Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы. (СИ)

искренности Докиных объяснений, чем тот был откровенно

доволен. Владимир пока бездельничал - в ночную смену для него

работа не находилась, а что он делал на поприще завхоза, нас

мало интересовало.

Еще два дня возились с железками в погребе: молотилку

собирали, делали в полу цементные заливки и под нее, и под

электродвигатель, к которым они должны были крепиться

намертво, что бы при работе не пойти в разнос. Оставалось

дождаться, когда цемент отвердеет, и тогда сделать первый

пробный пуск агрегата. Если к этому моменту токарь выполнит

обещание и изготовит необходимые для истирания железные

чушки.

С ними никак не получалось – у токаря не находилось

время для исполнения подпольного заказа. Дока нервничал, с

каждым днем все больше раздражался, но без дела не сидел:

собрал где было возможно со старых буровых насосов

металлическик шары, диаметром сантиметров пять-семь,

служившие перепускными для бурового раствора клапанами.

Пол ведра таких шариков привез, рассчитывая заменить ими

металлические чушки. Но и их было маловато, и вес каждого не

совсем нас устраивал. Решили все же дождаться чушек, а эти

шарики к ним добавлять, если двигатель будет выдерживать

нагрузку.

Чапа давно освоился во дворе у Доки как у себя дома, и

посчитал необходимым исполнять обязанности сторожа. О

появлении любопытных извещал нас лаем, не злобным, а

предупреждающим. Причем глядя не на гостя, а в нашу с Докой

сторону.

От избытка свободного времени, загрузив в люльку Урала

поливочные шланги, смотались на объект запланированной с

весны незаконной деятельности. Лужа оказалась на месте.

Достали из люльки шланги, соединили их в единое целое,

размотали от лужи в сторону понижения рельефа. Дока пошел

затыкать нижний конец, а я банкой начал заливать в шланг воду

вверху. Заливал долго – воздушные пробки внутри часто не

пускали в него воду. Тогда Доке приходилось нижний конец

открывать, при этом часть воды выливалась зря. Наконец все –

вода в шланг больше не шла. Приподняв его над землей и

перебирая руками, Дока пошел в мою сторону – два раза в

шланге булькнула, вода по нему ушла внутрь. Добавил еще пару

банок – и все, напарник был рядом, а вода уровень не меняла. Я

закрыл ладонью отверстие, и конец шланга опустил в воду – весь

он до берега спокойно погрузился на дно.

Когда Дока вынул из нижнего конца затычку, вода из

шланга потекла бодрой струей. Я тут же засек уровень лужи на

выступающем из нее камне, и крикнул Доке:

«Засеки время!»

Ровно час мы патрулировали от одного конца шланга до

другого, потом я глянул на новый уровень воды в луже: на

знакомом камне он упал на четыре сантиметра. Что бы лужу

осушить полностью, нужно – делим 50см. на 4см получаем …

двенадцать часов с гаком.

«Когда начнем здесь вкалывать, придется вечером шланг

запускать. Что бы к утру вся водичка вытекла», - Дока нашел

правильное решение, и я его только уточнил:

«Но утром ехать нужно пораньше. Что бы один раз вода

вся из лужи утекла, а второй раз собраться не успела. Шланг то

пустой работать не будет». Домой вернулись довольными.

Наконец похожие на страусиные яйца по форме и размеру

железные чушки Дока привез, их тут же в мельницу загрузили в

специальное возле оси боковое отверстие, повернули барабан

так, чтобы второе отверстие – загрузочное - оказалось вверху,

засыпали через него один мешок дробленого материала, и

закрыли отверстие заглушкой на болтах.

«Ну, господи, помоги!» - Дока не перекрестился, а погрозил

мельнице кулаком. И включил рубильник.

Электродвигатель загудел как ненормальный, медленно но с

ускорением загрохотавший барабан начал раскручивать. Через

пять секунд он набрал нужные обороты, движок заработал в

штатном режиме.

