Черный саквояж

Но уйти они далеко не могли.

Сорокалет крутил головой, как будто разыскивал следы. Конечно, я поступил неправильно. Надо было взять Руслана с собой. Настасью и Руслана.

Сорокалет нагнулся и поднял с травы что-то светлое.

Я подбежал к нему.

Сорокалет держал в руке толстую пачку сторублевок. Я оглянулся. Как грибник, который увидел, что его товарищ нашел великолепный гриб и смотрит, нет ли других по соседству. Еще одна пачка лежала в кустах.

– Все ясно, – сказал Сорокалет. – Он выкидывал их, чтобы добраться до приборов. Ему захотелось отнять у них чувства.

– А деньги как же? – спросил я.

Сорокалет вытащил одну из бумажек и посмотрел сквозь нее на свет только что загоревшегося фонаря.

– Никаких водяных знаков, – сказал он. – Типичная липа.

– Значит, они не только мысли...

– Значит, они могут воровать и чувства. Сильные чувства.

– Тем более, – начал я. – Я лучше погибну, но мою сестру обижать не дам.

Сорокалет поднял руку, чтобы я замолчал.

Было очень тихо. Так тихо, что было слышно, как за рекой, очень далеко, гуднула машина.

Потом я тоже услышал шорох в кустах.

Сорокалет пошел туда осторожно. Как будто подкрадывался к бабочке.

Я за ним.

За купой деревьев была еще одна поляна. Там стояли два человека. Было почти темно, и я не сразу догадался, что они делают.

Человек пониже ростом, тот, возле которого на траве стоял черный саквояж, снимал с другого одежду. И это было невероятное зрелище. Настолько невероятное, что мы замерли. Тот, которого раздевали, стоял неподвижно и не возражал. Я вдруг понял, что это шофер инкассаторской машины. Потом он поднял руки, чтобы удобнее было снять с него рубашку.

Его тело странно поблескивало под отсветом далекого фонаря.

Похититель бросил рубашку на траву. Там уже лежали брюки. Стояли рядышком ботинки.

Потом он нажал своему напарнику на затылок, и тот вдруг сложился. Как карточный домик. Раз – и на земле лежит лишь плоская пластина.

Человек поднял пластину, сложил ее вчетверо, открыл саквояж и положил пластину внутрь.

Затем вышел на середину поляны и поднял вверх палец.

И тонкий луч света вылетел из пальца и протянулся вверх.

В тот же момент Сорокалет смело вышел из кустов и в два прыжка добежал до похитителя.

Похититель почувствовал опасность и обернулся, одновременно наклоняясь, чтобы схватить саквояж.

Но тут в схватку вступил и я.

Я знал, что меня сейчас ничем не испугаешь – ни пистолетами, ни космическими бластерами. Мне удалось во вратарском прыжке дотянуться до саквояжа и вырвать его.

– Вы с ума сошли! – закричал тонким голосом похититель. – Сейчас же отдайте! Я позову милицию!

Он потянулся к саквояжу, но Сорокалет встал на его пути.

И тут все вокруг потемнело, потому что сверху совершенно беззвучно начало спускаться что-то черное. Оно закрывало синее, в низких облаках небо. Оно было похожим на шар, точнее я не разобрал.

Внизу открылся круглый люк, и из него выкатилась, разворачиваясь, лестница. Похититель бросился было к ней, потом обратно к саквояжу.

– Отдайте! – кричал он. – Это мое! Я не могу без этого возвращаться!

Он рвался ко мне, и я отступил на несколько шагов. Сорокалет старался остановить его.

Похититель наставил палец на Сорокалета, и тонкий луч света ударил изобретателю в лицо. Тот зажмурился.

– Я знаю тебя! – сказал тогда похититель. – Я понял. Отдайте мой накопитель, и я верну вам ваши мысли.

– Нет, – сказал Сорокалет. – Нам нужно все.

– Я убью вас!

Но тут из черного круга раздался тревожный звонок. Короткий и требовательный.

И я увидел, как люк начал медленно закрываться.

– Отдайте! – крикнул похититель. – Я вам заплачу! Я не могу вернуться без добычи! Меня ликвидируют!

