Я и Тёмка

Школьные страшилки

Когда у нас в классе кто-нибудь заболевает, его обязательно нужно навещать. Ну те, кто ближе всех к заболевшему живут, те к нему и приходят. Ко мне всегда приходит Андрей. Он приносит домашние задания, рассказывает, что нового случилось. У него никогда ничего не случается, ну и так, якобы подбадривает.

В феврале я заболела. Маме сказали, что у меня ОРЗ: никак не запомню, как это расшифровать. Все дни я лежала в кровати. Скука смертная! Сегодня Андрей что-то задержался. Уже стемнело, когда раздался стук в дверь (мы уже с ним давно до звонка дотягиваемся, но по привычке тарабаним в дверь кулаком). Сразу понятно, кто пришёл. Очень удобно. Бабушка открыла.

– Добрый вечер, – сказал Андрей и пошёл ко мне в комнату.

– Добрый, – ответила бабушка. – Что так поздно сегодня?

– Да в школе дежурить заставили… Пока полы все до блеска не выдраили, не отпускали.

– Привет! – сказала я осипшим голосом.

– Привет! Ну, как ты сегодня?

– Нормально.

– А мы сегодня полы драили.

– Да, слышала.

– Я тут первый раз с Юлей Палевой и Таней Русевой дежурил. Многие в классе болеют, нас училка перетусовала по-новому. Слушай! Столько всего узнал, невероятные курицы!

– Курицы?

– Ну, Танька с Юлькой… Такую чепуху рассказывают, просто смеяться некому!

– А что рассказывают? – заинтересовалась я.

Андрей сел на стул рядом с кроватью, откинулся на спинку стула. Было видно, что он собрался мне всё пересказать по порядку.

– В городе цыгане продавали ковры. Вот какая-то семья купила ковёр и повесила на стенку. А ночью случайно открыла женщина глаза и умерла.

– Почему? – спросила я испуганно.

– От страха! Ночью на ковре высветился гроб и скелеты, – жутким голосом проговорил Андрей.

Я подобрала ноги под одеялом.

– Страшно? – весело спросил Андрей.

– Да, – ответила я неуверенно.

– Слушай дальше, – вкрадчиво сказал он. – Однажды чёрной-чёрной ночью на чёрном-чёрном кладбище открылась чёрная-чёрная могила. Из неё вышел чёрный-чёрный покойник и пошёл в чёрный-чёрный дом на чёрную-чёрную улицу чёрного-чёрного города. Зашёл в чёрный-чёрный подъезд, открыл чёрную-чёрную дверь и вошёл в комнату, в которой спала маленькая девочка. Он подошёл к ней и сказал: «Отдай своё сердце!» – и как схватит меня за руку… я аж на кровати подпрыгнула и завизжала:

– Ты чего, – говорю, – обалдел?

– Нет, – улыбается Андрей, – я тебе пересказываю, что сам услышал. Ещё рассказывать?

В комнате горела только настольная лампа, сделанная из старого торшера. Света от неё было мало. А в полумраке всё не так, как всегда. Поэтому Андреевы рассказы действовали на меня завораживающе.

– Давай, – шёпотом сказала я, вся сжавшись.

– Один таксист посадил в свою машину старуху. Она ему велела везти её на кладбище. Сказала, что хорошо заплатит. Он повёз. На кладбище старуха пробыла долго; потом велела везти её на другое кладбище, потом на третье… Шофёр не выдержал и спросил, что она там делает. Старуха посмотрела на него злыми глазами и говорит… – и тут Андрей как заорёт: – Покойников ем!

– Ха, ха, – сдавленным голосом произнесла я, – ну, а ещё чего-нибудь.

– Да пожалуйста! – сказал Андрей.

Он рассказал про маму, у которой умерла дочка, потом про детский пальчик в пирожке и ещё много разных страшилок. Наконец позвонила тётя Оля и сказала, чтобы Андрей шёл домой.

– Ну, я пошёл. Вот тебе домашнее задание. Выздоравливай.

