Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы. (СИ)

обеда воскресенья. С ночевкой. Ну а мы», - посмотрел на Доку, -

«будем тебя отвозить и привозить».

Дока тут же кивнул головой, подтверждая согласие, а

Владимир вздохнул как лошадь, и плюхнулся на диван. Даже

улыбнулся – не забыли его друзья в тяжелую минуту!

Ближе к вечеру, пошатавшись без дела во дворе и

испортив настроение видом запущенного сада-огорода, решил

навестить Игоря Георгиевича, главного геолога и моего давнего

товарища. Пораспрашивать о делах в партии, и что светит на

будущее. Паша кое-что рассказать успел, но как я знал, суждения

его глубиной обычно не отличались, а для меня интересными

были даже мелочи, на которые внимания он не обращал.

Игорь Георгиевич оказался дома, моему появлению

обрадовался:

«Проходи, садись! Давно не виделись!» - и полез в

холодильник. Вернулся к столу – надо же, где только достал! – с

бутылкой коньяка, правда уже начатой. Валентина, его жена, в

комнату заглянула, со мной поздоровалась, и засуетилась,

выставляя на стол рюмки и легкую закуску.

«Давай за встречу!» - Игорь Георгиевич поднял рюмку,

предложив мне и Валентине сделать то же самое. Выпили,

потянулись кто за конфетой, кто за финтифлюшками из теста.

«Пришел узнать, как в партии дела?» - догадался главный

геолог, а я кивнул головой, подтвердил, что он не ошибся.

Валентина же со словами – «Слушать даже не хочу!» - со стула

поднялась, махнула рукой и ушла в другую комнату. Игорь

Георгиевич кивнул ей вслед:

«Довели народ до ручки!» - вздохнул, и уже для меня, -

«Ничего у нас хорошего. Все сокращают, все урезают, и если

дальше так продолжится – любая работа здесь теряет смысл.

Половина геологов уже ушла, причем – заметь – лучшая

половина. Кто-то уехал в Россию, поближе к родственникам, кто-

то в город, бизнесменами заделались – шмотками на базаре

торгуют». Взял бутылку, посмотрел ее на свет, налил еще по

рюмке:

«У тебя как дела? Чем думаешь зимой заниматься?»

«Пока ничем», - а что другое мог я сказать, не о нашем же

подпольном производстве.

«В артели вы хоть что-то заработали, зиму перебьешься.

На рыбалку на озеро поездишь, за сайгой побегаешь. Не

пропадешь. И жена до весны будет при деле – карты для отчета

чертить». Поднял рюмку, я свою тоже. Выпили, конфетами

закусили. Игорь Георгиевич внимательно и серьезно посмотрел

на меня:

«В камералке разговоры пошли. Чем то вы с Евдокимом у

него занимаетесь. Что-то тяжелое возите непонятно куда чуть ли

не каждый день. Не золотишко ли в степи моете? Ты же все

рудные гнезда в округе знаешь».

«До рудных гнезд добраться не просто», - улыбнулся

главному геологу, - «У нас же не россыпное золото, а в коренных

породах. Без взрывчатки и экскаватора до него не доберешься».

«Ну-ну», - не поверил этот провидец, - «с вашими

талантами и без экскаватора обойдетесь, а взрывчатку достать –

сам знаешь, в геологии дело плевое».

«Так зима на носу», - привел веский аргумент, - «артель на

время прикрыли, по снегу не получается работы. Что тогда

говорить об одиночках вроде нас!»

Игорь Георгиевич недолго задумался, потом с серьезным

видом выдал:

«Не удивлюсь, если вы золотом займетесь. Жить как то

надо. А гнезда отрабатывать и должны, такие как вы одиночки».

Я пожал плечами, демонстрируя неопределенность –

вроде как с мнением старшего товарища согласен, может и

подумаю над данным вопросом. Но рассказать правду о наших с

Докой и Владимиром делах, не решился. Потому что начать бы

пришлось с криминальных событий в артели. С двух трупов на

совести банды Милочкина, с санкционированным начальником

незаконным отбором богатой руды, в итоге оказавшейся в наших

руках. Зачем все это моему товарищу, с его исключительной

честностью и правдивостью? Лучше промолчать. К тому же Игорь

Георгиевич улыбнулся и перешел на другую тему.

