Время нас подождёт (СИ)

— Всё равно грустно в больнице лежать, — сказал я.

— Ну… есть немного, зато я отдыхал от учёбы и высыпался…Как-то было совсем трудно — и тогда я вспомнил Христа. Помнишь, мы читали про то, как Его распяли?.. Ну вот… Я подумал тогда, что Ему было намного больнее, чем мне, а Он терпел! И ведь, в конечном счете, Он победил. Победил смерть, Воскрес!.. И я решил, что потерплю, раз так. Всё можно вытерпеть, когда на душе спокойно, а остальное — это временно. — И Юрка улыбнулся, хорошо так, и у меня отлегло от сердца от этой улыбки.

— Юр, почему ты мне раньше этого не рассказывал?

Он пожал плечами.

— Зачем?

… Мы подъезжали к дому. И попали в пробку. Машины толпились, сигналили, толкались и никто не хотел пропускать друг друга. Фыркали грузовики, медленно и безнадёжно отталкивался от остановки автобус. А над полем, над серыми домиками вдали светило огромное жёлтое солнышко. Оно серебрило снег, отражалось в высоких окнах, освещало небо — синее, глубокое в самом верху над рыжими облаками. Тонкие снежинки медленно кружились в воздухе, присаживаясь к нам на стекло, и можно было разглядеть их хрупкий ювелирный узор, каждую веточку и крошечные солнечные искорки. И я загрустил — оттого, что мы приедем сейчас, и окончится наше путешествие, быть может, последнее перед Юриным отъездом; будут тянуться долгие январь и февраль — холодные, снежные, и даже март — такой солнечный со своей звонкой капелью меня не радовал — потому что будет он длинным, с контрольными и ожиданием… Что впереди?!

Что меня ждёт?

Зато когда наступит апрель — вернётся Юра, а там и до лета — рукой подать! А оно будет длинным, и тёплым…

— Юр, ты возьмёшь меня в следующий раз с собой? Лето ведь будет, учёбы нет…

— Куда?

— В плаванье!

— Ммм… Хороший вопрос. Посмотрим, как получится.

— Ты постарайся, ладно?

— Ага… Миш, — он оглянулся и подмигнул мне, — ты чего приуныл? Не вешай нос! Слышишь?..

Глава 22.

Новый Год.

Зря я не хотел возвращаться. Дома хорошо.

…Когда мы приехали, Юра с Наташей ушли в магазин, а я принялся бродить по комнатам. Порассматривал магнитики на холодильнике — у нас их целое море! И все разные, и один другого красивее, и все из разных городов и стран. Какие-то привозил Юра, какие-то дарили его друзья, какие-то остались из его детства… Мне больше нравились магнитики в форме животных — как, например, две рыбы из Израиля — рыбы как рыбы, простые, и за счет того, что они простые и аккуратные — хочется их подержать в руках и повнимательнее рассмотреть — вдруг здесь какая-то загадка? Не бывает всё так просто! Или, например, города, башни, поля… белые горы в Швейцарии, магнит в форме часов по краям которых — переплетения замысловатого узора…

Можно долго их разглядывать и каждый раз находить что-нибудь новое, или придумывать разные истории. Но мне стало скучно одному, и я принялся бродить по комнатам…

И внезапно понял, что в доме стоит непривычная тишина!

Повёл плечами, огляделся, не понимая, что не так и почему меня смущает эта тишина, и — похолодел.

Кота не было.

Несмотря на весь свой шкодливый характер, Мурзик был домосед. На улицу не выходил, снега не знал. Может, он ненароком выбежал за дверь? Но зачем? Никто его не обижал…

Куда он подевался?!

Облазив всю квартиру и порядком устав, я вдруг услышал чуть слышное попискивание и поскрябывание, доносившееся откуда-то со стороны шкафа, который стоял в большой комнате. У меня мурашки по спине пробежали! Подошёл, присел: точно, скреблись изнутри… Писк, похожий на обиженное мяуканье…

Так вот, достал я ключи, отворил нижнюю дверцу, и вывалился на меня испуганный, взъерошенный, недовольный серый комок, и — исчез в комнате. Я только и успел растерянно посмотреть вслед.