«Пошла работа!» - расплылся Дока в улыбке, и из погреба

вылетел. Через минуту вернулся с той же улыбкой: «Наверху не

слышно! Только возле двери, если прислушаться!»

Десять минут за работавшим устройством наблюдали,

потом Дока движок выключил, рукой залез в отверстие для чушек

и достал из барабана горсть истираемого материала. Все

нормально, процесс идет, и через полчаса можно будет первую

истертую порцию из барабана высыпать. Для чего нужно

устройство остановить, что бы снять заглушку на загрузочном

отверстии, а под барабаном расстелить брезент, и вновь его

запустить. В это отверстие при вращении истертый материал

начнет высыпаться, и через минуту окажется на брезенте.

Но у нас пробный пуск, а если уж пробовать, то все

варианты. Поэтому, не доведя с первой порцией дело до конца,

мы тут же засыпали в барабан еще один мешок материала.

Дока еще раз погрозил устройству кулаком, осторожно включил

рубильник и задержал на нем руку, что бы в случае неприятности

сразу выключить. Движек завопил истошно, но барабан с места

стронул и начал раскручиваться. Пошло дело! Технарь вздохнул

с облегчением, но запуск ему явно не понравился.

«Следующий раз вначале вручную раскрутим, а уж потом

будем движок врубать!» - тут же нашел правильное решение.

Ровно час барабан гремел железными чушками внутри,

потом Дока молотилку остановил, слазил внутрь за горстью

истертого материала. Все о-кей, песок превратился почти в пыль,

и следующую порцию можно покрутить минут сорок, возможно и

этого будет достаточно. А сейчас Дока снял заглушку с

загрузочного отверстия, я за приводной от движка ремень

барабан с усилием крутанул, технарь тут же движок включил. Он

в нормальном ритме загудел, и через загрузочное отверстие,

когда оно оказывалось внизу, на брезент потек водопадом

конечный продукт. С побочным неприятным эффектом в виде

пыли.

«Не пойдет это дело», - Доке эффект не понравился, -

«придется внизу ящик поставить. Что бы в него эта муть

сыпалась».

«И не просто в него, а в мешок, который во внутрь

всовывать», - дополнил я технаря, - «Чтобы лишнюю операцию

не делать – муть из ящика в мешки затаривать», - на что Дока

согласился, молча пожав мне руку.

Теперь обоих распирало любопытство: сколько же

золотинок в двадцати килограммах истертого материала? Не

сговариваясь, из погреба мы выбрались на свет божий, начали

осматривать Докино – вернее, Ниночкино – хозяйство. Нужны

были как минимум два таза, и вода из водопровода. Тазы Дока

нашел, но…как бы от своей женушки не получил на орехи, были

они явно не для работы с грязью. В погребе с брезента набрали

в них материал, до половины, поднесли все к летнему

водопроводу во дворе. И дело пошло. Вокруг развели грязь, но

через пятнадцать минут на дне тазов осталась по маленькой

пленочке темного с желтыми блестками материала. Темное – это

тяжелые минералы, нам не нужные, блестинки – это золото.

Высыпали (или вылили) все на картонку, поставили под солнце

высохнуть.

«Теперь что с ними делать?» - поинтересовался технарь,

до сих пор с утра только командовавший.

«Когда высохнет – что притянется, уберем магнитом.

Остальное кислотой зальем. Золото, сам понимаешь, в осадок

выпадет, а остальное растворится», - заинтригованный Дока

сходу рванул в гараж, за этой самой кислотой.

Вернулся быстро, осторожно держа в руках литровую

банку. Но спешил зря – ценный материал на картонке не успел

высохнуть, да и магнита пока я не видел. Дока кинулся

перебирать свои железки, быстро магнит нашел и протянул его

мне. Осторожно – делал это первый раз в жизни – поднес магнит

к картонке. Мельчайшие темные частички потекли к нему,