Под угрозой (в сокращении)

Он пожал плечами:

— Мы партнеры, вы и я. Я подумал, что мы могли бы перекусить, выпить по бокалу вина и обменяться мнениями.

— Боюсь, что в обед я не пью, — возразила Лиз и тут же пожалела об этом. Она показалась себе сварливой, хотя не было никакой причины предполагать, что Маккей пытался как-то выйти за рамки простого дружелюбия.

— Простите, что я так внезапно… — сказал Маккей, взглянув на нее.

— Да ничего. Я вообще-то не имею привычки устраивать обеденный перерыв, если не считать бутерброда на рабочем месте.

— Не поймите меня неправильно, — сказал Маккей, снова взглянув на нее, — но вы на самом деле очень похожи на даму, направляющуюся на обед.

— Приму это как комплимент. Просто я одета так потому, что вечером у меня другая встреча.

— А. Это вы курируете агента в «Харви Николз»?

Она улыбнулась и отвела взгляд. Над ними выросла громадина здания МИ-6, и тут Маккей нырнул налево в паутину улиц Воксхолла. Две минуты спустя он припарковал БМВ в узком тупичке рядом с Саут-Ламбет-роуд.

Маккей выскочил и открыл Лиз дверцу.

— Проголодались? — спросил он.

— Пожалуй, да, — сказала Лиз.

— Превосходно. — Раскатав рукава рубашки, он надел галстук цвета индиго и темно-синий пиджак, которые достал с заднего сиденья, затем запер автомобиль, коротко пискнувший в ответ. — Сможете пройти пару сотен ярдов в этих туфлях? — спросил он.

— Если повезет.

Они вернулись к реке и прошли к новому роскошному комплексу на южной стороне моста Воксхолл. Кивнув охраннику, Маккей провел Лиз через атриум в людный, но приятный ресторан. Белые полотняные скатерти, столовое серебро и посуда блестели, а темная панорама Темзы была обрамлена сиянием зеркального стекла. Большинство столов было занято. Приглушенное гудение голосов затихло на мгновение, когда они вошли. Оставив пальто у портье, Лиз проследовала за Маккеем к столу, откуда открывался вид на реку.

— Это все так мило и неожиданно, — сказала она искренне. — Спасибо за то, что пригласили меня.

— Спасибо за то, что приняли приглашение.

— Полагаю, среди этих людей многие из вашей конторы?

— Один или двое, и, как только вы вошли, мой рейтинг повысился на несколько сот процентов. Вы можете видеть, что за нами незаметно наблюдают.

— Действительно вижу, — улыбнулась она. — Вам стоит послать своих коллег на наши курсы по контрнаблюдению.

Они изучили меню. Заговорщически подавшись вперед, Маккей сказал Лиз, что может предсказать, что она закажет. Достав из кармана ручку, он вручил ей ее и велел пометить то, что она выбрала.

Чтобы он не увидел, Лиз опустила меню под стол и отметила салат с копченой утиной грудкой. Это была закуска, но она написала рядом слова «как основное блюдо».

— Хорошо. Теперь сложите меню. Уберите его в карман.

Так она и сделала. Она была уверена, что он не видел того, что она написала.

Когда подошел официант, Маккей заказал стейк из оленины и бокал итальянского бароло.

— А для моей коллеги, — добавил он с чуть заметной улыбкой, кивнув на Лиз, — салат с утиной грудкой. Как основное блюдо.

— Очень умно, — сказала Лиз, нахмурясь. — Как вы это сделали?

— Это секрет. Выпейте немного вина.

Она бы с удовольствием выпила, но чувствовала, что ей следует придерживаться провозглашенной политики «я не пью в обед».

— Спасибо, я не буду.

— Один бокал. За компанию.

— Хорошо, но только один. Скажите мне, как вы…

— У вас нет допуска.

Лиз осмотрелась. Никто не мог видеть того, что она написала. Не было видно и никаких отражающих поверхностей.

— Ну, вы, весельчак. Ну-ка, говорите, — сказала она, одолеваемая раздражением.

— Хорошо, так и быть. Мы разработали контактные линзы, которые позволяют видеть сквозь документы. Они сейчас на мне.

Она сощурила глаза, начиная чувствовать себя по-настоящему рассерженной.

— И знаете что, — продолжил он, — они действуют так же и на ткань.

