Динка прощается с детством

ты знал. Он и спал тут, свое добро сторожил! неожиданно проговорился он и, заметив встревоженные лица мальчишек, усмехнулся: - Я знаю, кому говорю! Не бойтесь, они нас не продадут!

- Это ясно, - спокойно сказал Леня. - Динку вы уже знаете, а за меня она ручается. Ты ручаешься за меня? - с улыбкой обернулся он к Динке. Но она в смятенье стояла посреди комнаты, сжимая на груди руки.

- Почему же, почему же Яков не убежал, не спрятался здесь? - с волнением повторяла она, глядя на потолок.

- А оттуда нет хода, - ответил ей Жук.

- И папа не знал, что его будут убивать. Он думал, что все люди очень хорошие, - сбивчиво объяснил Иоська. - И потом, он не любил ходить сюда. Мы только один раз были с ним тут. Была большая гроза, я боялся, и папа принес меня сюда. И мы спали на дедушкиной кровати... А потом, когда папу уже убили, но он был еще живой, так он мне сказал, что здесь... - Иоська встретил угрожающий взгляд Жука и, потупившись, замолчал.

Жук потрепал его по голове.

- Эх ты, Барчук! Не знал я его отца, но только верно говорят, что яблоко от яблони недалеко падает! Вы не смотрите, что он маленький, у него свой прынцып! Он на нем и держится, как на якоре! Что, не верно я говорю? - спросил Жук, поднимая Иоську за подбородок и заглядывая ему в глаза.

Иоська упрямо мотнул головой, но улыбнулся. Ухо и Пузырь, подмигивая друг другу, засмеялись.

- Ты не смотри. Горчица, что он маленький, он со своим карахтером! весело подтвердил Ухо.

- Вот дело какое у нас с ним вышло, - с удовольствием и даже с гордостью сказал Жук, машинально поглаживая Иоськины кудри. - Принес я ему одного раза паровоз. Ну, игрушку! Короче говоря, скрал на базаре. А игрушек мы ему не покупаем, этого у нас в заводе нет. Какие тут игрушки! Не тая жизня! А тут, думаю, порадую Шмендрика, и принес! Он туда-сюда с энтим паровозом, и так его, и сяк, гудел, гудел, а тогда и спрашивает: "А где ты. Цыган, купил его?" А у самого морда аж блестит от радости! Ну, а где мне купить? Я и говорю: так и так, я его на базаре скрал! Мать родная! Что тут получилось! - Жук хлопнул себя по щеке и расхохотался.

Пузырь и Ухо, жадно слушавшие его рассказ, глядели на Иоську жалостливо и весело.

- Тут он и показал нам свой прынцып! Ой, что делал!.. Схватил той паровоз и к Цыгану: "Отнеси, отнеси! Не хочу чужого! Не хочу краденого!" А сам весь белый и ревет как белуга, - подхватывая его рассказ, оживился Ухо.

- Ну, ясно, озлился я, схватил ремень... - хмурясь, сказал Жук.

- А я отнял... За что бить, если ему отец так велел? - жалобно сказал Пузырь, бросив на Жука укоризненный взгляд.

- Мне отец так велел, - твердо повторил за ним Иоська.

Динка бросилась к нему, обняла острые худенькие плечи.

- Твой отец был замечательный человек, слушайся его всегда, Иоська!

- Ну, размякла... - презрительно сказал Жук и, усевшись на кровать, засунул руки в карманы и, вытянув длинные ноги в рваных парусиновых туфлях, толкнул носком табуретку. - Садись, гость! Я еще кое-что