Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы. (СИ)

характеристики. И было за что: в предлагаемом варианте каждый

получал только пятьдесят процентов от заработанного.

Менты и гений финансов уехали, а работяги до вечера по

лагерю слонялись, кучковались и перемалывали кое-кому

косточки, в том числе и Николаю Игнатовичу, хотя о мертвых

можно или ничего, или только хорошее.

Еще через пять дней милицейский Уазик привез одного

гения финансов, с большущей сумкой, и ящиком водки. Роздал

под роспись в ведомости причитающиеся каждому деньги, всех

предупредил, что назначенный новый начальник через день-два

здесь появится, передал Сергею из рук в руки ящик водки, и на

милицейской машине умотал. Наверное решать неотложные

финансовые дела.

В вагончике-столовой вечером был скромный прощальный

сабантуй, на котором водку конечно выпили, остатки продуктов

съели. И без особой радости разошлись по домикам – на утро

была намечена машина в Мирный с желающими лагерь покинуть

и больше сюда не возвращаться. Выразившие намерение

работать в артели и дальше, оставались до приезда нового

начальника. Наша троица тоже оставалась – Дока и Владимир

еще надеялись в сторожа попасть, а мне просто оставлять их

одних не хотелось.

Через два дня в лагере появился новый начальник, с

мужиком, остающемся в артели на зиму, как заместитель

начальника. В помощь ему нужен был всего один человек, и

таким ни Дока, ни Владимир ему не подошли. Так что для них

вышел облом, и на следующий день, сердечно простившись с

Варей, пустившей по этому поводу слезу, пожав руку Сергею и

работягам, лагерь наша троица покинула, на Докином Урале,

загруженном шмотками до предела, и с Чапой в люльке у меня

на коленях.

«Придется сюда возвращаться», - предупредил Владимир,

- «у меня в сопках камней, сто пятьдесят кг. Так что будь готов!» -

последнее касалось водилы, ибо иного транспорта, кроме его

мотоцикла, золотоковырятель нигде не разглядел.

Часть тридцать девятая.

В партии пробыл всего день – прибрался в доме. И умотал

в город, где трудилась жена. Смог это сделать только благодаря

старым связям Доки, доставшего необходимые сорок литров

бензина.

Послушал от жены городские новости, отдал большую

часть привезенных денег, что бы и себе могла нужное купить, и

послать на прокорм сыну-студенту. Пошатался по магазинам. И

все, город начал давить избытком цивилизации. Надоели

каменные коробки, бесконечные машины и трамваи, и море

людей, злых и неприветливых, постоянно занятых поисками

продуктов. Вдобавок, и жена неожиданно предупредила, что из

города она в партию не поедет, потому что там полный развал,

плюс неудобства полевой жизни, неприемлемые для женщины

ее возраста. Вот уж не ожидал, что старухой себя сделает!

И что мне оставалось? Быть при жене и только? Это не

для меня. Пришлось с ее желанием согласиться – хочет

комфорта – и на здоровье, будем жить так, как каждый считает

нужным. То-есть, она в городе, я – пока в партии, а дальше будет

видно, где можно на жизнь заработать, ей помочь, и сына

поддержать материально.

«Делай как хочешь», - согласилась подруга, и с улыбкой

добавила, - «как женщина, я тебе не очень и нужна, любовницу

найдешь везде!» - намекнула, что о романе в артели кое-что

знает. Но вот что обидно: ни на грамм не возмутилась! И откуда

такое равнодушие? На следующий день уехал в партию.

Теперь нужно подумать о собственном трудоустройстве.

Для начала заглянул в камералку, к главному геологу Игорю

Константиновичу. По душам поговорили – о делах в стране, в

геологии, родной партии. Этого хватило, что бы вопрос о

собственном трудоустройстве не задавать – партия давно только

сокращала численность и объемы выполняемых работ, все

здесь сидели на чемоданах.

