Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы. (СИ)

своем Урале, - «нужно другое место, что бы вода в избытке была,

в виде ручейка. Что бы и ты мог отмывать, а не таскаться с

ведрами!»

«Тогда на нашу лужу!» - сообразил Дока после моей

подсказки, - «Шланги растянем – и работай до потери пульса!

Воды с лихвой, а то, что вытечет – за ночь снова наберется!»

«Завтра с утра и поедем», - поддержал я вариант, - «ты на

Урале, я на своем Минском, что бы мешков в люльку загрузить

побольше».

«Договорились!» - довольный, что предложение с лужей

прошло, технарь с удовольствием пожал мне руку. В

предвкушении увидеть сразу столько золота, сколько ему никогда

не доводилось. И мне тоже.

Утром подкатили к луже, когда солнце только начало

прогревать воздух. Замерзшими как собаки – Чапа, кстати,

блаженствовал в тепле дома, потому что места на мотоцикле ему

не нашлось. Хозяйственный технарь сразу занялся костерком,

вскипятить чай для сугрева, я же начал разматывать шланги от

дымящейся паром лужи – вода в ней все еще остывала,

несмотря на поднимающееся солнце – по сухой промоине в

сторону понижения рельефа. Заткнув затычкой нижний конец,

поднялся к верхнему, начал заливать в шланг воду. Знакомая

операция, на этот раз я провел ее в одиночку. Прошел проверить

результат – из нижнего конца шланга вытащил затычку: вода из

него побежала приличной струей.

Через десяток минут, согревшись и чаем, и поднявшимся

солнцем, приступили к работе. Мешок истертого материала

высыпается в таз, туда же направляется вода из шланга. Теперь

этот бульон размешивай, в меру конечно, и давай верхней его

части, самой легкой фракции, вытекать через край посуды.

Бульон на глазах светлеет, и через пятнадцать минут это уже

светлая водичка, с небольшим сероватым осадком на дне.

Водичку сливаем, осадок тщательно переносим в железную (не

дай бог разобьется) коробку. Идет дело!

С перерывом на обед – чай с жареным мясом Ниночкиного

приготовления – не разгибались до четырех полудня. Наконец

все – последний десяти килограммовый мешок из общих трехсот

килограмм пошел в отмывку. Пятнадцать минут – и работа

кончена. Дока тщательно рассмотрел содержимое драгоценной

железной коробки:

«Вон сколько намыли, родненького!» - поднял на меня

глаза, - «Не зря день повкалывали!»

«Надо следы преступления убрать», - кивнул я на грязь под

ногами. Дока глянул туда же:

«Солнце водичку высушит, останется мелкий песочек. В

следующий раз мы его лопатой и разбросаем», - глянул теперь в

сторону лужи, - «В этом году сюда вряд ли кто наведуется,

сейчас сайги рядом с поселком навалом. Но бдительность терять

не будем, нам здесь считай до снега работать!»

«До морозов», - уточнил я, - «пока лужа льдом не

покроется!»

Шланги домой не повезли – спрятал в сторонке в густых

кустах. Убрали вокруг костра оставшиеся от обеда бумажки,

договорились в следующий раз на мотоциклах к луже не

подъезжать, останавливаться в сторонке на обнажающихся

коренных породах, где следы техники не остаются, и покатили в

партию. Обрадовать нашего третьего компаньона, с нетерпением

ждавшего результата первой промышленной отмывки.

Поздно вечером, когда Владимир явился на смену, мы

раскрыли перед ним железную коробку с отмытым материалом, и

объяснили, что золота в ней грамм тридцать не меньше. Рот у

коллеги раскрылся, глаза полезли из орбит, дыхание

перехватило. Схватил коробку в руки, прижал к груди, уставился

на ее содержимое и замер в ступоре.

«Ты, это, поосторожней», - Дока потянул коробку на себя, -

«не дай бог кондрашка хватит, Уронишь и золото рассыплешь!»

Владимир вцепился в коробку намертво, расставаться с

ней не желал. Вдвоем с Докой они тягали ее друг к другу, и если

так пойдет дальше, содержимое коробки они рассыпят точно.

