Чуть-чуть считается

Он просопел эти слова и тотчас понял, что всё равно обманывает. Что это почти одно и то же, как если сказать: «Вас все очень уважают, Иван Игоревич. И просто так уважают. Без всякого».

– Вы не гражданин, – вдруг выговорил Витя.

– Что, что?! – удивился завуч. – Что ты сказал?

– Я сказал, что вы не гражданин, – более твёрдо повторил Витя. – Светлана Сергеевна вам правильно говорила, что вы обманщик. Поэтому вас в школе никто и не любит. Вас только боятся. Вы…

– Молчать! – обрезал Витю завуч. – Ишь распустились! Убирайся отсюда вон, наглец! И передай отцу, что я хочу с ним увидеться. В любое удобное для него время. Мне думается, он забыл втолковать тебе, что такое уважение к старшим. Пока твой отец не придёт в школу, к занятиям тебя больше не допустят. Видели, Светлана Сергеевна, к чему приводит ваша мягкосердечность? Видели? Вот вам, пожалуйста, и разрешение нашего спора.

Глава седьмая

МЕДАЛЬ «ЗА ОТВАГУ»

Хотя Витя и открыл дверь своим ключом, в прихожей его сразу встретила бабушка. Приложила палец к губам:

– Тс-с… Дедушка спит. Надевай тапочки, мой руки и – на кухню. Где ты так долго? Остыло всё.

Относительно тапочек бабушка быстро научилась у мамы. Каждого заставляла разуваться в прихожей.

– Кто там?! – крикнул из комнаты дед. – Витька? Я не сплю! Иди сюда, Витьк. Один вопрос тут назрел.

Дед лежал на диване, запрокинув голову. Видно, недавно деда снова сильно прихватило. Подбородок торчал вверх. На шее натянулась морщинистая кожа. И в комнате пахло лекарством.

– Что ты такой пришибленный? – спросил дед, покосив глазом. – Подрался, что ли, с кем?

– Не, – буркнул Витя, – ни с кем я не дрался.

– Так чего?

– Да ничего совсем.

– Что, спрашиваю!

– Тебя Светлана Сергеевна просила у нас в классе выступить, – буркнул Витя. – Просила рассказать про военно-морскую авиацию. Ты сможешь у нас выступить?

– Я-то смогу. Но ты ведь не потому такой пришибленный?

– Не.

– А почему?

– Папу в школу вызывают, – просопел Витя. – Я нашему завучу сказал, что он не гражданин.

С минуту дед лежал молча, не шевелясь. Потом, закряхтев, сел, спустил с дивана ноги в синих шерстяных носках. Попросил, чтобы Витя прикрыл дверь, сказал:

– Выходит, мой внук вздумал в единый миг заделаться гражданином? Так я тебя понял? Но неужели ты решил, что каждый горлопан, у которого покрепче голос, уже и гражданин?

– Ничего я не решил. Я…

– Цыц, теники-веники!

– Но он же, деда, правда…

И, сбиваясь, перескакивая с пятого на десятое, Витя рассказал деду, как их с Федей вызывали «на эшафот», как сегодня получилось, что он оказался под партой, и что он услышал. Дед кряхтел, тёр поясницу и морщился. Выслушав внука, сказал:

– Всё вроде правильно, Витьк. Но запомни самое главное: гражданственность начинается с того, как ты ведёшь себя сам. Видеть недостатки в поведении других всегда значительно проще. Сложней видеть собственные просчёты, устранять их и вести себя достойным образом. Например, все знают, что врать дурно. И все втолковывают другим, чтобы они не врали. Но почему же, Витька, тогда на свете столько врунов?

– Так я-то тут при чём? – надулся Витя.

– Вот именно, ты тут абсолютно ни при чём, – сказал дед. – Люба у тебя врун, Федя у тебя врун, Вася Пчёлкин у тебя врун, завуч – и тот у тебя врун. А ты сам? Что же ты на них-то накинулся? Ты бы сначала на себя кидался, вот бы и был гражданином. А ты – на завуча. Ах, как смело! Ах, как гражданственно! Ах, какой ты герой! Прямо медаль тебе срочно нужно выдать «За отвагу».

– Зачем медаль? – обиделся Витя.

– А ты подумай, зачем. Если бы все люди вдруг стали поступать, как ты. А? Других бы долбали, а сами чуть-чуть делали по-своему. Ведь самому всегда чуть-чуть можно. И что бы тогда получилось? Подумай.

