Время ацтеков

лашается подружка.

– Даже если мы не захотим их сбить, мы их собьем, – говорит легавый, и глаза у него пустые, так выглядят глаза человека, который говорит то, что ему приказано.

– Ты сбрендил, – шиплю я.

Дожидаюсь, пока розовые пятна не уберутся на тротуар, и начинаю ехать. Мы разгоняемся – у него отличная машина – и проносимся мимо них, и метров через двадцать я торможу.

– Ну, как? – спрашиваю я.

– Должны сбить?! – спрашиваю я.

– Придурок, – шиплю я.

– Да ты и правда маньяк, – брызжу я слюной.

– Рано или поздно ты, бля, этим и кончишь! – ору я.

– Ты меня утомил, мать твою, – визжу я.

– Поехали, мать твою так! – кричу я.

– Ладно, – виновато говорит он.

Мы проезжаем по центральному проспекту Рышкановки – город пуст, совершенно пуст, меня это начинает нервировать, – и лишь через несколько минут нас оглушает. Это салют и фейерверк. На другом конце нашего города вспыхивают салюты, расцветают красные розы, зеленые хризантемы, звездочки, похожие на брызги огненного шампанского, и я удивленно понимаю, что уже темнеет. Салюты рвутся все чаще, кажется, что небо сейчас загорится и начнется великий огненный Потоп, я прибавляю газу и думаю о том, что надо бы сдать на права. Мужик же! А что, пора начинать… Получится ли у нас выбраться из дерьма? Я улыбаюсь себе, газую еще и на полном ходу сворачиваю к парку, за которым, как объяснил мне мирно посапывающий легавый, находится та самая школа. С печью и племянником – учителем труда. Поворот получается вполне себе лихо, хоть и аккуратно, если бы не одно «но» – легавый перестает посапывать и с диким криком, символизирующим, очевидно, веселье, толкает меня в плечо. Так сильно, что машину бросает в сторону.

Краем глаза я успеваю увидеть два розовых пятна, со стуком отлетающих от нашего автомобиля. Это девушки.

Решили срезать путь.

К счастью, легавый не забыл ключи. Он всегда их носит с собой, сказал он мне, на что я сказал ему, чтобы он заткнулся, что он меня утомил. После чего пристроил его в кабинете труда, задернул в нем шторы – слава богу, что для уроков труда здесь отдельная пристройка! – проверил, крепко ли спит сторож, и вернулся к машине.

– Ну что ж, – говорю я.

– А может, это испытание? – спрашиваю я.

– После которого я стану настоящим мужиком, – открываю я багажник.

– От которого несет псиной, у которого яйца железные и который ни хрена не боится и может сделать все, что угодно, – теоретизирую я.

– И, конечно, ничего не боится, – улыбаюсь я.

– Привет, девочки, – машу я рукой.

– Первая пошла, – вздыхаю я.

К счастью, девушка – я буду звать ее Первая – попалась легкая. Очень симпатичная, кстати. Я с сожалением подбрасываю ее на руках и быстро несу в помещение. Кладу в угол на газеты и иду за подружкой.

– А вот и Вторая, – говорю я.

– Привет, Вторая, – машу я.

– Мне жаль, – извиняюсь я.

– Если по существу, то виноват во всем этот козел, который сейчас спит там в одном кабинете с твоей подружкой, – говорю я Второй.

– Не сердись на