Пришлось мне в разборку встревать:

«Стоять!» - гаркнул я как можно громче, и два типа

замерли с перепугу. Коробку отобрал, закрыл крышкой, а этим

ненормальным дал персональные советы:

«Ты у нас только черновую работу делать будешь! Тебя же

к золоту близко подпускать нельзя, у тебя при его виде крыша

съезжает! Уже сейчас! А что дальше будет?» - это я Владимиру,

и тот начал наконец приобретать осмысленный вид. Но почему

то, как это у него в крови, в полемику со мной не пустился.

«И ты хорош!» - это я Доке, - «тоже от золота нужно

держать подальше!» - против чего технарь наш возразить не

решился.

Позже, когда все успокоились и я получил уверения, что

больше такого не случится, содержимое коробки мы еще раз

внимательно рассмотрели, полюбовались его желтоватыми

переливами, после чего пересыпали в стеклянную банку и Дока

налил в нее кислоту. Утром у нас будет драгоценный металл,

всеми любимый и многими проклинаемый, уже в чистом виде.

Часть сорок третья.

Но полюбоваться в назначенное время чистым золотом не

пришлось. Осмотрев банку с бурой жидкостью, в которую

превратилась кислота, Дока решил от операции по ее сливу и

промывке осадка воздержаться.

«Оставим до вечера. И перельем эту дрянь в другую

банку, туда же сегодняшнюю отмывку высыпем. Кислоту

экономить надо, а эта», - имел ввиду уже отработавшую, - может

еще что-нибудь и растворит».

Возражать не стал, и мы, загрузив Урал очередными

мешками, покатили к месту налаженного производства. Опять

без Чапы, к его глубочайшему возмущению.

На этот раз отмывка прошла быстрей – был уже

определенный опыт. Когда работу закончили, а солнце стояло

еще высоко и торопиться было некуда, Доку потянуло на

разговоры.

«Давненько мы на охоте не были», - начал с любимой

темы, - «а пробежаться можно, вон сколько сайги рядом

шляется!»

Действительно, вокруг на сколько хватало глаз, гуляла

сайга в грязно-белом зимнем одеянии. И добыть ее, с нашим

опытом, было проще некуда. А потому у каждого дома по

разделанной туше лежало, и прибавлять к ней еще по одной

было не к чему. Поэтому на призыв напарника я не ответил, и он

тему решил продолжить:

«На охоту меня приглашают».

«Приглашать зачем? Сайга кругом, чуть ли не из дома

стрелять можно. Или клиент не охотник, надеется, что ты ему

животину добудешь?»

«Не, на озеро приглашают, на уток», - давненько мы с

Докой их не пугали, все не находилось время, - «Северная

сейчас прет, а у кента место есть, где ее навалом, и лодка,

большая деревянная. Можно съездить, утятиной побаловаться

на праздники», - на носу маячили ноябрьские.

Я не против побывать на официально разрешенной утиной

охоте, считавшейся у нас развлечением, отдыхом на природе. А

как по другому? К озеру тебя подвезут, на лодке к нужному месту

тоже. Сиди, стреляй, водочку пей и с соседом разговаривай. –

какая ж это работа!

«Меня прихвати, если можно».

«Тогда едем», - Дока кивнул головой, - «сегодня вечером

позвоню, договоримся о дате», - и мы начали собираться.

А во дворе дома нас ожидала взволнованная Ниночка.

Приходил мужик, чуть ли не силой пытался проникнуть в погреб.

Перепугал красавицу до умопомрачения – она уже муженька

представляла на зоне, тощим, голодным и с выпавшими зубами.

На ее страстную речь, что теперь нас посадят и она умрет с горя

в одиночестве, Дока не менее страстно начал уверять, что ничего

с нами не случится и одну ее он никогда не оставит. Но

поинтересоваться, кто это был за мужик и удалось ли ему в

погреб заглянуть, не догадался. Пришлось в разговор встревать

мне. Ниночку я осторожно взял за ручку, которой она вцепилась в