Иной жизни для себя не представляю! Книга шестая. Никогда не бросай начатое. (СИ)

травмой душевной. А какой еще?

«С Людкой вчера поцапался», - не задержался Владимир, -

«только можешь ее успокоить – сегодня зерна тебе приволоку, от

чабана подарок! Будет чем курей кормить!»

«Ничего не надо!» - не обрадовался хозяин пернатых, - «я с

курями завязываю!» - и все мы пошли на выход, к машине. Я и

Владимир – удивленные больше некуда.

В поле Паша душой отошел, и когда я собирал народ ехать

домой, в машину залезал уже с улыбочкой. С ней же из нее

выскочил возле камералки первым, и потащил за собой хвостом

всех, за исключением теперь недовольного Владимира.

«Что это они?» - кивнул я на удаляющуюся кавалькаду.

«А!» - Владимир помолчал тройку секунд, обдумывая ответ,

- «Паша им голову задурил. Сказал, что образец везет с

«блесткой», вот за ним и повалили», - посмотрел в упор на меня, -

«Врет, нет у него золота! А зерно у чабана брать отказался, завтра

повезу назад!» - понятно, почему Владимир такой хмурый –

двойной удар по самолюбию не каждый может перенести

спокойно.

В комнате Паша желающим морочил голову –

демонстрировал образец с первой на пятачке «блесткой» – это он

так считал. Любопытные по очереди камень в руках крутили,

рассматривали, что он определил как видимое золото. Отвечали

улыбками, но восторгов и поздравлений пока не высказывали –

что-то подозрительное есть, но … надежно определить что именно

– не решались, может и золото, а может…. и не договаривали. На

меня с Владимиром сразу же обратили взоры: вы то что думаете,

насчет «блестки» в образце коллеги? Золотинка это, или что-то на

нее только похожее? Паша в ожидании ответа аж напрягся, как я

перед уколом, каковых боюсь смертельно, но я ему только

подмигнул, давай мол, дури всех и дальше. А Владимир хмыкнул,

и тоже отвечать не стал, сделал вид, что некогда ему, и без этого

образца с «блесткой» дел хватает.

Потихоньку пришлый народ разошелся, так и не придя к

окончательному мнению, золото в образце или что другое. Паша

уже начал его прятать, остерегаясь нести на показ главному

геологу, и только теперь я ему посоветовал:

«Ты этот камушек петрографу отнеси. Он на «блестку»

покапает чем положено, и точно скажет, золото это или нет».

Паша с образцом мигом из комнаты выскочил, а Владимир со

смешком посмотрел ему вслед, и когда дверь закрылась, удивил

меня загадочной фразой:

«Столько шума из-за ерунды, из-за одной «блестки»! Можно

подумать, что-то она решает!» - это, как я понял, на всякий случай

попытка оправдаться за когда то произнесенную фразу, что «нет на

пятачке ничего». Вдруг космос тогда ошибся?

От петрографа Паша вернулся сияющий как звезда:

«Золотишко в «блестке!» - доложил с порога, - «Петрограф

точно определил!» - и уже персонально Владимиру, - «Так что

рудопроявление у меня, а не какое-то там проявление!»

Я без лишних слов к нему шагнул и пожал руку, а Владимир

сделал вид, что занят, и ограничился фразой:

«При такой «блестке», - наверное имел ввиду ее малый

размер, - «приличного содержания золота не может быть, так что

насчет рудопроявления придержи малость». Тоже прав, и как я

полагал, сейчас в их уже надоевших спорах твердая ничья. Только

на будущее все же с преимуществом у Паши, и он его здесь же

постарался закрепить: побежал с образцом к главному геологу.

Владимир не замедлил смыться домой, попереживать в

одиночестве из-за своей как он уже и сам понимал неоднозначной

подсказки, несущей ущерб имиджу признанного экстрасенса. А я

Пашу дождался, вместе с ним еще раз порадовался, насчет

подтвержденного в блестке золота, и вместе с ним пошагал домой.

