Шестая Бастионная

 Вот они, гости-то, опять припрыгали, – сказала дежурная.

Смущенно посапывая и улыбаясь, в дверь проникли Санька и Юрос. Разом сказали "здрасте".

Я обрадовался и удивился. Удивился, что они вместе. При первой встрече мне показалось, что Юрос глядел на Саньку с ревнивой подозрительностью. И я знал, что прежде они были едва-едва знакомы.

Может, и сейчас Юрос увязался за Сандаликом из ревности? Или из принципа: почему, мол, этот идет, а мне нельзя?

Но нет, они смотрели друг на друга по-хорошему. А на меня весело, но капельку виновато: все-таки непрошеные гости.

– По берегу шастали? – спросил я.

Мятые длинные брючины Юроса снизу промокли, Санькины кеды и носки тоже сырые, а на поцарапанных ногах те же нитки водорослей, что на раковинах.

– Ага, – выдохнули Санька и Юрос вместе. Юрос полез в нагрудный кармашек и вытащил громадную крабью клешню. – Вот… Там, за Хрусталкой, много чего накидало волнами. И раковины, и это… Это тоже вам.

– Спасибо… Какая кусачая лапа!.. И за раковины спасибо, и за цветы… Где вы такие большущие георгины добыли? Их-то, наверно, не море выбросило?

– Не, – сказал Санька. – Это в школе…

– Сегодня сбор, ветераны придут, – разъяснил Юрос. – Там для них целые клумбы нанесли.

– Ничего себе, – хмыкнул я. – Значит, эти цветы… как бы это выразиться? Не совсем для меня были предназначены?

– Мы же не стащили! – сказали они разом и одинаково раскрыли честные глаза.

– Мы попросили, потому что там все равно целый воз! – объяснил Юрос.

– Да, нам дали, – подтвердил Санька.

А я вдруг заметил, что они похожи. Совершенно разные: темноволосый, с глазами-углями, весь какой-то колючий чертенок Роська и светлоголовый, сероглазый, всегда немного смущенный Сандалик. Чем все-таки похожи? Может, одинаковостью интонаций, когда начинают говорить разом? Или уверенностью и легкостью движений и смелостью глаз (у Саньки, несмотря на его стеснительность) – тем, чем отличаются многие севастопольские мальчишки? Или еще какой-то неуловимой пока общностью?

Я их усадил на кровать и попросил дежурную принести чаю.

– А чего это вас, голубчики, понесло на берег? Уроки ведь…

Они наперебой рассказали, что уроки сегодня наполовину отменили, потому что сбор. И они пошли посмотреть, какой прибой. А на берегу свист, брызги, шум. У клуба яхты пляшут у причальных бочек, как черти в аду (это Юрос, конечно, сказал), и одну чуть не сорвало…

Они набрали раковин, прибежали сюда, меня не было, они отнесли домой портфели и снова сюда…

– Ой, а сколько времени? – подскочил Юрос.

Я показал часы.

– Через два часа сбор, – сказал Юрос. – Надо еще домой зайти, себя в парадный вид переделать, а то вот… – Он дрыгнул ногами в жеваных штанинах.

– Я вас провожу.

Времени было достаточно, и мы зашагали не торопясь. По улице Адмирала Октябрьского поднялись до площади Восставших и свернули на Шестую Бастионную. Но по ней напрямик не пошли, а начали петлять по старым переулкам.

Ветер трепал на мальчишках галстуки, ерошил и ставил