спросил он.

Лацо с таинственным видом прошептал:

— Пойдем, увидишь!

Мальчики свернули за угол, подошли к маленькому домику у трактира и толкнули калитку.

— Матьо, Матьо! — нетерпеливо позвал Лацо.

Никто не отозвался.

— Может быть, он спит? — разочарованно сказал он.

— Кто? — спросил Ондра.

Лацо не ответил.

— Матьо, вы спите? — крикнул он еще раз.

В домике было тихо.

Мальчик шагнул вперед, таща за собой Ондру, и решительно нажал ручку двери. Они вошли в темную, душную комнатушку. Лацо нащупал выключатель, повернул его и зажмурился от яркого света. Где же все-таки Матьо? И вдруг он увидел торчащую из-под кровати ногу, быстро нагнулся и дернул ее:

— Матьо, вылезайте!

Деревенский бирюч, охая и кряхтя, вылез из своего убежища. Сперва появились стоптанные башмаки и обтрепанные брюки, потом выцветшая рубаха и наконец всклокоченная голова Матьо Шубы. Он недоуменно глядел на ребят:

— Чего вы от меня хотите?

— Пойдемте, Матьо, надо бить в барабан! — воскликнул Лацо, довольный, что нашел бирюча.

— Би-ить в ба-арабан? — У Матьо от страха язык заплетался.

— А вы что, отказываетесь? — строго спросил мальчик.

Бирюч послушно встал. Ему и в голову не пришло отказываться. Всю ночь он пролежал под кроватью, заткнув уши, чтобы не слышать стрельбы, и ждал смерти с минуты на минуту. А теперь, очевидно, должно случиться нечто ужасное, и мальчики пришли, чтобы ему об этом сообщить. Он засуетился, стал рыться в беспорядочно раскиданных вещах, разыскивая ремень от барабана.

— Скорее, дядя Матьо, — торопил его Лацо.

Неизвестно, сколько времени он еще провозился бы, если бы мальчики не помогли ему найти злосчастный ремень. Потом они вытолкнули ошеломленного бирюча на улицу и повели его к трактиру. Откуда-то издалека еще доносились одиночные выстрелы. Над деревней плыла луна.

— Ну, начинайте! — приказал Лацо барабанщику.

Матьо Шуба привычным движением вскинул палочки и начал выбивать барабанную дробь. В окнах хат замелькали встревоженные лица.

— Кто барабанит? Зачем?

Со всех сторон к трактиру сбегались партизаны, держа оружие наготове.

— Кто барабанит?

А Матьо знай себе колотил в барабан. В эту ночь он вообще ничего не понимал. Например, кто дал право маленькому мальчику, сыну арестованного Главки, приказывать ему, старшему во всей долине бирючу? Впрочем, Матьо и не задумывался над этим. Он бил в барабан и ждал дальнейших распоряжений.

В голове Лацо вихрем проносились мысли, обгоняя одна другую. Казалось само собой разумеющимся, что старый Матьо подчинялся ему. Вообще все происходившее вокруг казалось сегодня совершенно естественным и неожиданно прекрасным. Эта лунная ночь сразу прогнала воспоминания о тяжелых, безрадостных месяцах.

С гор потянуло предутренней свежестью. Лацо с наслаждением вдыхал прохладный, чистый воздух. Площадь заполнялась людьми. Ондра окликнул своего размечтавшегося товарища.

— Давай-ка полезем наверх, — он указал на кузов грузовика.

— Матьо, марш наверх! — крикнул Лацо.

Бирюч снова не посмел ослушаться. Лацо и Ондра вскарабкались туда вслед за ним.

Заалела заря. Вершины гор окутались легкой дымкой тумана. Небо над деревней посветлело и словно стало еще выше. Из сада потянуло ароматом созревающих яблок.

По дороге к площади шла мать Лацо, высоко подняв голову. Рядом с ней шагал муж. Ветер ласково трепал его длинные белые волосы. Держась за руки, подбежали к грузовику Зузка и Иван. Они с удивлением посмотрели на мальчиков, стоявших возле бирюча.

Лацо чуть не крикнул от восторга, увидев русского партизана Мишу, который дружески улыбался ребятам. В руках у него был автомат, на шапке горела пятиконечная красная звезда. Звезда Советского Союза! Лицо Миши сияло. Лацо быстро заморгал веками, чтобы стряхнуть с ресниц радостные слезы.

Матьо Шуба бил в барабан. Но сегодня он никому не грозил страшным наказанием за связь с партизанами. Сегодня партизаны сами пришли в Вербовое. Они обратили в бегство врагов и спасли отца. Лацо никогда не представлял себе, что бывает такое огромное, ликующее счастье.

Тут на платформу машины взобрались Руда, Якуб и Ондриш. Улыбающийся Сернка стоял внизу вместе с учителем Гилем и родителями Лацо и держал за руку Зузку.

Руда отошел к самому борту машины. Рубашка висела на нем клочьями, лицо почернело от грязи и пота. Лацо смотрел на него не отрываясь, ему казалось, что перед ним привидение. И вдруг он все вспомнил. Конечно, однажды он уже его видел таким. Школьный сад… ограда… арестованный рабочий, удравший от гардистов… Лацо обхватил плечи Ондры и взволнованно прошептал:

— Смотри, это он… он… наш рабочий… Мы его спасли… возле школы… наш почетный член… я сейчас только узнал его…

Потом Лацо посмотрел вниз — на Зузку и Ивана. Они тоже узнали. Лацо сразу понял это по широко раскрытым глазам Зузки и побледневшему лицу Ивана.

Руда поднял руку. Воцарилась тишина.

— Товарищи! Дорогие братья! Нам удалось выгнать фашистов из деревни Вербовое. Во всем нашем крае сегодня народ с оружием в руках поднялся против врага. Советская Армия приближается к нашим границам и несет нам помощь и свободу. Борясь бок о бок с этой славной армией, победим и мы. А потом создадим на нашей любимой родине новую, счастливую жизнь.

Партизаны и крестьяне плотной стеной обступили машину.

Слова оратора утонули в восторженных возгласах:

— Да здравствует Коммунистическая партия!

— Да здравствует свобода!

— Да здравствует Советский Союз!

Руда стоял с непокрытой головой у красного знамени, которое высоко поднял Якуб. Вдруг он притянул к себе Лацо и Ондру и крепко их обнял. Гул голосов на мгновение утих.

— Эти дети уже нашли своих отцов. Но многие наши товарищи, подготовившие сегодняшнюю победу своей самоотверженной работой, еще ждут в тюрьмах часа освобождения. Товарищи, поклянемся, что не обманем надежды наших детей! Будем стойко, до конца бороться и освободим их отцов!

Слезы катились по щекам Лацо, и он не стыдился их.

— Долой фашизм! — гудела толпа.

— Вперед за мир и свободу! — восторженно кричали люди.

— За мир и свободу! — гремел голос Якуба.

«Мир… свобода…» — гулко вторило им эхо.

Из-за гор восходило солнце. Рождался новый день.