Неприкрытая жестокость

— Жаль. Нам нужна дополнительная информация для общей картины. Этой ночью Додо изнасиловал и задушил Меланту.

Даже в тусклом свете винного погребка Хелен увидела, как Курт побледнел.

— О, Хелен! Бедная девушка! Какой ужас!

— Ужас — это то, что сотворил с ней Додо. Только представь, Курт! Все жизнелюбие и энергия молодой женщины были оборваны психопатом! Он накинул удавку ей на шею и постепенно душил, насилуя раз за разом. Я никогда не думала, что на черной коже могут быть так видны кровоподтеки. Это кошмарно!

Курт судорожно сглотнул и прикрыл рот рукой.

— Хелен, пожалуйста! Я знаю, что такое случается и что тебе приходится с этим работать, но я… я не могу об этом слушать!

— Извини, Курт. Не хотела тебя расстраивать. Просто я прихожу в бешенство от подобного, особенно от изнасилования.

— Пей свое вино — на сей раз у Баффо раскупорили действительно отменное красное. И давай сменим тему, ты не против? У меня не очень крепкий желудок, — добавил Курт. Когда он расстраивался, то его английский становился несколько высокопарным. — Я не буду спрашивать, как ты провела день, но поинтересуюсь делами родителей. Надеюсь, они здоровы?

Девушка рассмеялась, к ней вернулось благодушное настроение.

— Они всегда здоровы, особенно если на горизонте маячат президентские выборы. Папа боится, что выберут Ричарда Никсона.

— Почему же это обязательно плохо?

Она с удовольствием посмотрела на его благородное бесстрастное лицо и покачала головой:

— Ты не поймешь, потому что не американец.

— Расскажи мне о своем отце, Хелен. Я понимаю, что должность президента Университета Чабба — это очень влиятельная должность, но твой отец кажется еще более значимой фигурой.

Хелен присвистнула своими невероятно сверкающими розовыми губками, а после пожала плечами.

— Отец — замечательная иллюстрация того, что не только работа определяет место человека в жизни, но и сам человек способен сделать работу более значимой. В нем есть та особенность, которую обычно связывают с Джоном Кеннеди, — харизма. Не важно, сколь влиятелен сидящий в комнате человек, однако когда туда входит мой отец, значительность первого тотчас бледнеет. В нем есть нечто, что невозможно в себе взрастить. К тому же у папы такие предки, о которых большинство американцев могут только мечтать. Не одно поколение его предков, а целых три породнились с Мейфлауэрами — он не стал бы президентом Чабба, не будь в родстве с Мейфлауэрами. У мамы тоже непростая родословная. Она из Кливленда, Огайо, из богатой семьи. — Хелен замолчала и усмехнулась. — Вот так! Мой рассказ помог тебе, Курт?

— Думаю, да. Тебе следует договориться об ужине с родителями. Пришло время мне с ними познакомиться.

Ее сердце на миг замерло, а потом застучало еще быстрее. Что повлечет за собой это знакомство?

— Конечно, — ответила девушка и сделала глоток вина.

— У тебя сейчас есть время поужинать? Мы можем остаться здесь или отправиться в любое место, куда захочешь.

— Здесь вполне подойдет, — сказала она, сдерживая вздох отчаяния. Какой смысл встречаться с Куртом, когда его мутит при одном упоминании об убийстве или изнасиловании?

«Мне в спутники нужен полицейский или доктор, — размышляла она. — Человек, который с готовностью выслушает мои рассказы о рабочих буднях, который разделит со мной опасность, кровь, смерть. Курт любит то, что сталкивается и рассекает воздух со скоростью света, что опаснее всего на свете, но мои интересы он не понимает. И о чем он говорит сейчас? О нет! Пожалуйста, нет! Пустился в расспросы о том, какие драгоценные камни мне нравятся больше всего».

— Послушай, Курт, — несколько резко ответила она. — Даже не смей думать о покупке кольца! Когда я решу надеть кольцо на палец, то выберу его сама, слышишь? От мужчины будет требоваться только одно — заплатить за него. — Хелен хихикнула: — Так-то! Вопрос закрыт. Давай изучим меню, я ужасно проголодалась.

«Небеса! — только и подумал Курт. — Весь день она занималась изнасилованием и убийством и не потеряла аппетита!»

