Иной жизни для себя не представляю! Книга шестая. Никогда не бросай начатое. (СИ)

люльки никогда не убирал, а Михаил наполнил из большего

термоса свою кружку, протянул ее мне:

«Охлаждайся, не отравишься! – и пошел навстречу Доке,

забирать у него емкость.

Оставшись вдвоем с одной кружкой, мы с Докой чинно

делали из нее по очереди по паре глотков, и не знали, как себя

вести со знакомыми или друзьями опера, которых ни я, ни Дока в

Мирном раньше не видели. Они тоже помалкивали, но, как только

пиво у нас в кружке закончилось, сразу наполнили ее из того же

термоса. Посчитали нас друзьями Михаила. А он быстро вернулся,

с уже полной трех литровой банкой, и двумя пустыми кружками.

Банку поставил рядом с термосом, из него всем четверым долил в

кружки, и после такой подготовки, кивнув в нашу с Докой сторону,

интеллигентным мужикам сообщил:

«Это мои помощники, я вам о них уже говорил», -

интеллигенты, до сих пор демонстрировавшие по отношению к

окружающей публики полное равнодушие, с интересом на нас

посмотрели, - « Руку на отсечение дам – здесь появились не за

пивом, а меня искали, не знаю что, но сказать что-то должны!»

Интеллигенты заулыбались, а мы с Докой наоборот, вид

приняли серьезный: что делать, не при незнакомцах же оперу

очередные фантазии рассказывать? Михаил нас подбодрил:

«Не стесняйтесь, давайте, что там у вас!»

Дока, до этого не раз докладывавший Михаилу о наших

художествах без всякого стеснения, при незнакомцах стушевался,

посмотрел на меня с озабоченным видом:

«Ты расскажи!» - и виновато отвел глаза в сторону.

И что? Рассказать, что у нас сейчас летуны в подозреваемых

числятся? Михаил смехом изойдет, а его друзья – не знаю кто, но

явно с ментурой связаны – нас придурками посчитают! Пришлось

начать с вещей менее значимых:

«Зеленый Восход с маленьким ветровым щитком засветился

кроме нашей старой шахты в еще одном месте», - вся ментовская

братия враз насторожилась, - «Но где – без карты не объяснить, а

что там делала – разговор долгий. Здесь конечно можно начать, но

кончать придется в другом месте».

«Все же начни», - предложил опер, - «сможешь

заинтересовать – продолжим разговор, как ты и предлагаешь, в

другом месте. Вы же можете», - посмотрел на нас с Докой по

очереди с улыбкой и пять секунд помолчал, - «такое придумать,

что в голове не уложится. А можете и дельную вещь предложить!»

- и кивнул в мою сторону головой, предлагая продолжить.

Интеллигенты тоже на мне сфокусировали внимание, я сделал вид,

что привожу мысли в порядок, и через минуту выдал первую:

«Мотоциклиста с его тачкой видели в нашей аэропартии. Это

отряд, от Мирного в полторы сотни километров, в глухом и

безлюдном месте. Для чего там появлялся – непонятно, но

интересовался летчиками вначале отрядного самолета, а потом

другого, который привез туда какую-то запчасть».

Менты враз приняли вид серьезный, переглянулись, и опер,

после недолгого обсуждения с ними – я понял, что интеллигенты о

«мотоциклисте» были в курсе – предложил:

«Может ко мне пройдем?» - как я понял, в милицию, - «Если

не контролировать, эти ребятки», - посмотрел на нас с Докой как

на мишень в тире, - могут такое наворотить, что….лучше и не

предполагать!»

«Ладно», - согласился один из интеллигентов, наверное

самый из ментов главный, и по хозяйски распорядился, - «Пиво с

собой заберем, весь день еще впереди!»