– Вы не только вернетесь без добычи, – сказал Сорокалет, и я даже удивился, потому что никогда не слышал у него такого твердого голоса. – Вы еще скажете тем, другим, которые хотят поживиться у нас, чтобы Землю они облетали стороной. В следующий раз мы не только отнимем украденное. Мы еще...

Договорить Сорокалет не успел, потому что звонки с «корабля» стали звучать все чаще, короче и настойчивей.

– Спешите, – сказал тогда Сорокалет, видя, как похититель мечется между люком и нами. – Если не хотите остаться здесь и ответить за все, что вы натворили...

Похититель как-то странно пискнул и буквально взлетел в воздух.

Он успел втиснуться в люк в самый последний момент. И тут же черная громада космического корабля начала медленно подниматься к облакам, затем все скорее, скорее и исчезла в них.

Я только тогда понял, что стою с задранной головой.

– Вот и все, – сказал Сорокалет. – Один – ноль в нашу пользу. Но игра еще не окончена.

Он первым пошел обратно.

Я за ним.

Он обернулся.

– Не тяжело? – спросил он.

– Нет, – сказал я.

Мы молчали. Мы оба очень устали. И я не знал, что делать дальше.

Мы спустились мимо скамейки, где нашли сестру, затем прошли еще ниже, к дереву, где должны были ждать нас Настасья с Русланом. Но их не было. Они уже ушли. Я не беспокоился. Когда рядом Руслан, ей никто не страшен.

Сорокалет прошел еще несколько шагов, до скамейки под фонарем.

И сел.

– Как будто весь день дрова колол, – сказал он. – Давай сюда саквояж, поглядим.

Мне и самому уже не терпелось открыть саквояж. Но я понимал, что Сорокалет больше меня разбирается в таких вещах. Хотя в таких вещах не разбирался ни один человек на Земле.

Сорокалет открыл саквояж, вытащил сверху тугую пластину и положил рядом с собой на сиденье.

– Очень любопытный тип робота, – сказал он. – Этим мы еще займемся.

Его пальцы легко, словно ощупывая, бегали по кнопкам на панели внутри саквояжа.

– Может, отнесем завтра в институт кибернетики? – спросил я. – А то как бы не сломать.

– Я осторожно, – сказал Сорокалет.

Я вспомнил, что он тоже многое забыл за сегодняшний день. Может, вчера он, как великий изобретатель, разобрался бы во всем, но сегодня он неполноценный гений. Как и я. Смешно даже, шел к изобретателю, как коллега к коллеге, чтобы рассказать ему о моей системе экологической гигиены, о корабле, который собирает грязь, об очистителе воздуха... и тут я представил этот очиститель воздуха с такой ясностью, будто изобрел его только пять минут назад.

Я не сообразил, что же произошло. Но не удержался и сказал:

– Кстати, я вам сегодня хотел рассказать о моей системе...

И я увидел, что Сорокалет смеется.

– Вы чего?

– А система будет работать?

– А почему нет? – спросил я. – Ее принцип прост и надежен...

– Значит, все в порядке, – сказал Сорокалет и еще сильнее повернул рычажок.

И в этот момент я вспомнил все и даже представил себе то, о чем думал последние дни и не мог решить.

– Вот так, – сказал Сорокалет. – Завтра я настою, чтобы вновь собрали ученый совет. И покажу им, скептикам, где раки зимуют!

– Ура! – сказал я негромко. – Мы победили.

– Не обольщайся, – сказал Сорокалет. – Нам еще предстоит трудная работа, чтобы убедить скептиков в опасности, которая совсем не исчезла. Мы не знаем, может, на Земле орудуют сейчас и другие ловцы мыслей и чувств. И наше счастье, что у нас есть этот саквояж. Это называется вещественное доказательство.

– Правильно! – сказал я. – Без него нам никто бы не поверил. А с ним – куда денешься! Вы только не забудьте этого складного инкассатора. Он нам тоже пригодится.

– Любопытно, – сказал Сорокалет, будто и не слушая меня. – Я все ломал себе голову, как они решают, какие мысли им нужны, а какие нет. Какие чувства стоит украсть, а какие можно игнорировать.

– И что же?

– Тут есть индикатор интенсивности. Чувств и мыслей. Если содержание мысли выше определенного уровня, она уже представляет интерес. То же касается и чувств...

– А они нас не завоюют? – спросил я.

– Ого, – сказал Сорокалет, – интенсивность твоих чувств выше нормы.