Как братьев превращают в лягушек

Раздался шорох, из-под куста выско­чило какое-то животное и вонзило ког­ти в Лиссины джинсы.

— Казимир, прекрати! — Сердито ска­зала девочка и, не сдержавшись, рас­смеялась,

Тинка отошла в сторону.

Казимиром звали кота. Он мяукал, мурлыкал и пил разведенное молоко, как и полагается настоящему коту, а еще ему нравилось, когда его ласкали и гладили. Вот только это был не со­всем обычный кот, а кот-невидимка...

Тинка почувствовала, что ее ног кос­нулся мягкий пушистый хвост, и в ужа­се отскочила.

Лисси поморщилась:

Да ладно тебе! Казимир безобидный. К тому же это он помог нам оты­скать ключ Фолфония.

Я собак больше люблю, — заявила Тинка и, услышав возмущенное «мя-у-у», поспешно добавила: — Ну, кошки тоже ничего.

Снаружи стены дома были выкраше­ны белой краской, двускатная остроко­нечная крыша — зеленой. Необычно вы­глядела только красная входная дверь, укрепленная тремя широкими кованы­ми полосами из металла, — ни дать ни взять дверь старинного замка.

Настал Лиссин черед посылать дру­жеское послание.

— Открывайся! — потребовала она, но дверь осталась неподвижной. — Слушай, мы хотим войти!

Дверь, как и прежде, была заперта.-'

Тогда Лисси воздела руки к небу и протяжно пропела:

— Ну ладно, ПОЖА-А-ЛУЙ-СТА-А откройся!

Дверь немедленно распахнулась, и дверные петли проскрипели: «Давно бы так!»

Девочки вошли в прихожую, где на длинных стеллажных полках были рас­ставлены кристаллы различных форм и размеров. Солнечные лучи, проникав­шие в дом через окно и дверные став­ни, наполняли их разноцветными ис­крящимися бликами и мерцающими огоньками.

А теперь, — Лисси кровожадно по­терла руки, и в ее глазах заплясали бесе­нята, — мы немедленно приступим к кол­довству. Час расплаты настал. — Она де­монически расхохоталась, и ее «ха-ха-ха» прозвучало сигналом объявления войны.

Погоди! — Тинка опустила руку на плечо Лисси, стараясь оттянуть решаю­щий момент. — Мы... мы ведь и понятия не имеем о том, как надо колдовать. А если мы сделаем что-нибудь не так? Если произойдет что-нибудь... непредви денное?  Вдруг мы наколдуем нашим братцам... по две головы каждому!

— Вот и классно, тогда мы выставим их в музее, и они наконец на что-то сго­дятся, — выпалила Лисси и освободи­лась от Тинкиной руки. — Да не бойся, трусиха ты этакая!

Прежде чем Тинка успела ей возра­зить, Лисси влетела в маленькую ком­натку недалеко от входа. Там на полу лежали груды разнообразных книг и книжечек — от пожелтевшего и помято­го ежедневника до фолиантов в кожа­ных переплетах, тисненных золотом. Школьный рюкзак Лисси с размаху по­летел в угол, а сама она шлепнулась на пол между книгами.

— Та-а-ак, что у нас здесь? — протя­нула Лисси с любопытством, схватила первую попавшуюся книжку и начала листать блестящие желто-серые страни­цы, которые вместо шуршания странно потрескивали.

Тинка, в нерешительности остановив­шись в дверном проеме, наблюдала за сестрой. Та почувствовала на себе ее взгляд и подняла глаза.

— Ты что, милочка, вросла в землю?

Ах, мне необходимо к чему-то при­слониться, чтобы подпереть стену! — На любой глупый вопрос Тинка всегда да­вала еще более глупый ответ.

Хватит подпирать стены, лучше по­моги, — раскомандовалась Лисси. — Здесь должно быть что-то вроде «Как превра­титься в колдунью за три часа» или «Кол­довство для начинающих». А может, «Кол­довство? Это очень просто».

Из прихожей донеслось душеразди­рающее мяуканье Казимира. Кот орал дурным голосом, как будто ему отдави­ли хвост.

Что это с ним? — всполошилась Тинка.

Проголодался, что же еще! — бурк­нула Лисси, ожесточенно роясь в книж­ных завалах.

Тинка переступила с ноги на ногу:

— Покорми же его, эксперт по кош­кам! Правда, госпожа Шикетанц строго-настрого наказывала не давать ему больше чем полчашки разбавленного молока ежедневно, чтобы не разжирел.

