С утра и до вечера

рода».

Прошел, кажется, год, прежде чем доктор Шоу,

натуралист из Британского музея, рискнул исследовать шкуру

утконосого монстра. Рассмотрев ее внимательно, он не

нашел никакой подделки: шкура бесспорно создание

природы, а не рук человеческих. Он назвал это диковинное

создание Platipus anatinus, что в переводе с латинского

означает : «утиный плосконог». Утконос и его «кузина» ехидна —

одновременно и яйцекладущие, и млекопитающие звери.

В этом редком сочетании мы видим приметы той близкой

к сотворению мира эпохи, когда наши дальние предки уже

оделись в шерсть и стали кормить детей молоком, но не

утратили и некоторые черты прародителей своих —

пресмыкающихся и по старой традиции продолжали нести

яйца.

Прежде чем отложить яйца, самка утконоса роет нору

длиной от пяти до двадцати метров. Роет у воды, но вход

в нее делает не под водой, как часто пишут, а над водой,

В конце норы устраивает гнездо из сырых листьев — именно

сырых, чтобы в гнезде было достаточно влаги и скорлупа

яиц не подсыхала,— травы, тростника и древесных ветвей,

которые долго мнет и ломает своими беззубыми челюстями1.

Подхватив все это хвостом, а не клювом, переносит в нору.

Затем, действуя хвостом же, как каменщик лопаточкой,

утконосиха сооружает из земли и глины толстую стенку,

которой, как барьером, отделяет комнату с гнездом от других

1 У взрослых утконосов совсем нет зубов, но у их детенышей есть

молочные зубы, которые с возрастом исчезают. Формой своей они

напоминают зубы древнейших млекопитающих. У ехидн не бывает даже

и молочных зубов. Муравьев они «жуют», вернее, давят роговыми

бугорками, которые расположены сверху на языке.

помещений норы. Делает это для того, чтобы сохранить в

гнезде нужную температуру и влажность. Замурованную в

самодельном термогигростате самку труднее найти и врагам.

Врагов у нее, правда, немного, но все-таки они есть:

небольшой питон, местный варан и лисицы, завезенные из Европы.

Отгородившись от мира глиняной стеной, утконосиха

откладывает в гнезде два тускло-белых яйца!.

Они мягкие: скорлупа мнется под пальцами.

Свернувшись клубком, зверюшка прижимает своих потенциальных

отпрысков к груди и согревает их теплом тела2. Значит, не

только клюзом утконос напоминает птицу: как и птица, он

высиживает яйца!

Возможно, что и тепло гниющих растений, из которых

сложено гнездо, подогревает их. Но доктор Крумбигель

говорит, что едва ли это так. Во-первых, подстилка из листьев

слишком тонка для этого, а во-вторых, утконосики

вылупляются из яиц очень быстро: листья не успевают за это время

сгнить. Дней через десять — четырнадцать, а по некоторым

1 Редко бывает одно или три яйца.

2 Температура тела у ехидны и утконосов невелика: всего около

25 градусов. Кроме того, в зависимости от различных условий она то

падает, то повышается иногда даже на 7—8 градусов. Почти у всех

других млекопитающих животных нормальные суточные колебания

температуры не превышают обычно одного градуса. Только у верблюда

температура тела ночью опускается до 34, а в полуденный зной повышается

до 40 градусов.

наблюдениям через семь — десять дней, прорвав скорлупу

яйцевым зубом, молодые зверьки с клювами появляются на

свет божий. Яйцевой зуб — он сидит на межчелюстных

костях верхней челюсти — своего рода «консервный нож»,

которым природа наделила многих детенышей, рождающихся

из яиц со скорлупой: птичьих птенцов, новорожденных

пресмыкающихся, ехидн и утконосов. Единственное его

назначение — вспороть скорлупу перед выходом из яйца.

Выполнив эту несложную задачу, яйцевой зуб отваливается.

