Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы. (СИ)

они лежат показали», - стаканчик поднял, подождал, пока я и

Владимир сделают то же самое, и опять же с гримасой жидкость

проглотил, - «Ну и дрянь! Как она может девкам нравиться?»

Блинчиками дрянь закусили, перебили сладость пойла с

ароматом женского шампуня.

«Наши я сразу узнал, по мешкам, и выложены были с

краю, как привоз последний. И хозяина их бабы описали – точно

Милочкин! Так что», - уставился на меня, - «можно к оперу

(Михаилу) для разговора ехать!»

Владимир, после такого заявления, покачал головой и влез

со своим мнением:

«Совсем свихнулись! Ну украли бандиты золото, только же

никого не ограбили, силком ни у кого не отняли. И другим не

мешали (наверное имел в виду себя) подзаработать немного!

Оставьте их в покое!»

«В покое говоришь?» - возмутился Дока, - «А кто за смерть

двух человек ответит? Которых из-за того же золота жизни

лишили?»

Владимир начал пожимать плечами и строить из себя

невинно оскорбленного, вроде как золото и две смерти между

собой не связаны, но я Доку поддержал, грубо.

«Помолчи! Все ты прекрасно понимаешь, только сейчас

себя выгородить пытаешься, потому что на том же золоте

зациклился! К оперу мы во всех случаях поедем, а ты здесь сиди

и не рыпайся. И мешки свои из под кровати убери, спрячь от

домика подальше! Что бы не пришлось ментам объяснять, для

чего они тебе понадобились!»

Но попасть в Мирный быстро не удалось, хотя у Сергея я

на следующее утро отпросился. Не отпустили Доку, у которого за

его двухдневное отсутствие в лагере набралось несколько

срочных дел. С ними Дока расправился через три дня, и наконец

то, на его Урале мы смогли ранним утром в Мирный выехать. Что

бы успеть вечером в лагерь вернуться – отпустили нас только на

день.

Дока прихватил в мотик ружье, и объяснил для чего:

«По дороге сайга встретится – одну завалю, Нинке отвезу.

В партии сейчас мяса не достанешь».

К счастью сайга оказалась умной, замечала нас издали и

близко не подпускала. И хорошо делала, потому что к оперу

Михаилу в Мирненскую милицию должны были попасть до обеда.

Какая уж там охота!

В партии подкатили к Докину дому, на двери естественно

висел замок – Ниночка в Мирненской больнице ухаживала за

больными. В темпе отряхнули с себя пыль, умылись,

переоделись в чистую одежду, захваченную с собой из артели, и

покатили в поселок горняков.

В милиции на входе сидел молодой казах в звании

рядового, которого я никогда раньше не видел. Хотя в милиции

бывал часто.

«К кому хотите?» - поинтересовался, поднявшись со стула.

«К Новикому, к капитану», - раньше такие слова были

паролем на пропуск, сейчас же рядовой покачал головой:

«Нет у нас такого!»

«Как нет?» - удивился Дока, - «Недавно был, а уже нет?»

«Уехал», - объяснил казах, - «на историческую родину».

Вот те на! Мы то исторической родиной Советский Союз

считали!

"А начальником у вас кто?» - из за моей спины

поинтересовался Дока.

«Капитан Мендыгалиев!» - с гордостью доложил

служивый, - «Раньше майор был, тоже уехал».

Мы с Докой переглянулись, и молча вышли на свежий

воздух, отошли в сторонку. Помолчали.

«Что делать будем?» - Дока посмотрел на меня с

надеждой.

«Ничего. Едем в партию, переодеваемся, и возвращаемся

в лагерь. Друзей в милиции у нас теперь нет, а этому

Мендыгалиеву», - кивнул в сторону здания, из которого только

что вышли, - «до лампочки какая-то артель, какие-то трупы

старые, про которые все уже и забыли. И золото в руде тоже до

лампочки, потому что его еще извлечь нужно. А чистое

конфисковали бы, в свою пользу, и все дела».

