Бой - баба

А после первой войны Шамиль с родней героином занялись. Лабораторию прямо в доме поставили. Кого им бояться? Не Масхадку же! Тот со своей президентской гвардией и близко к владениям братьев подходить боится. Знает прекрасно, со всех наличных стволов их встретят.

А Мурата сам старший Басаев в Россию отправил. Героин самодельный распространять. Джихад у Шамиля такой, с бизнесом перепутанный. Неверных травить, а заодно бабки с них рубить.

Выполнил в точности хозяйскую волю чечен. Не стал с местными ворами ссориться. Мосты наладил, закону мирно подчинился.

Так неблагодарный Камыш буреть внаглую начал. Долю уже в третий раз увеличил. А как от ментов отмазать — его нет! На хрена такой «смотрящий» дался?

Знает Мурат, можно было бы попробовать пахана опрокинуть. На смех его уже поднял. Пустил через своих парашу, вроде как у «положенца» рога выросли. Если его теперь убрать, у многих сомнения возникнут. Мысли задние, расчеты личные. Не всякий, далеко не всякий очертя голову в драку кинется.

Только знает Мурат, не одобрит суровый хозяин самовольства. Шамиль жестокостью знаменит. В первую очередь — среди своих. Железной рукой Басаев правит. За любое неповиновение к стенке ставит. Долго не разбирается — чечен или не чечен. Из родного тейпа или чужого. Если припрет, братьев кровных не пожалеет. Потому и дисциплина в его отрядах крепкая. На крови настоянная. Одно слово — несостоявшийся коммунист. Хоть кандидатом всего лишь побыл, но духу партейного, самого отборного, нахвататься успел.

Вспомнилась тут некстати Мурату последняя встреча с воровским авторитетом. В пустом банкетном зале. Шуршание шелка бодрящее, смех колокольчиком. Глазки веселые, голос задорный. И маленькое черное платье в ночном казино. Когда все только на них глазели. Как взгляд черный от ярости застилало, каждого убить хотелось. Мое! Не трожь! Глазеть так нагло не смей!

Успокоился неожиданно женолюбивый кавказец. Сделку «положенцу» предложил.

Отстегнет он долю в «общак». Сегодня же рассчитается. Но пусть Камыш девку из мэрии ему отдаст. Хотя бы на время. Так справедливо будет. Баш на баш.

Думалось Мурату, пойдет навстречу местный авторитет. Поймет горца правильно. Чечены — они же гордые очень. Нельзя их обижать. Пусть хоть в чем-то пахан уступит.

Просчитался горбоносый горец. Перемудрил. «Смотрящий» тоже кое-что помнил. И амбиций у него побольше оказалось. Да еще скрытая обида за оскорбительный ночной кутеж с воровской подругой сказалась. Вскипел наконец-то урка. Заревел яростно могучим басом:

— Ты че гонишь, в натуре?! Нюх потерял?! С кем кроить вздумал?! Короче — бабки на стол! И к Александре не лезь.

Пояснил кратко, темня для пущей важности:

— Там — дело. А не шашни.

Притих самолюбивый чечен. Хвост поджал. Понял, что загрубил. Сам у вора выпросил. Хорошо хоть, свидетелей нет. Иначе как потом в глаза землякам смотреть? Позор-то какой…

Но тонок слух у горца. Уловил некую нотку неуверенности в последних словах «положенца». Решил после обкашлять. Наедине с собой.

А пока смириться. Для виду. Оружие любимое — коварство — применить.

Глава 10

Грандиозен центральный рынок любого города в выходной день. Громадные толпы народа сюда стекаются. Все продавцы как один на работу выходят. А покупатель валом валит, кишмя кишит.

Ворье карманное сумочки зазевавшихся режет, бритвой острой орудует. Лохов, варежки раскрывших, бабок трудовых лишает.

Тех, кто поосторожнее, лохотронщики громко зазывают. Эти — немного цивильней. Почти честно денежку отбирают. Но и наглее. Глядя в глаза грабят. А после за спиной потешаются.

Милиция бдительная усиленными нарядами фланирует. Маршрутами извилистыми, долгой практикой наработанными. Чтобы в случае чего докричаться было невозможно.

