Беспокойный отпуск (СИ)

— А медсестра, блондинка? — спросил я, — хорошая женщина и в твоем вкусе.

Лидский хмыкнул.

— Срисовал уже?

— А то.

— Хорошая, но замужем.

— Ну, когда тебя это останавливало?

— Провоцируешь меня, — хмыкнул Коля, — ну, и ладно.

Он включил электрический чайник и полез в шкаф за растворимым кофе.

— Да, нормально у нас с ней все, но мужа бросать не хочет, жалеет. Так что сегодня дома меня кроме холодной постели ничего не ждет. Ты торопишься?

— Нет.

— Тогда давай коньяк пить.

Я кивнул, потому что ничего не мел против, и наполнил рюмки.

Несколько дней прошли спокойно. То ли страшная собака исчезла, то ли ее отпугнул милицейский пост, но больше никаких убийств или нападений на территории больницы не случалось. Большинство пациентов выписались, от греха подальше, влюбленные парочки перестали миловаться в парке, и местные жители стали ходить на автобус другой дорогой. Слухи в городе ходили разные. Нападения диких собак случались и раньше. Город был окружен лесами, и голодные бездомные дворняги сбегали в заросли, сбивались в стаи и терроризировали округу. Наш район, если не считать привокзальных улиц, был на самой границе города. Сразу за больничным забором начиналась просека с линией высоковольтных передач, а за ней поднимался настоящий лес. Полицейские прочесали округу, но одичавшую стаю не нашли, живодеры, на всякий случай, переловили местных бездомных дворняжек. По кабельному телевидению сообщили, что бояться больше нечего. Так это или нет никто толком не знал, но многие решили не пускать детей в школу. Тетя Нора тоже захотела оставить Машку дома, но девчонка заявила, что ничего не боится и в школу обязательно пойдет.

— Ну, что ты с ней будешь делать, — переживала соседка, — а я весь день на работе, даже встретить ее не смогу.

— Не беспокойтесь, тетя Нора, — сказал я, — мне все-равно делать нечего, вот и зайду за Машей в школу. Во сколько у нее уроки заканчиваются?

— Что я маленькая, что ли! — возмутился ребенок, — не надо меня встречать, сама дойду.

Тетя Нора только всплеснула руками.

Решили так — Маша из школы вернется сама, больничный парк обойдет стороной, а я буду ждать ее во дворе.

Я собаки не боялся, поэтому последние дни продолжал бродить по липовым аллеям. Дежурные милиционеры уже привыкли к моим ежедневным прогулкам и перестали обращать на меня внимания. Кабинет Лидского выходил окнами в парк и несколько раз я видел его за стеклом. Один раз он меня заметил и помахал рукой.

Сегодня я решил изменить распорядок дня, дождался пока соседки уйдут по своим делам, взял полиэтиленовый пакет и отправился в лес.

Сашка Петров рассказывал, что на просеках полно подберезовиков. Я с детства любил жаренные грибы и подумал, что самое время осмотреться и заняться «тихой охотой».

Стояла хорошая солнечная погода. Я бродил между березками, собирая последние осенние грибы. Ближе к высоковольтке росли «белоголовики», а возле самого леса — крепкие, на толстых упругих ножках, «черноголовики». Справа, из-за кустов, показались какие-то строения, но я решил обойти их стороной.

Увлеченный сбором грибов, я не сразу понял, что за мной наблюдают. Мягкие кочки глушили шаги и, если бы рядом не вспорхнула потревоженная птица, я бы его не заметил. Банник прятался за густым ивняком. Что он здесь делал было совершенно не понятно, потому что корзинки или пакета у него с собой не было. Я повернулся и пошел навстречу, приветливо подняв руку.

— Привет!

Он вышел из кустов и остановился, не доходя до меня метра полтора.

Тимофей был в том же старом, рванном плаще и сапогах, на голове кепка.

— Здравствуй, — сказал он, — грибы ищешь?

— Да. Вот сколько набрал.

— А собаки не боишься?

Глаза Банника слезились и лихорадочно блестели.

— Нет. Не боюсь. А что с твоей собакой? — спросил я.

— С какой?

Тимофей насторожился.

— Ну, с которой я тебя на днях видел, с немецкой овчаркой?

