Поездка к Солнцу

— Вы теперь совсем здоровая? — допытывался Андрейка, не замечая, что к нему ласкается Катька.

— Не совсем, мальчик.

— Здоровая будет, — заверил отец.

Катька забыла об отаре. Она не отходила от Андрейки и легонько боднула его пониже спины.

— Катька! — сказал Андрейка и нисколько не рассердился.

После этого Катька успокоилась и пошла рядом.

— Как Дулма? — спросил отец. — Поправилась?

— Поправилась. Дядя Куку приезжал.

— Знаю.

— Дулма наша будет? — спросил Андрейка.

— Наша Дулма будет, — с гордостью заявил отец. — Взял я Веру Андреевну из больницы. Мы с ней в сельсовет ездили. Председательница сельсовета сказала, что Дулма теперь твоей сестрой будет. В дочери мы её с мамой берём.

Андрейка повернулся и увидел мать.

Она ехала позади отары.

— Мама, — закричал Андрейка, — сайн, мама!

— Сайн, сайн, сынок! Забыл ты меня.

— Не-е-а! — сказал Андрейка радостно. — У нас ещё кургашки родились.

Андрейка думал сейчас о Вере Андреевне. Думал о Дулме. О кургашках. О Катьке. Одним словом, Андрейке было о ком подумать.

— Mного кургашек, — похвалился Андрейка.

— Кургашки не хворые?

— Не-е-а! Не хворые кургашки. Я их молоком кормлю.

— Что бы мы делали без тебя, сынок! — сказала мама Сэсык.

Да, интересно, что делали бы папа и мама, если бы Андрейка был чужой сын? Кто бы ухаживал за кургашками?

Кислый Ключ

Вера Андреевна вынесла из юрты скамейку и сидела непривычно тихая и задумчивая. Она смотрела то на степь, то на небо, то с улыбкой наблюдала за богогоном и заботливой Маей.

— Смотри, Андрейка, — сказала Вера Андреевна, — во-он, видишь, по небу Мая гуляет, а рядом с ней ботогон?

Андрейка посмотрел и увидел бело-розовое облако с двумя горбами и рядом облачко тоже двугорбое, с вытянутой головкой — точь-в-точь как Мая и её ботогон.

— В небе всё есть, — ответил Андрейка, — юрта вон! Нянька! Вон отара идёт!

Вера Андреевна пристально вглядывалась в облака и, к удивлению своему, узнавала в них и юрту, и Няньку, и отару.

— Как весело тут в степи, правда, Андрейка?

Ещё бы: это он давно знает.

— А в школе плохо, — говорит он убеждённо и заглядывает в глаза Веры Андреевны: что она скажет?

— Нет, Андрейка, в школе неплохо. Это ты так думаешь потому, что не полюбил школу. Тебе всё легко и просто даётся: и школа для тебя, и интернат, и учебники, и тетради. На коне тебя привезут в школу, на коне отвезут в степь. А был такой русский мальчик Миша Ломоносов…

И тут Андрейка узнаёт замечательную историю о том, как этот мальчик Миша Ломоносов пешком ушёл в большой город, чтобы там учиться, и как потом он стал самым большим учёным России, как его узнал и полюбил весь народ.

— Разве без школы из тебя выйдет хороший чабан? — спросила Вера Андреевна, закончив свой рассказ.

Андрейка задумался.

— Чабан выйдет, — сказал он чуть погодя, — из бабушки Долсон вышел чабан.

— Ох ты упрямый какой! — Вера Андреевна от досады прикусила губу. — Ну как тебе объяснить? Я не спорю, бабушка Долсон хороший чабан. А вот твои отец и мать разве хуже?

— Лучше.

Вера Андреевна довольно засмеялась:

— А почему лучше?

— Молодые потому что.

— Ну, ну, не только поэтому.

— Грамотные. В школе учились, на курсах учились.

— То-то! — удовлетворённо протянула Вера Андреевна. — В школе! А тебе вот школа почему-то не нравится.

— Мне школа нравится, — с обидой сказал Андрейка, — я скорее всё хочу узнать. Потом к солнцу поеду.

— К солнцу, к звёздам! — подхватила Вера Андреевна.

— А к звёздам можно?

— Можно. Наверное, можно. Только если будешь хорошо учиться. Я вот не думала, что научусь на лошади ездить, а научилась.

— «На лошади»! — презрительно фыркнул Андрейка. — На лошади все умеют.

