Африканский след

кую именно… Плетнев между тем продолжил:

— Привет от меня всей честной компании, — ядовито произнес он. — Воистину Бог видит, кто кого обидит… Друзья твои, опер, в свое время меня в психушку спровадили, сына лишили… А ты, значит, за помощью ко мне пришел? Уж извиняй, оперок, а только придется тебе без моей помощи обойтись: сами разбирайтесь, что да как… А теперь будь любезен — прощай!

И, опрокинув в себя вторую стопку, Плетнев с самым суровым видом поднялся из-за стола.

Николай не сомневался, что пытаться исправить ситуацию бесполезно, и спорить с хозяином не стал… Прикрывая за собой дверь плетневской квартиры, он услышал, как смачно, в три этажа, тот выматерился за его спиной…

Уже из машины Щербак позвонил Севе Голованову и, доложив виноватым голосом о своем неожиданном проколе, вздохнул:

— Знаешь, я по-прежнему не сомневаюсь, что к взрыву этот мужик никакого отношения не имеет, не тот характер. Вздумай он кому отомстить, поступил бы так же, как в случае убийцами жены. Но ты все-таки прицепи к нему Самохина, пусть Самоха пару дней за ним присмотрит, не исключено, что Плетнев попытается связаться с кем-то из своих, чтобы если не разрулить, то хотя бы разнюхать ситуацию. Самоху я тут подожду, пока доберется — на случай, если клиент захочет позвонить кому… У него самого телефон давно отключен… Черт! Давно я такие лажался…

— Ты не мог знать, что следствие по его делу вели наши, так что не самоедствуй. Машину он твою видел?

— Нет.

— Значит, будете с Самохиным на пару вести наружку за Плетневым… Думаю, он действительно попытается выйти на кого-то из тех, кто, с его точки зрения, может быть в этом деле замазан… Все, до связи… Самоха прибудет не раньше чем через два часа, он сейчас с клиентом. Держи с ним связь сам, лады?

Щербак отключил мобильный, вздохнул и устроился на водительском сиденье поудобнее. До самого приезда своего тезки Коли Самохина, объявившегося не через два, а через три часа, он не спускал глаз с плетневского подъезда. Но Антон из дома так и не вышел.

Терпкий, сладковатый запах курящихся на треноге трав заполнил большое помещение мастерской минуты через три после того, как Георгий поджег их от черной свечи, установив треножник на его традиционное место, в ногах идола.

Сегодня травы загорелись с первого прикосновения пламени, после первой голубоватой вспышки тление их сделалось ровным, дымок, поползший от треножника, как по заказу, поднялся вначале вверх тонким сизым столбиком и, лишь достигнув лика Бога, потянулся в пространство комнаты. Это означало, что Бог благосклонен к ним, что удача не изменила Георгию, несмотря на осложнившиеся обстоятельства.

Обе девочки лежали неподвижно, с плотно закрытыми глазами, на своих топчанах, выдвинутых на время сеанса на середину мастерской и установленных точно напротив изваяния.

Эта неподвижность была сродни неподвижности мертвого тела, и Георгий, завершив необходимые заклинания, произносимые им на странном, гортанном языке, казалось состоящем из одних согласных