Тайна золотого орла, или Дима Томин и лавровый венок

Вскоре вышли опять на тоже место, откуда начинали путь, но теперь, сразу повернули налево, твёрдые каблуки зацокали центральным коридором. Большие часы в центре зала показывали два часа. Стеклянный потолок настолько чист, словно идёшь под открытым небом.

Выйдя на Октябрьскую, увидели гранит от земли до самых крыш. Гранитом выложена мостовая, цоколи и фасады зданий. На тротуаре, как и в парке, сквозь равные промежутки сверкают золотые обручи фонариков.

Справа. Через два квартала виднеется треугольник площади Луначарского. В центре площади, вместо уродливого серого фонаря, растопырившего во все стороны вытянутые светильники, возвышается стройная, лепная колонна с женской фигурой на верху. Мраморная девушка, гордо подняв голову, смотрит куда-то в сторону Ворсклы. По обе стороны девушки, преклонили колена два Ангела.

— Что это за памятник? — поинтересовался Дима.

— Без малейшего понятия. — ответил Андрей.

— Может, подойдём, посмотрим?

— Нет. Сначала найдём Эльфину.

И друзья двинулись по Октябрьской.

Блюдца фонтанов по обеим сторонам улицы журчат и пузырятся до самой Белой беседки. Здания подросли выпуклой медью крыш, аккуратно прорезанной мансардными резными окошками. Высокие угловые башни иглообразными шпилями щекочут небо.

На фасадах обилие скульптур: атланты, поддерживающие лепные арочки; богини, блистающие нагой красотой и весёлые, пухлые амурчики. Но в отличие от одноликих античных изваяний, лица этих скульптур ярко индивидуальны. Не встречается и двух похожих.

— Димка! Ты посмотри на их лица. Они напоминают обычных людей. — заметил Андрюша, указывая на изваяния.

— Ага. Какие-то, не академические. — подтвердил Дима.

Напротив пёстрых витрин, на высоких колоноидальных постаментах, красуются весёлые скульптурки товаров. Напротив ювелирного — огромное кольцо с, изящно огранённым, рубином. Напротив булочной — апетитная, золотистая паляныця. Напротив молочного — улыбающаяся, толстая корова. Напротив рыбного — золотая, блестящая рыбка и напротив часового — огромный будильник, медленно отсчитывающий время.

Вдоль фасадов всё так же приветливо шелестят липы, набросив дырявую сетку тени на всю мостовую.

— Вот бы люди из 1909 года попали сюда. — проговорил Дима.

— Да. С ними был бы шок. — подтвердил Андрей.

— Со мной, похоже, тоже, шок. — засмеялся Дима.

Цум, словно алмазной короной, блистает выпуклой стеклянной крышей. Театр Гоголя, как "Пражский торт" с кремовой капителью колонн и молочной белизной скульптур. Сретинский и Воскресенский соборы, словно сотканы из света и поймали солнце на золотые, шлемоподобные купола.

А вот и соборная площадь. Застывшим аккордом встретил друзей Успенский собор с колокольней.

Ребята дошли до площади и остановились в недоумении. Перпендикулярно Октябрьской, расположилась не чахлая улочка, теряющаяся в соседних домах, а широкая магистраль, по три полосы в каждом направлении, опутанная тетивой троллейбусных проводов. По улице бодро шныряют машины, мелькая разноцветными спинами, издали напоминая быструю карусель.

Трансформаторно завывая, промчался длинный, с гармошкой дополнительного салона, троллейбус. В месте пересечения улиц, гранитным парапетом красуется подземный переход, выныривая возле входа в собор.

Там, где Иванову и Институтскую горки разделяет глубокий Мазуривский Яр, виднееся серый полукруг моста, теряющийся где-то возле Строительного института.

— Вот угол Октябрьской и соборной площади. — пояснил Андрюша. — Михайленко говорил, чтобы мы искали дом, ближе к собору. Вот этот дом. — добавил он, указывая на гранитный фасад, обильно украшенный лепкой.

Друзья взглянули на дом. Они отлично помнили на этом месте безликую пятиэтажку, обложенную светло-жёлтой, шелушащейся плиткой, с белыми незграбными балконами. Сейчас же пред ними предстал одетый в разноцветный гранит стройный фасад, совершенно без балконов, с благородными украшениями по периметру окон и мраморными скульптурами.