— Ах с этой, — Банник расслабился, — бегает, где-то.

— Ты поосторожней с ней, — сказал я, — живодеры бездомных собак ловят, как бы ее не поймали.

Тимофей неожиданно засмеялся. Смех получился нехороший, словно ворона каркала.

— Нет. Они ее не поймают, — сказал он и вдруг, совершенно театрально, стянул кепку, поклонился и ушел в кусты.

— Пока! — крикнул я вслед, но Банник не ответил.

Я пожал плечами и наклонился за очередным грибом. Что возьмешь с сумасшедшего?

Незаметно я подошел к самому лесу. Собственно, в зарослях делать мне было совершенно нечего, но я зачем-то шагнул на знакомую тропинку и зашагал между старыми елками. В детстве эти места были исхожены вдоль и поперек, поэтому заблудиться здесь было совершенно невозможно. Грибы среди елок не росли, и я просто наслаждался запахами леса и красивыми видами. Возле ручья я остановился и оглянулся. Последние несколько минут меня преследовало ощущение, что за мной кто-то идет по пятам. Возможно это Банник решил вернуться и поговорить.

На тропинке стоял довольно крупный серый зверь. Сначала я подумал, что это собака, но потом заметил, что хвост у него поджат и вспомнил, что по словам местных жителей так выглядит волк. Натуралист из меня был не важный. Когда-то в детстве я читал книги Виталия Бианки, но сейчас все равно не смог бы вспомнить описание хищника.

Зверь спокойно стоял и разглядывал меня.

Какое-то время мы смотрели друг на друга, потом он мигнул, развернулся и не торопясь скрылся в чаще.

Я еще немного постоял, потом подошел к ручью, вымыл руки и пошел домой. На сегодня неожиданных встреч для меня было довольно.

До Машкиного возвращения я успел принять душ, переодеться, почистить и приготовить грибы, накрыть на стол и даже немного прибрать в квартире. Без десяти три я вышел из подъезда. Во дворе на лавочке сидели угрюмые старухи, которые проводили меня настороженными взглядами и сразу зашептались. Я не стал обращать на них внимания и расположился с книжкой на скамейке возле детской площадки. У тети была хорошая библиотека, которая не давала мне умереть от скуки. Большинство книг я помнил с детства и относился к ним с почтением и любовью. Бедная тетя доставала их в советские времена с большим трудом, заказывала через знакомых в Москве, собирала и сдавала макулатуру, чтобы, потом, получить билетики на приобретение той или иной редкой книги.

Вообще я понимал, что веду себя, как свинья. В городе Н… я провел уже больше недели, но так и не удосужился навестить могилу тети. Нора Петровна уже несколько раз упрекала меня в этом и была совершенно права. Я никогда не любил кладбища, потому что холодные могильные камни совершенно не ассоциировались у меня с конкретными людьми. Я воспринимал тетю, как живого человека, который, вдруг, оказался где-то очень далеко, на краю вселенной и навестить ее нет никакой возможности. Наверно, такое отношение к мертвым сформировалось у меня еще в детстве, поэтому посещение могил, я воспринимал, как скучную, лишенную всякого смысла, повинность. Единственное, что заставляло меня появляться на кладбищах, это чувство долга перед умершими, я старался следить за тем, чтобы надгробия выглядели подобающим образом.

Как выяснилось за Машку мы могли не волноваться. Она появилась в окружении целой толпы мальчишек и девчонок, которые не только не дали бы ее в обиду, но, казалось, сами могли обидеть кого угодно.

Тем не менее она с гордостью сообщила всем, что ее встречают, позволила мне взять ее сумку и проводить до квартиры. От грибов она отказалась и сказала, что будет делать уроки, поэтому мне пришлось обедать в одиночестве.

Последнее время я совсем обленился, после обеда прилег на диван, а проснулся уже около восьми от звонка в дверь.

Тетя Нора пришла меня поблагодарить за то, что встретил ребенка. Она принесла с собой ватрушку, и я усадил ее пить чай.

Мы поговорили о всяких пустяках, соседка рассказала о работе, о том, что с наступлением холодов, покупать ее товары стали чаще, и если так пойдет дальше, то к новому году заработок может увеличиться почти в два раза.