«Об этом никто не знает, так что только для тебя.

Представь себе: японцы согласны финансировать поисковые на

золото работы в регионе, до которого мы пока не добрались.

Сейчас ведут с руководством объединения переговоры. Наши

конечно согласятся – это ж живые деньги можно поиметь!»

«Так вы теперь заживете по нормальному!» - сделал вид,

что радуюсь за любимую партию, и не слышал ничего по этой

теме от Паши.

«Не скажи», - Игорь Георгиевич покачал пальцем возле

моего носа, - «если бы переговоры вело начальство партийское –

я мог и поверить, в хорошие для партии перемены. А так», -

обреченно махнул рукой, - «японцы соглашение заключат с

руководством объединения, и основные денежки в городе

останутся. Нам же достанутся крохи, вот посмотришь».

Черт! Что же это за система в стране, когда деньги трудом

тяжким зарабатывают одни, а распределяют их совсем другие!

Сколько вокруг разговоров: перестройка, перестройка! А все с

места не может стронуться, нет никакой перестройки, один треп

пустой! Но огорчать давнего товарища совсем не хотелось, и без

того проблем у него не перечесть:

«Может и поймут наверху, что времена меняются, что без

нормальных заработков в геологии новых месторождений не

будет. Хороших геологов уже по пальцам пересчитать, а без них

– сам знаешь, толка никакого».

«Еще как знаю», - Игорь Георгиевич еще раз потянулся за

бутылкой, - «ты с Владимиром ушел – и у нас за сезон даже

проявления золота не выявлено. Такие вот дела. Так что, если с

япошками по хорошему договорятся – на работу вас с весны

возьму, и попробуйте отказаться!» - разлил остатки коньяка по

рюмкам, - «За это давай и выпьем!» Хороший тост, только не

очень в его осуществление верилось.

Часть сорок шестая.

На следующее утро по холодку – дело дошло чуть ли не

до заморозка – мы с Докой на Урале катили к месту, где когда то

отлично провели время за достарханом с бешбармаком.

Приятные воспоминания! Только сейчас знакомая будка над

скважиной торчала в одиночестве – рядом ни чабанов, ни даже

следов их недавнего присутствия – все вокруг поросло

невысокой и - главное – никем и ничем не примятой травкой.

Только как и раньше темнели среди нее обугленные остатки

давным-давно сгоревшей юрты. Чапа первым выпрыгнул из

люльки, подбежал ко входу в будку - дверь куда-то исчезла –

поднял лапу и посмотрел на нас: правильно ли он поступает.

«Мог бы и подальше отбежать», - буркнул Дока, и

направился ко входу в постройку, я за ним.

Внутри чисто, скважина на месте, и даже специальный

ремень, который натянут на двух блоках - на дне скважины и над

ней - в порядке. Ремень покрутили, пока не появилась его

намокшая часть – значит, водичка в скважине есть. Уже хорошо:

дверной проем можно занавесить брезентом, и тогда в будке

можно ночевать даже в морозец, и даже если поставить движок -

не руками же крутить ремень и поднимать воду - то и для

спальников места хватает.

«Молотилку б сюда поставить», - размечтался Дока, и с

надеждой посмотрел на меня, - «А что? Ты же видишь, что летом

чабанов не было, и случайно никто не появлялся – трава не

примята!»

«Молотилку поставим в другом месте», - в этом ни на

какие уступки идти я не собирался, - «Сколько времени с ней

возились у тебя в погребе – и что? Из-за одного трепача

спалились, все настраивать приходится заново! И здесь также

спалимся!. На охоте кто-нибудь завернет – и все, дураку понятно,

чем занимаются!»

«А место хорошее», - Дока с сожалением вздохнул, - «под

крышей, можно работать и в дождь, и в снег», - и побежал за