Еще на подходе к калитке Чапа разочек гавкнул, потом

крутанулся вокруг меня, и прыжками двинулся к крыльцу, изредка

оглядываясь. Чем то хотел меня удивить. Заскочил на крыльцо,

прыгнул на дверь, и опершись на нее передними лапами, гавкнул

на прикрепленную бумажку. Показывал, что для меня есть

сообщение от хорошо ему знакомого человека – никого другого к

крыльцу он не подпустил бы.

«Молодец!», похвалил любимца и потрепал ему голову.

Потом прочитал сообщение:

«Нахожусь в отъезде по делам. Постараюсь к концу работы

вернуться. Если не успею – действуй один, потом мне все

расскажешь».

Представляю, как Дока сейчас переживает! И как непонятно

где носится сломя голову, стараясь успеть вернуться в партию до

пять часов, на которые нам назначена встреча с Михаилом. Его же

теперь не столько работа, сколько криминальные дела волнуют!

Ну а мне для разговора нужно приготовиться, и я начал

приводить себя после поля в порядок.

К пяти часам Дока не успел, и в Мирный пришлось ехать

вместе с Чапой и Светой. И даже на встречу малость опоздать из-

за жены, сбежавшей с работы раньше времени не на пятнадцать

минут, а только на пять.

«Не могла раньше», - сразу же оправдалась, - «Игорь

Георгиевич карту принес и объяснял, что на ней должна

исправить».

Опаздывать для меня великий грех. Сам этого стараюсь не

делать, то же требую от подчиненных. Всегда, а не только по

работе. Вот и сейчас, пока до Мирного ехали, придумывал, как

буду перед Михаилом оправдываться и что выслушивать в свой

адрес ….

Но все прошло нормально, Михаил удивился не моей

задержке, а отсутствием Доки, которого успел признать из нас

более вменяемым, более послушным и вообще соответствующим

всем критериям помощника представителя правоохранительных

органов.

«Придется разговаривать без него», - отметил с неким даже

сожалением, и выждав необходимые для данного момента с пол

минуты, со стула поднялся, - «я на минуту выйду», - как я понял,

доложить начальнику о моем появлении в милиции.

Ровно через минуту он вернулся:

«Давай за мной».

Прошли в комнату, ранее мне неизвестную, хотя в милиции

я отметился несчетное число раз. И были встречены

интеллигентом, показавшим себя среди знакомых ментов

главным. Пригласив нас за стол, устроился за ним сам, и в

очередной раз оценив меня всепроникающим взглядом, заговорил

о деле, ради которого я перед ним оказался. Начал для меня с

приятного:

«С Михаилом Ивановичем», - стрельнул глазами на опера, -

«мы в Солнечном побывали. Могу сказать, что не зря – многие

ваши (это мне и Доке) предположения подтвердились, и как нам

нужно действовать дальше – уже понятно».

Усмехнулся, заметив на моем лице проявление

удовольствия или радости, хотя я всеми силами старался их

скрыть, и начал посвящать в детали, с постоянными уточнениями,

возвращением назад и консультациями с Михаилом. Говорили

долго, но если выкинуть лишнее, всякие повторы и вещи

малозначимые, получалось следующее.

- Экипаж АН-2, за два дня ранее предупрежденный о рейсе

в отряд аэропартии для доставки туда детали двигателя самолета,

в последний момент был заменен, по уважительной причине –

первому пилоту вечером накануне запланированного полета в

глаз попал инородный предмет, и к утру превратил его в

состояние, требующее медицинского вмешательства.

Естественно, ни о каком управлении самолетом не могло быть и

речи, и рейс в последний момент был поручен другому экипажу.

Вроде бы все нормально, руководство аэропорта поступило

согласно действующим инструкциям. Но! В первом экипаже

были те пилоты, кто над Придорожном три раза кому то сигнал

давали – двигателем ревели!

Дальше – еще интересней. Сегодня интеллигент-начальник

и Михаил побывали и в Пионерном, и с помощью местного

гаишника зеленый Восход с маленьким ветровым щитком