Шумит базар. Волнуется. Волнами людскими перекатывается. Никто друг на друга особо не смотрит. Все процессом древнейшим заняты.

Одни товар выставленный разглядывают. Другие — взахлеб его расхваливают. Продать пытаются. Так и катится еще один суетный день, жестко подчиняясь старой Марксовой формуле: «деньги — товар — деньги».

И Он в толпу затесался. Ходит кругами, приценивается будто бы. А сам взглядом внимательным шарит, продавших Ему пистолет горцев высматривает.

Случилось с убийцей что-то после неудачи с проституткой. Мечтать о будущем меньше стал. Без прежнего задора и захватывающего дух восторга.

Краски сочные в фантазиях потускнели, о сексе даже думать не хотелось. Порнушку по вечерам смотреть перестал. Надоело. Знал теперь только одно — есть Цель. И надо ее достичь во что бы то ни стало. А зачем — там разберемся. Жизнь покажет.

Насторожился Он внезапно. Вид рассеянного зеваки потерял. Звук противный разгоняющего людей клаксона издалека расслышал. Глянул, а это знакомая серо-стальная «Мазда» толпу прорезает.

Долго убийца думал, как ему очередное «дело» провернуть. Почти уж решил было из толпы с ножом выскочить. Уверен был — не успеет охрана его остановить. Понял потом — уйти не дадут. На месте кончат.

Пришлось к варианту с верным «Макаровым» вернуться. Черт с ней, ментовской экспертизой. Вы сначала «ствол» найдите. Да докажите, что это я из него стрелял. Хрен пройдет! Убивать будете, не расколюсь!

Нашел Он загодя подходящее местечко. В кустах у ограды рынка. Приспособление себе придумал. На сук раздвоенный ствол положить. Чтобы не дергало слишком сильно руку при каждом выстреле.

Скользнул убийца незаметно в облюбованные заросли. Позицию занял, глушитель благоговейно поцеловал. Не подведи, дружок. Попади с первого раза.

Снял «Макаров» с предохранителя, поймал на мушку вышедшего из салона негодяя кавказца. Затаил дыхание и плавно нажал на спуск.

Мурат не слышал звука выстрела. Но знакомый шелестящий посвист над ухом узнал мгновенно. Растянулся плашмя на заплеванном асфальте, ввергнув в замешательство рефлекторно схватившихся за оружие боевиков. Услышал, как пробила тонкий металл попавшая в машину следующая пуля.

Растерянность телохранителей была недолгой. Уже через секунду они оцепили главаря плотным кольцом, клацая взятыми на изготовку «стволами».

Схлынула в стороны ничего не понимающая, перепуганная толпа. Ушлые продавцы под хлипкие прилавки полезли. За тюками там попрятались. Товар — вещь надежная. Не только кормит, жизнь иногда спасает.

Сообразил Мурат, еще минута — менты сыр-бор увидят. Всему тогда конец.

Банда вооруженных до зубов чеченцев в центре российского города — это нечто. Чикаться не станут. Всех по запарке на месте положат. Времена долгих уговоров и обсуждения условий кончились безвозвратно.

Выкрикнул гортанную команду главарь. Послушались охранники. Спрятали оружие, еще тесней вокруг старшего сбились. Так и рванули бегом сквозь толпу плотной кучкой.

А тусующиеся с утра на рынке наркоторговцы переждали десяток минут и снова к прибыльному занятию вернулись. Бизнес есть бизнес. Басайке на Кавказе туго нынче приходится. Бабок срочно требует, с солдатами российскими воевать.

Скрипит зубами взбешенный Мурат. Камыша работа! Точно, больше некому.

Снайперюгу «смотрящий» подослал. Слову чечена не поверил! Нет, пора пришла башку «положенцу» открутить. Самому место хлебное занять. И Шамилю тогда легче станет. «Общак» воровской в руки хозяина притечет.

Успокоился гордый джигит. Унял безрассудный гнев. План ответной операции обдумывать принялся.

Опять поразила стажера Александра. Полностью за выходные внешность сменила. Прическу другую сделала, волосы высветлила. В новом, совершенно невероятном ослепительно белом наряде на работу явилась.

Сияет довольная собой красавица. Подмигнула разинувшему рот парню, крутнулась на каблучках, взметая ввысь расклешенный подол.