Дед так разошёлся, что в комнате сразу незаметно очутилась бабушка. Неслышно вошла, остановилась у двери, сложила руки на переднике.

– Что тут у вас стряслось?

– Ничего, ничего. Полный порядок, Маняш, – проговорил дед. – В школу вот мне нужно сейчас сходить. С завучем поговорить… относительно выступления.

– Какое ещё тебе в таком состоянии выступление, Коля?

– Надо, Маняш. Дети просят, – сказал дед и повернулся к Вите. – Да, я вот что у тебя хотел спросить: вы новую машину купили?

– Какую – новую? – не понял Витя.

– «Жигули», – сказал дед и дёрнулся в сторону бабушки, которая безмолвно стояла у двери и лишь мяла в руках край передника. – Прошу тебя, мать! – воскликнул дед. – Он уже не ребёнок! И я считаю, что обязан говорить ему всё! Он живёт не в какой-то обособленной жизни, а вместе с нами. И нечего перед ним прикидываться. А с Вадимом, не бойся, я тоже поговорю. Стыдно, что он от меня тайны устраивает.

– Да ничего, деда, папа от тебя не устраивает, – вступился за отца Витя. – Откуда ты взял про «жигули»?

– Вот откуда, – схватил дед с журнального столика бумажку. – Документ тут у меня один затерялся. В горисполкоме требуют, а он, лешак его ведает, куда сгинул. Искал, искал – и вот… Чёрным по белому, на бланке и с печатями. Читать умеешь? Вадим Николаевич Корнев деньги, такую-то сумму, уплатил, автомобиль марки «жигули» получил. Или, может, Вадим Николаевич Корнев – это какой-то совершенно чужой дядя?

– Да папа же, конечно! – вспомнил Витя. – Только ты, деда, прямо всё перепутал. Это же папа не себе машину купил. Она лишь на папу оформлена. А вообще-то это дяди-Сенина машина.

– Так, так, – сказал дед. – Выходит, я, старый путаник, всё перепутал. Но почему же ваш дядя Сеня купил машину не на своё имя, а на папино?

– Да очень прямо просто, – сказал Витя. – У папы на работе выделили машины. Ну, значит, кто хочет, пожалуйста, покупайте. Папа решил купить. Написал заявление. Думал, «москвича» продаст, добавит денег и купит «жигули». Но они с мамой подсчитали, и ничего не получилось. Оказалось, не набрать им столько денег. Папа хотел отказаться, а тут дядя Сеня и попросил его, чтобы он не отказывался. Зачем же отказываться, когда у дяди Сени на работе не дают машин? Вот так и получилось. Понимаешь?

– Чего уж тут не понять? – вздохнул дед. – Понимаю. Мелочь, на которую не стоит обращать внимания. Но если мне не изменяет память, вы с папой этой весной как-то собрались в цирк. И не попали. Потому что опоздали на пароход. Было такое?

– Было, – сказал Витя.

– И, как ты мне рассказывал, папа очень мудро объяснил тебе, почему пароход не дождался вас. И из-за подшипника папа на тебя рассердился, не захотел, чтобы ты что-то доставал…

– Коля, – тихо сказала от двери бабушка.

– А сам, – не услышав бабушки, закончил дед, – за счёт своих сослуживцев достал своему товарищу машину. Вот почему я говорю, Витьк, что видеть недостатки в поведении других не так и сложно. Сложней самому вести себя достойным образом, не разрешать себе никаких чуть-чуть.

Глава восьмая

ЯПОНСКИЙ ОТРЕЗ

Картофельные котлеты с грибной подливкой бабушка готовила очень вкусно. И только Витя доел, после разговора с дедом, котлеты, как прибежала с работы мама.

– Вы посмотрите, какой я достала отрез на платье! – радовалась она. – Японский! Совершенно не мнётся! А какой цвет! И как раз то, что хотела Нинель Платоновна. Да за такой кримплен… Понимаете, Лилиной подруге этот отрез привезла из-за границы сестра Сониного мужа. Знали бы вы, чего мне стоило уговорить Лилю уступить мне этот отрез!

Но знала бы мама, о чём дед несколько минут назад разговаривал с Витей! Только ведь мама ничего не знала. И поэтому была такая радостная. Встряхивая отрез на руках, она восторженно объясняла, как его доставала. Она объясняла больше бабушке. Но заодно – и дедушке.

А дедушке сегодня как раз только и не хватало этих объяснений! Даже Витя и тот заметил, как бабушка взглядом командует деду, чтобы он молчал. Но мама ничего не замечала.