Когда он ушёл, я ещё долго вспоминала эти странные рассказы и внимательно рассматривала ковёр над кроватью: мне его папа привёз из Башкирии, когда был там в командировке. Но мало ли, может его цыгане сделали? Потом я поела и легла спать. Сна никакого не было. Мой ковёр в темноте не светился. Но, долго его рассматривая, я нашла страшные клыкастые морды, когти, пасти с зубами, вытаращенные глаза… А так посмотришь, не приглядываясь, – цветы вытканы! Я думала, думала… все уже давно спали, когда я захотела в туалет. Хочу, а идти боюсь… просто кошмар! Всё мне что-то мерещится. Тут бабушка, с которой мы в одной комнате спим, проснулась, чтобы капель себе накапать. Включила ночник. Как я обрадовалась!

– Бабуля, – говорю, – не выключай, я быстро.

А сама пулей в туалет – и пулей обратно. Залезла под одеяло с головой и не заметила, как заснула. Утром думаю: «Скажу Андрею, чтобы он мне больше такую ерунду не рассказывал». Весь день его для этого ждала, а когда он пришёл, выпалила:

– Привет! А ещё что-нибудь расскажи!

Андрей мне рассказал две новые страшилки.

– Где же ты их слышал?

– А сегодня на физкультуре – пока физрука ждали, девчонки рассказывали. Я поздно уже подошёл.

– Что-то сегодняшние не впечатляют… – сказала я.

– Ты вечера подожди, – ухмыльнулся Андрей.

И точно, вечером всё повторилось. Опять, когда наступила темнота, на меня страх напал. Ничего с собой поделать не могу… Из-под одеяла высовываться боязно! Утром всё кажется чепухой, а ночью покоя нет.

Я выздоровела, пришла в школу. И тут выяснилось, что в классе поветрие! Все рассказывают друг другу разные страшные истории! И откуда только они появились? В прошлом году никто про них не знал ничего! Ерунда ведь это и чепуха! И всё неправда совсем. И даже совсем неинтересно! Да, кстати, мне сегодня Маша Овсянкина новую страшилку рассказала… надо не забыть Андрею пересказать вечером.

Очень хозяйственные

Несмотря на то, что мы с Андреем уже перешли в седьмой класс, наши старые интересы не пропали. Мы продолжаем играть в любимые детские игры: хоккей, например, возимся с железной дорогой, часто раскладываем Андрюшкины коллекционные машинки и всё такое.

Во дворе тоже ведём «активную деятельность», как говорит баба Валя. Участвуем во всех субботниках и воскресниках и сами напрашиваемся что-нибудь полить или подмести.

Особенно здорово летом, когда нам выдают шланги. Тёте Зине тяжело шланг по всему двору таскать, а мы носим, и нам почему-то совсем не тяжело. А когда очень жарко, мы из этого шланга обливаемся. Правда, баба Валя, которая до сих пор присматривает за нами во дворе, делая вид, будто пошла посидеть с подружками-старушками, нас за это гоняет. Говорит, что вода холодная, что мы простынем и что вода из канализации. Про канализацию мы ей не верим, а то, что она холодная – это да. Но замечается это только тогда, когда уже зуб на зуб не попадает.

Закончилось лето. Наступил очень тёплый сентябрь. Такой тёплый, что мы ходим в школьной форме и нам жарко! После уроков дома сидеть нет никакого желания, и мы всё время во дворе.

Листья на деревьях не поняли, что лето ещё не закончилось, и всё равно пожелтели, побурели и покраснели. Но самое главное, они осыпаются!

– Почему они осыпаются? – спрашиваю я Андрея, возвращаясь из школы. – Ведь жара такая, как в июле. Август холоднее был.

– Не знаю, – отвечает Андрей.

– Надо в школе спросить, – говорю.

– Вчера мы с тобой весь двор подмели, так?

– Так, – отвечаю.

– А сегодня, вот увидишь, их столько же нападало!

У нас с Андреем большая проблема из-за маленькой метлы. У тёти Зины все метёлки большие, с толстыми древками. Но одна метёлка – небольшая. Её древко кто-то обломал, и стало вроде как полметлы. И почему-то древко у этой метлы тоньше, чем у всех остальных. Тёте Зине ею работать неудобно, а нам в самый раз. Мы ей предложили ещё какую-нибудь метлу поломать, но она сказала, что нечего добро переводить. И остались мы при одной метле. Когда я подметаю, Андрей граблями работает, потом наоборот. Но грабли тоже тяжёлые.

– Сейчас поедим и пойдём работать, – говорит на ходу Андрей.

– Конечно, только слушай, – говорю, – дай мне сегодня маленькой метлой поработать.

– Ты и граблями хорошо справляешься! – отвечает Андрей.