Как он там оказался?.. Замки на сумках и дверцы он открывать умеет… Наверное, шкаф был приоткрыт, ночью он туда забрался, а потом Наташа заботливо прикрыла дверцу. Может, он там отсыпался после ночной «охоты», не подозревая, что его закрыли, а когда проснулся — ой-ой-ой…. Забыли все про кота! Бедняга…Ух, надо бы посмотреть, что он там натворил, пока сидел…

Внутри нижний шкафчик оказался довольно вместительный. На четвереньках я заглянул внутрь, и увидел…

Я у Кольки один раз видел, как он доставал из шкафа фотографии мне показывать. Они тоже лежали внизу, — неужели все их так хранят?!

Так вот, помимо двух фотоальбомов я обнаружил подшивки журналов, несколько газет, и две коробки: одна большая, деревянная, сделанная в форме старинного сундука — ну точно как в фильмах, а вторая — почтовая, потрёпанная, старенькая и небольшая…

Понятное дело, что больше фотоальбомов меня заинтересовали коробки. И в первую очередь та, что сделана в виде сундука. Повозившись с застёжкой, я осторожно приоткрыл её и ахнул: ёлочные игрушки! Завёрнутые в газеты, блестящие, стеклянные, прикрытые мишурой и гирляндами… Крохотный домик с белыми окошками, красной трубой, засыпанный снегом — ладный такой, хрупкий, уютный! Шары — прозрачные с мишурой внутри, с нанесёнными тонкой пылью снежинками, с бело-жёлтой тройкой лошадей, просто зелёные, синие, белые… Снегурка — золотистая, важная, маленькая… Сосульки — так дивно закрученные, с одной стороны прозрачные, будто лёд, с другой — серебряные… Шишки, с белым снегом, шершавые, с крохотными искорками-блёстками… Некоторые были похожи на те, что висели на ёлке у Дениса.

Я бережно брал то одну, то другую игрушки и разглядывал, затаив дыхание. Было в них что-то такое очень знакомое, тёплое, словно они были мои, словно я вешал их на ёлку у себя дома! Некоторые я видел впервые: у нас в детдоме, конечно, наряжали ёлки, но игрушки были пластмассовые, хоть встречались красивые… А эти — необыкновенные!

Неужели мы будем наряжать ёлку?! Будем, Юра обещал, что они её принесут! И это ведь первая моя ёлка дома…

Внутри у меня ёкнуло от этой мысли, я испугался, спрятал игрушки и потянулся за второй коробкой.

И её содержимое восхитило меня не меньше, чем первое!

Компас и непонятную штуку из двух конусов с выпуклыми стёклами я заметил не сразу, а вот кораблики в маленьких прозрачных бутылках… Что за диво?!

Это ж как надо постараться, чтоб его — такой большой, парусный, такой ладный, красивый — засунуть туда, не поломав?

Тоненькие мачты, а такелаж — ниточки — целый, ровненький… Такому бы по морю плыть, а не в бутылке сидеть, да ещё и внутри коробки!

Подержав в руках гладкий корпус бутылки и бережно повертев его, я так же, чуть дыша, опустил их в коробку, убрал её в шкаф и очень плотно закрыл дверцу…

Эти кораблики не давали мне покоя. Вечером я спросил у Юры:

— Юр… А как так кораблики в бутылки засовывают?! Даже если их уже внутри собирать, это ж как наловчиться надо!

Юра хитро посмотрел на меня:

— А чего это вдруг они тебя заинтересовали?

— М-м-м…Ну, заинтересовали…

Пришлось поведать ему про Мурзика, шкаф и свои находки.

— Тащи сюда! — велел Юра.

Надо ли меня просить дважды?! Да я целый день не мог успокоиться, вспоминая эти кораблики! Даже когда ёлку наряжал и бережно вешал на колючие ветки те самые игрушки…

— Да… — вздохнул он, улыбаясь чему-то далёкому и понятному только ему, когда я распахнул перед ним синюю коробку. — Это первые, которые у меня получились… Хотя, тут ошибок…

— Ты их сам делал?! Ничё себе!..

Юра покосился на меня и ничего не ответил.

— Почему они у тебя в коробке? — кивнул я на парусники.

— Потому что кот на них охотился. Вот и пришлось спрятать.

— Бессовестный! Юр, давай поставим, а? Я буду их сторожить… Я вертолёт рядом поставлю, и он близко не подойдёт!

Забыл сказать, что кот испугался вертолёта. Как только эта чудная машина, шелестя тонкими лопастями, тронулась с места, — Мурзика ветром сдуло в бабушкину комнату. Он отсиживался в ней до тех пор, пока в аккумуляторе не кончилась зарядка… Теперь вот осторожно косится в его сторону и не решается подойти поближе. Наверняка думает: «Что за птица такая у нас дома появилась?»