Рукопись из Тибета (СИ)

Я с трудом взлетел вверх (душа отсырела) и поплыл к своей могиле. За ночь тело покрылось оболочкой льда, став напоминать мумию.

— Ну что же, прощай лама Уваата, — беззвучно сказали губы. — Ты навсегда остаешься здесь. А я вскоре отправлюсь к Творцу. Не иначе на страшный суд. Он что-то здорово рассердился.

Далее, заклубившись в воздухе, душа выплыла на свет и спланировала по вертикале к висящему на стропе Хо, защелкивающему карабин на нисходящей опоре.

Спускался он в два раза быстрее, чем мы карабкались вверх. Изящно и красиво.

Каждые пятнадцать минут отдыхал на выступах, а затем продолжал снова.

К полудню вторых суток мы были у подошвы.

Там тибетец, вознес благодарность Богам, подарившим ему возвращение на землю, после чего, немного отдохнув, зашагал в сторону древней обители.

Когда он сообщил отшельникам о случившемся, те восприняли известие как должное.

— Гуру Уваата удостоен великой милости, — торжественно изрек старший. — Скоро он предстанет перед Создателем, и тот воздаст ему по заслугам.

«А потом догонит и еще воздаст» — горько подумал я с долей иронии.

— Ваши люди здесь были два солнца назад, — продолжил второй. — Доставив нам все необходимое.

— Святой был человек, лама Уваата — вздохнул старший брат. — Помолимся за него. И все трое вознесли небу молитвы.

На следующее утро Хо добрался к стоянке вертолета, где сообщил ту же весть. И я снова услышал о себе добрые слова. Что было приятно.

Далее живые устроили на берегу небольшую тризну, после чего мы все вылетели в Лхасу. Где из дворца Панчен — Ламе была отправлена соответствующая телеграмма.

Весть о моей кончине тут же облетела Тибет и вскоре достигла Пекина, но что было потом, я не увидел.

Поскольку плыл в просторах Космоса, готовясь встретиться с НИМ. Однако на середине пути что-то изменилось.

Душа почувствовала притяжение Земли, полет замедлился, и она застыла в невесомости. Это длилось один миг, а затем со скоростью метеора я понесся вниз. Звездой прочертил небосвод и исчез. Блеснув вспышкой.

…В уши лилось пение птиц, какие-то крики, я чихнул и размежил веки.

Застилавший глаза туман исчез, передо мной открылась песчаная коса, а за ней до боли знакомая река, с перевитыми лианами деревьями на другом берегу. В кронах которых прыгали и резвились обезьяны.

— Что за черт?! — вскочил я, озираясь по сторонам, и вдруг узрел непостижимое.

Вместо ног у меня были волосатые лапы с четырьмя когтями, выше них мощная, покрытая черной шерстью грудь, а при повороте головы, взгляд выхватил позади роскошный хвост с белой подпалиной, нос же учуял горький запах полыни.

Ау-у-у!! — оглушительно взыл я и, подбежав к кромке воды, в страхе в нее уставился.

Оттуда на меня смотрела морда тибетского мастифа.

Я тут же отпрыгнул назад, жалобно заскулив. От безысходности и отчаяния.

По каким-то своим соображениям, Творец релаксировал меня в собаку.

От обиды навернулись слезы на глазах, — где в мире правда? После чего я опустился на песок и положил голову на вытянутые лапы.

Да, я не стал праведником в той, второй своей жизни, но старался делать добро, по мере сил и возможностей. За что же вот так со мной? Лучше бы стер в пыль, — крутились в голове мысли.

Затем внутри что-то шевельнулось — я прислушался. То были составляющие.

— Ну, и чего ты скулишь? — первым высказался моряк. Всегда бывший оптимистом. — Ведь мог превратить в осла или барана. Опять же, собака друг человека и существо высшего порядка.

Другие тоже привели ряд доводов в ее пользу, и настроение несколько улучшилось.

«Ну и пусть собака» — встав на лапы, содрогнул я мощный торс, отряхивая с шерсти песок. — Как говорят, что Бог не даст, все к лучшему.

Кстати, тибетский мастиф собака будь здоров. Медвежьей силы, недюжинного ума и настоящий друг человека.

Внезапно мой чуткий нос уловил в воздухе незнакомый запах, я тихо зарычал и принюхался.

Спустя пару минут на косу из леса вышел смуглый, лет пятнадцати мальчик, с луком и стрелами в руках, направляясь в мою сторону.

Чем ближе он подходил, тем больше кого-то напоминал. Я заволновался.

Увидев перед собой необычного зверя, мальчик застыл, издав удивленный возглас. В ответ мой хвост дружелюбно вильнул — «не бойся».

Мальчик сделал вперед еще несколько медленных шагов, и я увидел на его груди блестящий алмаз на золотой цепочке.

Это был мой с Лисаной сын, в чем я не сомневался.

— Приветствую тебя, о, зверь, — сказал, остановившись передо мной мальчик. — Я Уваата, — приложил к груди ладонь. — Будем друзьями.

— Гаф-ф! — басовито ответил я, протягивая ему лапу.

А затем мы пошли по косе, в ту сторону, где была деревня.

Тихая речная волна замывала наши следы на песке, а в моих ушах торжественно и всепобеждающе звучала песня

Эпилог

За открытым окном лоджии, в которое от близкого озера лилась ночная прохлада, спал столичный мегаполис.

Сидя у мерцающего экрана компьютера и завершив правку лежащей передо мной рукописи, я скопировав текст для отправки.

После этого набрал электронный адрес одного известного издательства, прикрепил к нему файл и еще раз пролистал страницы.

Бандероль, с рукописью в кожаной обложке, доставила мне почта России, а местом отправки значилось: КНР. Округ Тибет. Лхаса.

Когда я вскрыл упаковку и открыл обложку, на титульном листе увидел свой московский адрес, исполненный собственной рукою.

«Что за черт?» — мелькнуло в голове, и я стал листать страницы.

Там, моим же почерком, было написано то, что изложено выше. Только в дневниковом варианте.

Прочтя за ночь все записи, я сначала подумал, что сошел с ума и утром навестил знакомого психиатра.

Тот, осмотрев пациента и проведя несколько тестов, сказал, что пока нет. Воспринимаю все адекватно.

Вернувшись домой, я прочел дневник еще раз, начиная что-то понимать, за исключением иероглифов.

Их перевел мне однокашник по ВКШ, долго служивший на Востоке.

— Оттуда взял? — возвращая мне копию в названной части, поинтересовался он. — Информация заслуживает внимание.

— Пока секрет, — сказал я. — Бывай (пожал приятелю руку). И мы распрощались.

Спустя несколько дней глубоких размышлений и анализа записей, я пришел к выводу, что так действительно могло быть, и решил их опубликовать, придав соответствующую форму.