Кресты у дороги

Разомкнув объятия, агент и помощник шерифа чокнулись бокалами.

— Через две недели Эрни выступает перед Большим жюри. Присяжные вынесут обвинительный вердикт, я уверен. Во вторник, в девять утра, Эрни ждет нас — нужно спланировать показания. Готова к поездке?

— Еще как!

Отойдя к перилам, О’Нил посмотрел на задний двор, на поющий ветер, который Дэнс повесила в одну ветреную — и бессонную — ночь и давно уже собиралась снять.

Помощник шерифа молчал. Готовился сказать нечто важное.

Дэнс забеспокоилась. В чем дело? Кто-то болен?

Или Майкл переезжает?

— Я тут подумал…

Дыхание Дэнс участилось. Вино в бокале пошло рябью, как поверхность Тихого океана на ветру.

— Может, задержимся в Лос-Анджелесе после встречи с Эрни? На пару деньков, а? Посмотрим город, поедим наконец яиц «Бенедикт». Или суши — в Западном Голливуде? Полюбуемся на гламурную публику? Я даже черную рубашку по случаю куплю.

Майкл О’Нил еще никогда не говорил так сбивчиво. Никогда.

Дэнс моргнула. Ее сердце затрепетало со скоростью крыльев колибри, зависшей у кормушки неподалеку.

— Я…

Расхохотавшись, О’Нил опустил плечи. Должно быть, видок у Дэнс тот еще.

— Ладно, надо еще кое-что сказать тебе.

— Говори.

— Анна уходит.

— Что? — ахнула Дэнс.

На лице О’Нила отразилась целая радуга эмоций: надежда, неуверенность, боль и — ярче всего — замешательство.

— Она переезжает в Сан-Франциско.

В мозгу родилась сразу сотня вопросов, и Дэнс первым делом спросила:

— А дети?

— Остаются со мной.

Неудивительно. Лучше Майкла О’Нила отца не сыскать. В материнских качествах Анны и ее желании брать на себя такую ответственность Дэнс всегда сомневалась.

Да, в разводе все дело. Из-за него в глазах О’Нила такая пустота.

О’Нил продолжил говорить отрывистым тоном, как будто уже набросал кучу примерных — и очень реалистичных — планов. Мужчины подобной ерундой страдают чаще, чем женщины. О’Нил рассказывал о том, как дети станут встречаться с матерью, как отреагирует его семья и родители Анны, о том, что Анна станет делать в Сан-Франциско. Дэнс слушала, кивая и время от времени утешая О’Нила.

Очень часто он упоминал «владельца галереи», «друга Анны из Сан-Франциско» и «его». Выводы не удивляли, но на саму Анну — за боль, причиненную О’Нилу, — Дэнс разозлилась.

Ему и правда больно. Опустошенный, О’Нил сам еще не осознал удара.

А Дэнс? Что она чувствует?

Нет-нет, не время думать о своих чувствах.

О’Нил сейчас напоминал восьмиклассника, пригласившего девочку на танец. Того и гляди спрячет руки в карманы и уставится в пол.

— Ну так что скажешь насчет поездки?

Дэнс хотела бы взглянуть на саму себя со стороны: что выдает ее тело? Новости тронули, и в то же время агент самой себе напоминала солдата в зоне боевых действий, который медленно, осторожно приближается к пакету на обочине.

Искушение согласиться велико.

Но есть и повод отказать: О’Нил нужен своим детям. Как никогда. Им пока незачем знать о разводе. Хотя они все равно что-то почувствуют. Интуиция у детей очень сильна.

— Ау, — позвал вдруг мужской голос с бокового дворика. Вот и еще повод не ехать.

Глядя Майклу О’Нилу в глаза, Дэнс сдержанно улыбнулась.

— Мы здесь! — отозвалась она. — На веранде.

Послышались шаги на ступеньках, и на веранду вышел Джонатан Боулинг. Он улыбнулся О’Нилу, и двое мужчин пожали друг другу руки. Как и Дэнс, профессор надел джинсы, а еще черную вязаную рубашку, ветровку и походные ботинки.

— Что-то я рановато.

— Не беда.

Умница О’Нил сразу все понял. В его глазах Дэнс прочла искренние извинения — за то, что поставил ее в неудобное положение.

Дэнс — тоже взглядом — дала понять, мол, извиняться не за что.

О’Нил улыбнулся, почти так же как они с Дэнс улыбнулись друг другу в прошлом году, услышав в машине по радио песню Сондхайма «Впускайте клоунов» — о потенциальных любовниках, которые никак не сойдутся.

Оба знали: нужный момент угадать очень непросто.

— Мы с Джонатаном едем на выходные в Напу, — ровным голосом произнесла Дэнс.

— Так, небольшой семейный сбор в родительском доме, — пояснил профессор. — Люблю привозить с собой посторонних.

Боулинг тоже умен. Догадался, что пришел не вовремя, и попробовал приуменьшить значимость совместной поездки.

— В Напе красиво, — произнес О’Нил.

Они с Анной провели медовый месяц недалеко от виноградников Кейбрэд.

Ох уж эта ирония… Дэнс внезапно зарделась как девочка.

— Уэс у бабушки с дедушкой? — спросил помощник шерифа.

— Да.

— Позвоню ему. Завтра в восемь хочу выйти в море.

Все-таки О’Нил молодец. Дэнс уезжает из города, а он, несмотря на заботы, держит слово — взять с собой мальчика на рыбалку.

— Спасибо. Уэс очень ждал этого дня.

— Мне из Лос-Анджелеса пришлют копию вердикта — отправлю ее тебе по электронке.

— Надо будет поговорить, Майкл. Позвони.

— Хорошо.

О’Нил должен понять, что поговорить Дэнс хочет о предстоящем разводе с Анной, не о деле Джона Доу.

Сама же Дэнс догадалась: Майкл О’Нил не позвонит. Не тогда, когда она с Боулингом. Не такой он человек.

Внезапно Дэнс ощутила страстный порыв обнять его. О’Нил хоть и не был специалистом по кинесике, моментально просек ее намерение. Развернулся и пошел к ступенькам.

— Надо забрать детей. У нас сегодня вечер пиццы. Пока, Джон. И кстати, спасибо за помощь. Без вас мы бы не справились.

— С вас оловянный значок, — широко улыбаясь, ответил Боулинг. Затем спросил у Дэнс, не надо ли отнести к машине какие-нибудь вещи. Дэнс указала на сумку, набитую газировкой, водой, закусками и дисками с музыкой на дорогу.

Глядя, как О’Нил спускается по крыльцу, Дэнс прижала бокал с вином к груди. Думала, не обернется ли помощник шерифа?

О’Нил обернулся и, коротко улыбнувшись Дэнс, пошел дальше.

Выражаю признательность

Кэтрин Бьюз — благодаря ее исследованиям я получил исчерпывающую информацию о жизни в блогах и синтетическом мире. Она же научила меня выживать (по крайней мере на начальных этапах) в глобальных онлайновых РПГ. Спасибо также недюжинному редакторскому таланту Джейн Дэвис, Дженны Долан, Донны Мартон, Гейзела Орме и Фила Меткалфа. Моя благодарность веб-мастеру Джеймса Чилтона, моей сестре, Джули Рис Дивер. Неизменная благодарность Мадлен и щенкам — всем до единого.