Через двадцать минут, уже в кабинете опера, я показывал на

карте место стоянки отряда аэропартии, подробно рассказывал все,

что удалось узнать у шофера Толяна о подозрительном

«мотоциклисте», о разговоре его и с летчиками отрядными, - и это

очень важно – намерении встретить летчиков второго, при нем

прилетевшего самолета. И еще важнее – в контакт с ними не

вступил, наверное прилетели не те, кого ожидал. Наконец, я вроде

бы отстрелялся, и занял за столом сидячее положение. Дока мне

втихаря подмигнул – все сказал толково.

Менты разом потянулись за сигаретами, закурили, с минуту

посидели молча. Потом главный из них, который уже один раз

возле пивбара скомандовал, начал распоряжаться и здесь:

«Давайте еще раз, теперь поподробней и по порядку

выстроим цепь событий», - посмотрел на меня, - «с момента, когда

вашего «мотоциклиста» заметили визуально».

Я все же думал, что говорить будет Михаил, а я и Дока его

только дополнять, ну может и подправлять, если это окажется

нужным. Но опер решил по другому:

«Ты сейчас у нас самый информированный, вот и начинай!»

Я понимал, что интеллигентные гости опера в курсе всех дел

по расследованию преступления на асфальте, может

расследованием и руководили. И начал с рассказа моего коллеги по

делам геологическим Лени, встретившего «мотоциклиста» возле

нашей старой шахты. Который подозрительно и необычно для

местных жителей от встречи с ним уклонился. А потому Леня,

вспомнив, что мы с Докой где-то здесь же помогаем милиции в

поисках похищенных у инкассаторов денег, не поленился об

инциденте своим коллегам по работе рассказать, для чего

специально приходил в камералку, оставив на целых пятнадцать

минут свою обожаемую Ларисочку в одиночестве.

Дальше я плавно перешел на опыты с умницей Зинкой возле

шахтного отвала, в результате которых были найдены две

бумажные ленты от банковских упаковок купюр, место, где

непосредственно денежки были на время спрятаны, но к нашему

там появлению уже отсутствовали. А так как с застреленными на

асфальте двумя бандитами они оказались в весьма малом

количестве, то с большой степенью вероятности можно

предположить, что в основной массе были они «мотоциклистом»

перепрятаны в другое место. А теперь оказывается, этот

«мотоциклист» побывал в отряде аэропартии, и для чего-то очень

интересовался летчиками, как из экипажа отрядного самолета, так

и прилетавшего к ним еще одного самолета.

Вот когда до меня дошло

окончательно: мотоциклист» приезжал

к прилетавшему самолету! Знал о нем

и что-то хотел от летчиков получить!

Или что-то им передать. А как думать

по другому? Как шофер Тонян говорил,

появился он в отряде вечером, с

местными пилотами о чем то

побазарил и все. А с утра уже другой

самолет ждал, летчиков с него

выглядывал, но что-то у него не

срослось, и из отряда он сразу же

исчез.

Я и об этом ментам рассказал, и понял, что очень их напряг.

Не понравилось! Михаил еще туда-сюда, только похмыкал и на нас

с Докой посмотрел эдак осуждающе. А интеллигенты наклонились

друг к другу, о чем то с серьезными физиономиями пошептались, и

после этого из них главный выразил свои сомнения:

«Вы что, наших славных летчиков в преступлении

подозреваете?»

Михаил не замедлил в очередной раз хмыкнуть – вроде, что

я хотел, то и получил, а я начал лихорадочно соображать, как мне

ответить, что бы и летчиков подозрениями не оскорблять, но в то

же время не показывать их совсем уж херувимчиками.

«Я пока никого не подозреваю», - наконец мысль

сформулировал, - «может быть они о готовящемся преступлении

ничего и не знали. Только», - здесь я уставился на Михаила, -

«сигнал они над Придорожном подали, а показать, кто это просил

их сделать – так и не смогли! Хотя их и в местный банк водили,

всех его сотрудников-мужиков показывали, и в Придорожном всех

перешерстили, кому они могли сигнал подавать – никого они не

опознали! Так что дело нечистое, и нужно», - я сделал паузу и

посмотрел на интеллигента главного, - «всего лишь

доразобраться!»

Михаил полез за сигаретой с видом оскорбленного – это же