А молодые утконосики еще долго, после того как он

отвалится— девять, одиннадцать или даже семнадцать

недель,— лежат слепые и беспомощные на подстилке из

листьев. Все это время мать кормит их молоком 1. Сосков у нее

нет, поэтому детеныши слизывают его прямо с шерсти. Ут-

Коносиха ложится на спину, молоко из молочных пор стекает

й небольшую бороздку у нее на брюхе.

Из этого «корытца» детеныши его и вылизывают, пока

не подрастут и не научатся сами ловить и есть червей, улиток

и раков.

Ехидна —его „кузина"

Кузина утконоса, ехидна, чтобы отложить и высидеть

свое единственное яйцо, нору не роет: вынашивает его в

сумке, такой же почти, как у кенгуру.

Вот только не понятно пока, как это яйцо попадает в

сумку? Раньше думали, что самка когтями или клювом

закатывает его туда. Но когти и клюв для этого совсем не

годятся. Думали, что, может быть, изгибаясь, самка

откладывает яйцо прямо в сумку?

А сейчас считают, пишет Эллис Трофтон, что сумка

вырастает у ехидны после того, как из яйца выведется

детеныш (где-нибудь в укромном местечке). Когда начнет он

сосать, прицепившись к шерсти у мамаши на брюхе, сумка

сразу быстро-быстро растет и обрастает его со всех сторон,

й он, сам того не ведая, оказывается в люльке. Но натура-

Лист Гааке (первым в мире!) в уже готовой сумке ехидны, и

такой большой, что в нее «можно было положить мужские

часы», нашел яйцо, а не детеныша.

1 В молоке много белка и жира, но нет совсем сахара.

Зденек Беселовский, который наблюдал за ехидной в

Пражском зоопарке, тоже пишет, что яйцо она снесла в

готовую уже сумку.

Поэтому вернее всего будет, если мы скажем: зоологи

еще толком не знают, как яйцо ехидны попадает в сумку*

Самцы ехидн и утконосов носят на задних ногах

костяные «шпоры». Они покрыты кожей, словно чехлом, но острые

концы торчат наружу и могут больно уколоть. Мутная

жидкость вытекает по каналу, пронзающему шпору

насквозь. Она ядовита, эта жидкость!

По-видимому, шпоры — отравленное оружие. Но до сих

пор неизвестно, чтобы ехидна поранила кого-нибудь своей

шпорой. Утконос тоже сам по воле своей не пускает ее в ход*

Правда, некоторые люди и собаки, бесцеремонно обращаясь

с безобидным зверьком, натыкались, случалось, на

ядовитую шпору. Люди излечивались довольно быстро, но собаки,

тоже довольно быстро, умирали. Умирали и кролики (через

две минуты!) после того, как экспериментаторы

впрыскивали им под кожу яд утконоса.

Ехидна и утконос — единственные на нашей планете

ядовитые млекопитающие. Но все в их поведении, в устройстве

и употреблении ядовитого оружия говорит о том, что

сохранили они его главным образом как почти ненужный ныне

атавизм, сбереженную эволюцией память о далеких

предках — ядовитых ящерах. (Правда, 3. Веселовский видел, как

самцы ехидн пытались уколоть друг друга ядовитыми

шпорами. Но другие наблюдатели об этом ничего не говорят.)

В наши дни утконосы и ехидны уцелели только в

Австралии и на некоторых больших, близких к ней островах.

Даже ископаемые их остатки — двух видов ехидн и одного

утконоса — найдены до сих пор лишь в позднетретичных,

плейстоценовых, отложениях пятого континента.

Утконосы живут в быстрых холодных горных ручьях и

в теплых мутных реках равнины, в озерах и даже

небольших заводях Тасмании и Восточной Австралии (к западу до

реки Лейхгарда в Северном Квисленде).

Ехидны — в лесах и кустарниках почти всей Австралии,

Тасмании и в Новой Гвинее. Зоологи различают два вида

ехидн (австралийский и тасманийский) и несколько их

подвидов. Кроме того, в Новой Гвинее живут еще три вида—так

называемые проехидны. У них более длинные, чем у ехидны,

ноги и клювы. Животные эти совершенно не изучены.

Путешествие в сумку