Лисси вскочила и подбежала к узкой дверце рядом с лестницей, которая вела в продолговатое сводчатое помещение —  старомодную кухню. В ней имелся от­крытый очаг с подвешенным котелком и многочисленные полки с расставленны­ми на них банками и склянками. Из «холодильного» отверстия в стене клу­бился ледяной туман.

Голодный Казимир был тут как тут и яростно царапал стену, оставляя на ней тонкие следы когтей.

— Да-да, знаю, здесь твое молоко, — проворчала Лисси, запустила руку в хо­лодный белый туман и извлекла молоч­ную бутылку. Хотя девочки и не запаса­ли молока, бутылка оказалась полной до краев.

Подоспевшая Тинка протянула Лисси кошачью коричневую миску, на которой блестящими камушками было выложено имя КАЗИМИР.

Лисси подняла и опустила рычаг ма­ленького насоса в стене, служившего во­допроводным краном, разбавила молоко и поставила миску на пол.

Раздалось жадное чавканье, и невиди­мый язычок Казимира со скоростью иголки для швейной машины начал опускаться в молоко. Через минуту мис­ка опустела.

С довольным урчанием кот убрался восвояси, предварительно громко отрыг­нув совсем рядом с Тинкой. Та испуган­но взвизгнула.

— Пошли на раскопки, подруга. Нам нужно найти книгу, — напомнила Лисси, но Тинка медлила.

В прихожей раздался звук, будто там приземлился голодный коршун, требо­вавший пищи. Девочки одновременно протиснулись через узкую кухонную дверь и остолбенели.

Резкий крик повторился снова. Кричал резной деревянный коршун, примостив­шийся на суку, прибитом над входной дверью толстенным гвоздем.

Тинка сморщилась от напряжения, пытаясь понять, что это означает.

У нас будут гости! — догадалась де­вочка.

Он же деревянный! Как же он мо­жет кричать? — удивилась Лисси.

А как ты только что поила моло­ком невидимого кота? — Тинка покача­ла головой, подивившись неслыханной глупости сестры.

Лисси пришла в ярость:

— Можно подумать, у тебя появилась дополнительная порция мозгов! Белянка!

 «Белянка» было самым худшим по­сле «толстушки» оскорблением, способ­ным задеть Тинку. И Лисси это пре­красно знала.

Голова деревянного коршуна накло­нилась вперед, и он укоризненно по­смотрел на девочек:

— Немедленно ступайте к садовым воротам, вы, глупые гусыни!

У Тинки и Лисси перехватило дыха­ние — то ли из-за говорящей птицы, то ли из-за глупых гусынь.

Тинка опомнилась первой и выбежала из дома. У садовых ворот росли высокие кусты. Она спряталась за ними и раз­двинула ветки, пытаясь разглядеть не­званого гостя. Звонка на воротах не бы­ло, так с чего же коршун поднял крик?

На улице, беспокойно переступая с ноги на ногу, стоял низенький человечек в тесном черном мотоциклетном костю­ме. Его голый череп напоминал пасхаль­ное яйцо, а из ушей росли густые воло­сы. Под носом незнакомца топорщились усы, лихо закрученные влево и вправо.

— Проверка ключа Фолфония! — нетерпеливо выкрикнул он, барабаня по шлему, который держал под мышкой.

Подоспевшая Лисси спряталась за Тинкину спину и никак не могла сооб­разить, что им теперь делать.

Что это за игра в прятки? Будьте любезны выйти! Сколько мне еще ждать? — сердито буркнул незнакомец.

Иди. — Лисси подтолкнула Тинку вперед.

Почему я? Иди лучше ты! — Тинка сделала приглашающий жест.

Трусиха, — прошипела Лисси, под­тянула брюки и вышла из укрытия.

Человечек смерил ее удивленным взглядом:

— Смотри-ка ты, наша дорогая Эмма выбрала юную преемницу!

Словно полицейский чиновник, он достал из кармана куртки желтый ла­тунный жетон с выпуклым изображени­ем ярко-красного рта и предъявил его Лисси.

— Сим подтверждается, что Август Янорес является контролером Клуба колдуний и имеет право на проверку ключа Фолфония, — сказал рот и исчез, а вместо него на бляхе появилось изо­бражение лысой головы контролера.

Голова широко улыбнулась, словно фотографируясь на паспорт, и пропала. Ее место снова занял рот. Он ухмыльнулся, и Лисси услышала что-то вроде слов, «Презабавная фотография».