Африканский след

Коля достал свое глориевское удостоверение и протянул хозяину, отметив, что Антон не сделал ни малейшей попытки взять его в руки, но взгляд, брошенный им на раскрытые корочки, был внимательным.

— Ишь ты… — наконец пробормотал он. — Опер, значит, из ЧОПа?

— Точно…

— Хм!.. Небось и в горячих точках успел потрудиться?

Он окинул Щербака более доброжелательным взглядом и, когда тот молча кивнул, покачал головой:

— Ну-ну… Не все, видать, такие невезучие, как я… А ко мне-то тебя чего привело, опер?

— Помощь твоя понадобилась, — произнес Николай после секундного колебания. Вопреки всему Плетнев почему-то вызывал у него симпатию.

— Неужто я еще кому-то помочь могу? Ну и ну!

Антон улыбнулся, продемонстрировав собеседнику неожиданно белые и ровные зубы, и тряхнул густыми, на взгляд Николая, слишком длинными волосами.

— Забавная у тебя висюлька, — улыбнулся в ответ Щербак, а Плетнев моментально погасил улыбку и сурово уставился на него.

— Чего это ты вдруг моей висюлькой заинтересовался?

— Недавно погиб мой самый близкий друг, подорвали его. Еще один человек… очень хороший человек… инвалидом стал. А на месте взрыва в точности такую же штуку обнаружили, вот и заинтересовался…

Решение действовать в лоб пришло к Николаю Щербаку само собой, а продиктовала его внутренняя уверенность, что этот бывший спецназовец, видимо так и не переживший постигшей его трагедии, не может быть убийцей. Тем более детей. У Антона было открытое, несмотря на следы возлияний, почти красивое лицо. Интуитивно Щербак чувствовал, что человек с такой улыбкой и таким взглядом просто не способен на столь тяжкое и подлое преступление. Да, он уничтожил негодяев, убивших его, видимо, горячо любимую жену. Но сделал это, что называется, с открытым забралом, от закона уйти, как поведал Щербаку участковый, не пытался.

— А у друга твоего имя есть? — неожиданно спросил Плетнев.

— Есть… Звали его Денис Андреевич Грязнов… Антон прищурился, взгляд его сделался не просто пристальным — острым.

— Знакомая фамилия… — негромко произнес он. — Знакомая и редкая.

— Не такая уж и редкая, — пожал плечами Николай. — А что знакомая, такты, возможно, сталкивался когда-то с Денисом… Или с дядей его Вячеславом Ивановичем Грязновым.

Плетнев еще некоторое время смотрел странным взглядом на Щербака, потом поинтересовался:

— Ну а второй, которого подорвали?

— Вот тут фамилия действительно редкая: Турецкий… Может, и о нем слышал?

К удивлению Щербака, Антон резко выдохнул воздух и… расхохотался… Физиономия оперативника изумленно вытянулась, а Плетнев, отсмеявшись холодным и сухим смехом, мгновенно посуровел, и теперь в его взгляде, устремленном на Колю, ни малейшей симпатии не улавливалось.

— Н-да-а, — протянул он. — А все-таки интересная штуковина жизнь… Говоришь, любезный Александр Борисович — кандидат в инвалиды? А господину Меркулову, часом, хотя бы самая малость там не досталась?

Щербак слишком поздно понял, что совершил ошибку, он даже догадывался, какую