Зашли в чистенький подъезд. Входную дверь никто не закрывает. В подъезде ковровые дорожки, на подоконниках яркие цветы.

Квартира номер 5 встретила блестящей полировкой, плотно подогнанной двери. Андрюша поднял руку, но кнопки звонка не было. Дверь бесшумно отворилась сама.

Глава 12

Эльфина

На пороге появилась хорошенькая блондинка, среднего роста, с фигурой спортивной гимнастки. Стройные ноги обтягивают чёрные лосины. На точёные плечи накинута просторная белая рубаха, свободно свисающая ниже пояса. Такую, не назовёшь яркой красавицей, но было что-то завораживающее в её миловидном облике. Белокурая, круглолицая, слегка скуластая и широкая в кости, но с нежным румянцем и идеально-чистой, просто светящейся кожей, она излучала тепло и доброту.

В довершении ко всему, девушка носила прозрачные, тонкие очки, создающие вид серьёзный и учёный.

Незнакомка глянула на мальчишек ярко-голубыми глазами и приветливо улыбнулась, обнажив два ряда ослепительно-белых, ровных, словно искусно выточенных, зубов.

Диму бут-то, ошарашило. Время остановилось. Он вдруг вспомнил слова из старой бардовской песни:

Открылась дверь и я, в момент, растаял.

А затем вспомнил свой сон на ветках орешника, когда увидел в звёздном небе лицо девушки. Вне всяких сомнений, это была она, только не в золотистых очертаниях звёзд, а во крови и во плоти.

— Добрый день, мальчики! Проходите. — ласково сказала девушка, удивительно мелодичным голосом, и жестом пригласила войти.

Ребята вошли в просторную прихожую. Встроенный шкаф-купе, подвесной потолок, ламинат. Всё блестит, везде сияет солнце.

— Давайте знакомиться! — предложила девушка. — Меня зовут Эльфина. Вы, наверное, Дима Томин. — обратилась к Диме. — А Вы, Андрей Дорошенко.

Андрюша удивлённо кивнул.

— Проходите в комнату.

Ребята вошли в уютную комнату с красивой, удобной мебелью. Два больших окна выходят на соборную площадь, белоснежный силуэт собора виднеется в каждом из них. Золотые купола невольно притягивают взгляд, настраивая на умиротворённый и спокойный лад.

Первым делом Эльфина взяла у Димы тяжёлую зелёную сумку с лавровым венком

— Как Вы такие тяжести таскаете? — смеясь, сказала она и провела по сумке. Та уменьшилась вдвое.

Потом Эльфина приложила сумку к стене и ещё раз провела ладонью. Сумка бесследно исчезла.

— Что Вы сделали? — не сдержался Андрей.

Девушка взглянула, с иронией, на удивлённых друзей и успокаивающе ответила:

— Не волнуйтесь. Спрятала сумку в сейф, вмонтированный в стену. А уменьшила потому, что сейф маленький, и иначе она туда бы просто не влезла.

Дима подошёл к стене и потрогал в том месте, где водила рукой Эльфина. Но, кроме гладкой, холодной штукатурки, Димина рука, ровным счётом, ничего не чувствовала.

Из-под очков, заискрились улыбающиеся глаза:

— Сейф открывается от биополя моей правой руки, имеющей неповторный код. Это и есть ключ. — с улыбкой, ответила девушка.

— А его не нужно нести в небесную камеру хранения? — недоверчиво спросил Дима.

— Абсолютно не нужно. Здесь достаточно надёжно. — спокойно ответила "новая знакомая". — Ну, а сейчас, идите в ванную и приведите себя в порядок после долгой дороги, а я пока приготовлю обед. — мягко добавила она.

Дима с Андрюшей смело открыли белую пластиковую дверь, а когда захлопнули за собой, просто обомлели. Вместо тесной, малогабаритной ванной комнаты, их взору предстала зеркальная голубизна овального бассейна, с двумя прозрачными душевыми кабинками и белоснежными умывальниками по бокам. А белый ковш ванны, сиротливо примостился в углу.

— Это, пожалуй, покруче, чем у Чударя. — прокомментировал Андрюша.

— Ага. — согласился Дима.

Быстро сбросив одежду, друзья бросились в пучину вод, причём, сколько не ныряли, достать дна не смогли. Потом, обмывшись в душе, вернулись к своей одежде и увидели её выстиранной, выглаженной и аккуратно сложенной на двух неизвестно откуда взявшихся тумбочках.