Прежде чем Лиз смогла ответить, на скатерть упала тень, и, подняв глаза, она увидела, что над ней стоит Джеффри Фейн.

— Элизабет. Как приятно видеть вас на нашей стороне реки. Надеюсь, Бруно должным образом о вас заботится?

— Да уж, — сказала она и замолчала. От неискреннего дружелюбия Фейна мороз бежал по коже.

Он отвесил легкий поклон.

— Прошу передать привет Чарльзу. Как вы знаете, мы относимся к вашему департаменту с самым глубоким уважением.

— Благодарю, — произнесла Лиз. — Непременно передам.

В этот момент подали еду. Когда Фейн двинулся прочь, Лиз посмотрела на Маккея и успела поймать заговорщические взгляды, которыми они обменялись. Не была ли эта встреча подстроена?

— Скажите мне, — попросила она. — Каково это, вернуться домой?

Маккей провел рукой по выгоревшим на солнце волосам.

— Хорошо, — сказал он. — В Исламабаде было интересно, но тяжело. Я был там сам по себе, а не в составе аккредитованной дипломатической миссии, и, хотя это означало, что я мог сделать намного больше с точки зрения контактов с агентами, опасность также была гораздо больше.

— Вы жили не в посольстве?

— Нет, на окраине. Номинально я работал в одном банке, поэтому каждое утро являлся на работу в костюме, а по вечерам вращался в местном свете. После этого я обычно всю ночь или опрашивал агентов, или шифровал и передавал отчеты в Лондон. То еще было удовольствие.

— А что вас привлекает в вашей работе в первую очередь?

Улыбка коснулась уголка его рта.

— Вероятно, то же, что и вас. Возможность заняться обманом, что у меня всегда получалось естественно.

— Так ли? Я имею в виду, всегда естественно?

— Мне говорили, что я начал лгать очень рано. И я никогда не ходил на экзамены в школе без шпаргалки. Я, бывало, всю ночь писал их тонкой ручкой на папиросной бумаге, а затем сворачивал и прятал в корпусе шариковой ручки.

— Какую причину вы назвали, объясняя желание вступить в Шестерку?

— Патриотизм. В то время это казалось правильной линией поведения.

— А это истинная причина?

— Ну, знаете, как говорят. Последнее убежище негодяя, и так далее. В действительности, конечно, это были женщины. Все эти очаровательные секретарши из министерства иностранных дел. У меня всегда был комплекс Манипенни.

— Что-то я не вижу здесь много Манипенни.

Серые глаза изумленно обежали вокруг комнаты.

— Действительно, похоже, что я был не прав? А как было с вами?

— Боюсь, у меня никогда не было комплекса секретного агента. Я была одним из первых новобранцев, откликнувшихся на объявление «В ожидании Годо?».

— Как болтливый мистер Шейлер.

— Точно.

Приблизился официант, и, прежде чем Лиз смогла возразить, Маккей указал на их бокалы, давая понять, что их пора наполнить. Лиз воспользовалась краткой паузой, чтобы оценить ситуацию. Бруно Маккей возмутительно флиртовал, но он, бесспорно, хорошо умел поддерживать компанию.

— А как вы? — спросила она. — Вы поступили на Службу прямо из университета?

— Нет. Я изучал арабский в Кембридже и начал работать в одном из инвестиционных банков в Сити аналитиком по Ближнему Востоку. Через некоторое время банковское дело потеряло для меня свою привлекательность, и я сдал экзамен в министерстве иностранных дел. Хотите пудинга?

— Нет, я ничего не хочу, спасибо, и я совсем не хочу второй бокал вина. Мне, пожалуй, пора возвращаться.

— Уверен, ваше начальство не будет возражать, если вы немного… займетесь межведомственной работой, — возразил Маккей. — По крайней мере выпейте кофе.

Она согласилась, и он махнул официанту.

— Так поведайте же мне, — сказала она, когда принесли кофе. — Как вы сумели увидеть то, что я написала в меню?

— Я не видел, — рассмеялся он. — Но каждая женщина, которую я сюда приглашал, заказывала именно это блюдо.

Лиз уставилась на него:

— Неужели мы так предсказуемы?

— Собственно говоря, я был здесь только однажды, и в компании полудюжины человек. Трое из них были женщины, и все они заказали то же, что заказали вы. Вот и все.