Вечером заглянул к Доке, был приглашен Ниночкой на

ужин. На вопрос, как у него дела, приятель махнул рукой:

«Никаких дел, на работу не устроишься. Буду зиму

охотничать», - на что Ниночка печально вздохнула. Ну а я, не в

пример этой хохотушке, порадовался, однако эмоций не

выражая: сейчас для меня Дока был важнее безработным.

После ужина я потянул его навестить Владимира, узнать о

его намерениях в плане работы, и если таковую нашел, то где.

«Я тебе и так скажу: бездельничает Володька, и с женой

ругается, из-за денег, которые из артели привез. Она ж у него

математик, заранее рассчитала, сколько муженек заработает и

на что она баксы потратит. А он вполовину меньше привез, и в

рублях!»

Безработный Владимир меня тоже устраивал, и когда мы

все же встретились и отошли от его дома в сторонку подальше от

супруги, я ребятам напомнил о неучтенном рудопроявлении, и

возможности на нем незаконно поработать. Раз законной работы

никто из нас найти не может. Оба согласились, в чем я был

заранее уверен на сто процентов, и тут же предложили на

рудопроявление смотаться, посмотреть что можно и нужно

сделать до снега. А основные работы начать с весны без

задержки.

Через день на Урале Дока в нужное место нас отвез.

Знакомая лужа оказалась на месте, и нужно было решить, как от

нее будем избавляться. Дока предложил прокопать канаву,

метров сорок, плюс в одном месте без ВВ не обойдешься.

Вариант мне не понравился, особенно из-за необходимости

доставать взрывчатку. И предложил использовать шланг, длиной

метров сто. Растянем его по следу весеннего ручейка в сторону

понижения, заткнем нижний конец и нальем в него воду. Потом

верхний конец опускаем в лужу, нижний открываем, и водичка по

законам физики самотеком из лужи по шлангу потечет. Коллеги

подумали, побегали, посмотрели, с вариантом шланга

согласились. Договорились собрать имевшиеся у каждого для

поливки огородов, соединить их в единое целое, и на этой луже

проверить эффективность, через три дня.

Но до поездки не дошло. Потому что появилась –

благодаря Доке – другая возможность подзаработать. Очень

оригинальным и до предела незаконным способом. Но даже я на

него согласился, от полной безнадеги. Не знаю для чего, но этот

непоседа в одиночку смотался в Пионерный, и случайно

встретил там одну из женщин, которых не так и давно развлекал

анекдотами в местной дробилке. Той, куда артельские «бандюки»

привезли машину руды, затаренной в пробные мешки. И эта

женщина, не оставленная Докой без внимания, посмеялась над

еще одним его анекдотом и о руде напомнила. Что предоплату за

дробление они получили, работу исполнили точно к указанному

сроку, а ее никто не забирает, и что с ней делать дальше – никто

не знает.

Дока тут же сообразил что к чему, догадался еще раз

дробилку навестить. И у местной начальницы разузнал, что о

трагических событиях в артели она знает, уже разговаривала с

новым ее начальником, и тот от измельченных проб (руда то

была в пробных мешках) отказывается, потому что в артели

никто не знает откуда эти пробы, и для чего они отобраны. То-

есть, махнул на них рукой, тем более от него никаких денег не

требовали. Дама даже выразила недовольство: лежат мешки, и

работать мешают, теперь ей надо придумывать, как их отсюда

вывезти на свалку. Дока тут же предложил помощь: сам он из той

артели, и раз такое дело, мешки заберет, увезет туда, откуда их

привезли. Вдруг все же понадобятся?

Дама заулыбалась и даже вздохнула с облегчением: ради

бога забирайте, надоело о них спотыкаться!

С ценными данными Дока тут же заскочил ко мне, все

рассказал, и предложил оказавшуюся бесхозной дробленую руду

прибрать к рукам, раз она никому не нужна. Действительно не