Дока ничего не ответил. Молча оседлали мотоцикл,

покатили в партию. И только там, переодеваясь в пыльную

дорожную робу, он наконец высказал свои дальнейшие

намерения:

«В артели буду Владимиру помогать. Заначку ихнюю (руду

в палатке) мы всю в сопки перетягаем, и хрен они что с нами

сделают», - подождал, пока я не зачехлился полностью, -

«Хотели все сделать по честному, а это, оказывается, никому не

нужно. Теперь будем подрабатывать незаконно, но простых

работяг не обижая». В лагерь катили в настроении понятно не

радостном.

Зато Владимира, когда рассказали о результатах поездки,

обрадовали неимоверно.

«Что я вам говорил!» - проорал с улыбкой до ушей, - «О

себе надо думать, как денежку заработать! А не бандитов

ловить!» - забыл, что на них два трупа.

«Поработаем», - поддержал его Дока, - «только

командовать ты не будешь», - Владимир тут же нахмурился, не

понравилось, а Дока ему разъяснил, - «Ты же ничего спрятать

нормально не можешь. Я твои камни в горках, где они прятались,

в момент нашел. Хотя было их немного. А теперь я буду

командовать, куда и как складировать, никто в жизнь о схроне не

догадается!» - и уже с пренебрежением, - «И вывезти из лагеря

только я могу, на мотике. Машиной во всех случаях не получится

– в момент спалимся!»

Владимир выслушал Доку с видом серьезным, и

возмутиться не решился. А я промолчал – по моим прикидкам,

реализовать планы двух дельцов времени уже не оставалось,

закрытие артели должно вот-вот начаться.

Часть тридцать шестая.

Это невольно утром подтвердил Сергей. После завтрака

меня отловил, затащил к себе в балок.

«Давай посмотрим, что у тебя намечено опробовать.

Оставим места самые необходимые, и все, будешь

закругляться», - и как не догадаться, что артель начинает

закрываться? Я напрямую и спросил;

«Что, конец? Собираться пора?»

«Не прямо же сейчас!» - Сергей усмехнулся, - «Пару дней

еще поработаем, пока Николай Игнатович не объявится. Тогда

все и закрутится: кому то предложат сторожами на зиму остаться,

кому то технику гнать на ремонт не знаю куда, ее же

ремонтировать. Ну а с остальными рассчитаются и

распрощаются».

«Распрощаются до весны, или навсегда?» - это я для

ребят, вдруг кто-то и на следующий год в артели поработать

собирается.

«По разному», - Сергей догадался, что у меня на уме, -

«Лично я сваливаю, по собственному желанию. И вам не советую

оставаться. В следующем сезоне начинать придется с

расширения карьера, а до этого предварительно нужно целую

сопку убрать. Так что на хорошие заработки надежды мало. И в

стране сейчас черт те что творится, за зиму вряд ли изменится в

лучшую сторону».

Печально. Владимиру работа в артели нравилась.

Особенно та часть, которая касалась незаконного приработка.

Даже если и наберет денег устроить дочь в институт, то и

дальше придется ее кормить и одевать, а может и квартиру

снимать, если с общежитием не получится. А где он сможет

хорошие деньги зарабатывать, как не в артели?

Дока, по моему глубокому убеждению, то же из артели не

рвался. И даже больше: как то мне проговорился, что хорошо бы

здесь на зиму остаться. И денежка будет идти, как сторожу, и

охотиться можно спокойно, не только обеспечивать себя и семью

мясом, а и волками и лисами заняться, шкуры то их стоят ого-го.

Но оба моих товарища не знают, что, как Сергей только

что мне сказал, в следующем году на большие заработки

рассчитывать не стоит, из-за все той же чертовой сопки. И как на

такое сообщение – а я точно не отмолчусь – отреагируют, пока

не понятно. У самого же в голове напомнила о себе мысль о

давней моей заначки в виде неучтенного и никому неизвестного

рудопроявления, с хорошо развитой зоной вторичного

обогащения золотом. Не лучше ли нашей троицы на нем