— Ну, не скажи. Я, например, не умела, и этому очень трудно научиться, когда не умеешь. А теперь вот увидишь, буду много ездить верхом и быстро поправлюсь.

Но, хоть Вера Андреевна и говорит, что будет ездить верхом на толстой кобыле и от этого станет здоровой, отец думает не так.

— Увезу тебя, Вера Андреевна, и бабушку к Кислому ключу. Вода из-под земли бьёт, все болезни лечит. Там недалеко и Хоронор — Чёрное озеро. Грязь вам будут привозить, раны от неё затягивает. Сам после войны лечился.

Андрейка услышал слова отца и побежал к бабушке Долсон.

— Бабушка, — хриплым от обиды голосом сказал он, — папа говорит — повезёт Веру Андреевну и тебя. На Кислый ключ повезёт. Скажи папе, Дулму надо взять. Я тоже хочу. Лебедя-Лебедина надо лечить.

— Верно, внучек, говоришь, — согласилась бабушка Долсон, — только юрты нельзя оставлять без людей. Я с Дулмой здесь останусь.

Бабушка Долсон ушла в юрту к отцу, поговорила с ним, и было решено, что Вера Андреевна, Андрейка и Лебедь-Лебедин поедут к Кислому ключу, а чтобы им не было скучно. Нянька тоже будет жить с ними.

— С лебедем это ты правильно, Андрейка, придумал, — похвалил отец. — На Кислом ключе маленькое озерцо есть, пускай там плавает лебедь и поправляется.

И после этого начались сборы.

Андрейка в них принимал участие наравне со взрослыми; надо было припасти продукты, захватить чугунный котёл, чайник, вёдра, посуду, керосиновую лампу, банку с керосином, железную бочку, в которую можно наливать горячий аршан из Кислого ключа. Это чтобы Вера Андреевна лечила аршаном свои руки и ноги. Надо было не забыть многое: и нитки с иголкой, и соль, и спички, и постели. К Кислому ключу уезжали на целый месяц. Самым сложным оказалось перевезти Лебедя-Лебедина. Держать его на руках, сидя верхом на лошади, — не удержишь. Связать ему лапы, здоровое крыло и положить на телегу? Но с этим не соглашался Андрейка. Тогда отец придумал другое. Он погрузил на телегу большой ящик из-под корма, посадил в него лебедя и закрыл крышкой.

— Как в тюремной карете, — грустно сказала Вера Андреевна.

— Ничего, ничего, — успокоил отец, — довезём до места, а там получит полную свободу.

Андрейка, по своему обыкновению, хотел узнать, что это такое «тюремная карета», но сейчас было не до расспросов.

Вера Андреевна села на край ящика, и отец дал ей в руки вожжи. Сивый бабушки Долсон безучастно стоял в оглоблях. Он тоже должен был остаться на «курорте».

Отец сел верхом на Воронка. Мать подала ему в седло Андрейку.

Очень любит Андрейка уезжать.

Ему всегда не терпится. А мама Сэсык почему-то пригорюнилась. И бабушка Долсон держит Андрейку за ногу, словно не хочет отпускать.

Дулма стоит в дверях юрты, щурится от яркого утреннего солнца и пищит:

— Аидрейка, приезжай скорее!

Вот смешная эта Дулма: он ещё не успел уехать, а она уже просит его возвращаться.

Андрейка басом отвечает (по утрам у него всегда хриплый голос):

— Дулма, я тебе письма писать буду.

Отец засмеялся:

— Письма! А я почтальоном буду.

Но сколько люди ни говорят, сколько ни прощаются, а наступает пора уезжать. Отец трогает Воронка, легонько подстёгивает бичом ленивую кобылу. Нянька вырывается вперёд.

Вера Андреевна и Лебедь-Лебедин едут лечиться на «курорт».

Кислый ключ бьёт из-под земли на опушке леса. Лес этот совсем небольшой — всего восемь берёз. Во все стороны разбежался мелкий кустарник. Берёзы растут вокруг небольшого озерца шириной всего в несколько шагов. Но озерцо это не простое: вся кислая вода из родника уходит в него.

И вот первым делом, как только телега подъезжает к этому месту, отец открывает ящик и несёт к воде Лебедя-Лебедина.

Лебедь-Лебедин поплыл. Он делал круги по маленькому озерцу, скрывался с головой под воду, перебирал клювом перья на спине, хлопал по воде здоровым крылом.

— Как он рад! — сказала Вера Андреевна. — Ему бы ещё в воздух подняться.

Отец поставил просторный шалаш, накрыл его ветками и зелёной травой.