Тем не менее ужин смягчил обоих. «Винный погребок Баффо» не относился к лучшим ресторанам Холломена, но здесь готовили отличные венгерские блюда; сам Баффо был венгром, который покинул родину после восстания 1956 года, подавленного не без помощи Советского Союза, но оставался страстным патриотом.

Наевшись — Курт шницелем, Хелен гуляшом, — парочка в десять часов покинула погребок, ощущая в теле приятную легкость от выпитого вина.

— Оставим здесь твой «ламборгини» или мой «порше»? — спросил Курт на улице. — Дорогая Хелен, давай оставим твою машину! Поехали ко мне на чашечку кофе.

В ее качании головы он увидел непреклонный отказ. Напрасно он ее просил и находил все новые, убедительные поводы, Хелен не захотела продолжать вечер у него дома. Курт вполне мог понять почему — ведь днем ей пришлось столкнуться с ужаснейшими событиями. Ему осталось лишь смотреть, как она проворно запрыгнула в автомобиль и умчалась прочь по Саусгрин-стрит. Любая другая спортивная машина с открытым верхом не уцелела бы на улицах Холломена и десяти минут, но ее «ламборгини» оставался неуязвим.

Ссутулившись, Курт прошел полквартала до своей припаркованной машины, открыл ее, снял блокиратор руля и после недолгих манипуляций с приборами наконец отъехал.

— Вон проехал «порше» профессора фон Фалендорфа, — сказал патрульный своему новому и весьма недалекому напарнику во время объезда Саусгрин-стрит.

— Будем преследовать? — спросил тот.

— Зачем? Он не гонит и не петляет.

Благодаря этому незначительному эпизоду они стали последними людьми, видевшими Курта фон Фалендорфа, который до дома так и не добрался.

Она чувствовала себя обязанной так поступить. Тем же теплым вечером Аманда Уорбертон ждала своих племянников дома на ужин.

Все прошло лучше, чем она предполагала; когда женщина спустилась вниз, чтобы пустить их в подземный гараж небоскреба, то глаз не смогла отвести от «бентли» цвета олова. Несомненно, близнецы больше не водят дряхлые драндулеты!

— Ему десять лет, и он на газу, — сказал Робби, пока они шли к лифту. — Нам не о чем беспокоиться! Газ дешев. К тому же нам нравится внешний вид этой машины.

— Совершенно справедливо, — заметила Аманда. — У вас хороший вкус.

Она продолжила эту тему, когда близнецы вежливо похвалили ее огромные апартаменты.

— Откуда с таким вкусом у вас столь драматическое пристрастие к черному и белому? — спросила она, показывая братьям спальню, оформленную в розовых и бордовых тонах.

— Эпатажность, — ответил Робби, усаживаясь так, чтобы видеть в окно пейзаж с убывающей луной.

— Объясни, пожалуйста.

— Мы — актеры, — продолжил Роберт, откупоривая вино, — и прекрасно осознаем всю важность создаваемого образа. Здесь ключевым моментом является непохожесть; если ты не Пол Ньюман и не Рок Хадсон, то надо быть необычным, даже эксцентричным.

— Так в чем же заключается ваш талант? — спросила Аманда, делая последние приготовления на кухне. — Мальчики, надеюсь, вы не будете против, что наш ужин доставили из «Морской пены»? Коктейль из креветок и ростбиф.

— Великолепно! — хором воскликнули близнецы.

За столом женщина заметила, что близнецы едят с аппетитом, но совсем понемногу.

— Нам приходится следить за весом, — признался ей Горди.

— Вернемся к вашим талантам, — сказала Аманда, наливая кофе, который сварила сама. Однако, узнав, что кофе не очищен от кофеина, братья выпили его совсем чуть-чуть. Складывалось впечатление, будто жители западного побережья слишком подвержены суевериям по поводу разнообразных диет, и если Робби и Горди вдруг последуют какой-то одной диете, то она просто не будет иметь желаемого для них результата.

— Таланты, — начал Робби, делая глоток настоя ромашки. — Сейчас ценится наша игра, но у нас есть и другие устремления, — со скромным видом добавил он. — Не будем говорить об этом заранее, чтобы не сглазить. — И, взмахнув рукой, завершил: — Можем только сказать, что мы работаем над грандиозным проектом.