Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы. (СИ)

«Под водичкой она была», - сделал я коллеге козу, -

«потому никто о ней не знает. А однажды водичка высохла,

правда не надолго, и я в грязи поковырялся. Золото сразу под

грязью, в выветрелых и разрушенных породах, идет на глубину с

метр. Дальше все, породы плотные, не разрушенные и без

золота. Если лужу осушить, и снять бульдозером метровый слой

зоны вторичного обогащения, то в нем золота будет чуть меньше

килограмма».

«Надо там поработать!» - подал голос Дока, - «Свою

артель организовать!»

«Какую артель!» - Владимира идея технаря возмутила, -

«Золота для троих маловато, что бы еще кого то к делу

привлекать!»

«А я и говорю: свою артель, из нас троих. Никого со

стороны!»

Дальше с час я объяснял двум любопытным где это самое

рудопроявление, сколько над ним воды и реально ли от нее

избавиться, можно ли обойтись без бульдозера одними

лопатами. …и т.д. и т.п. Поднял мужикам настроение, и

несбывшаяся мечта попасть в сторожа у них прямо на глазах из

головы выветривалась! Не предполагал только, что всего через

несколько часов все мы вернемся в непредсказуемую жуткую

реальность.

Ближе к утру в лагере прозвучал выстрел. Приглушенный,

каким доносится из закрытого помещения. На другой звук, даже

более громкий, я бы и ухом не повел. Но на выстрел глаза

открылись автоматически. Зачем он? Кто на курок нажал? Такие

вопросы были естественными, если знать, что в лагере обитают

убийцы, правда за руку не схваченные. И присутствуют деньги,

то-бишь баксы, в сумме для простых людей запредельной.

Ребята даже не пошевелились, а от меня сон ушел, и

возвращаться не спешил. Полежал, в ожидании еще чего-то

необычного, потом начал считать про себя, в попытке все же в

небытие вернуться. Не получилось – теперь загудел двигатель

Уазика начальника, звук начал из лагеря удаляться и наконец

исчез. Вместе, конечно, с машиной. И куда Николай Игнатович

рванул? Да еще после выстрела?

Теперь сон пропал окончательно, и с час я пролежал, пока

на улице не стало светлеть. Поварихи вот-вот начнут готовить

завтрак, и сейчас должны вылезать из кроватей. Чапа, видя что я

бодрствую, подошел, лизнул в лицо, повилял обрубком. Я

потянулся его погладить, … и со стороны вагончика-столовой

донесся пронзительный крик. Женский.

Я мигом вскочил на ноги, Дока и Владимир на кроватях

заворочались, начали подниматься. Дожидаться их не стал –

выскочил из домика и побежал в сторону вагончика-столовой. Из

других домиков тоже выскакивали люди, бежали за мной сзади,

что-то кричали. Впереди, возле балка начальника, несколько

человек суматошно крутились в одном месте, склонялись к земле

над каким-то предметом. Две поварили стояли от них в сторонке,

прижавшись друг к другу, одна из них заливалась плачем.

Подбежав поближе, распознал предмет на земле: гений

финансов лежал на спине с залитой кровью головой, дыша

прерывисто и с хрипом, Сергей голову его ощупывал и готовился

перевязать бинтом. Трое работяг рядом присутствовали, как

наблюдатели, и геолог сразу ко мне обратился:

«Голову я буду придерживать, а ты начинай бинтовать». –

и подбежавшему Доке отдал распоряжение, - «Вдвоем с

Владимиром идите к балку начальника. Он там лежит, мертвый.

Всех выгоните, и никого не пускайте!»

Дока с Владимиром кинулись выполнять распоряжение, я

начал голову гения финансов бинтовать, незаметно оглядываясь

и удивляясь, почему среди подбежавших нет Милочкина, этого

помощника Николая Игнатовича, и двух его адъютантов, а

присутствует только третий, причем стоя в сторонке и закрывая

ладонью челюсть.

«Почему начальник мертвый?» - прошептал Сергею.

«Застрелили, картечью», - так же тихо ответил мне, - «а

кто – сам знаешь. Сейчас уже далеко отсюда, уехал с двумя

своими прихвостнями». Ну, блин, и дела!

Перевязанного гения финансов перенесли в балок Сергея,

попросили повариху постарше за ним присматривать. Дальше

геолог, оказавшийся в лагере за главного, сделал несколько

первоочередных распоряжений. Прежде всего, послал водовозку

в Мирненскую милицию, с наскоро написанной запиской о

убийстве начальника артели и хищении крупной суммы денег –

сейф в балке начальника, когда он первым в него вошел, был

открыт, бумаги разбросаны, а деньги исчезли. Дальше пригласил

Варю и попросил ее кончать рыдать и заняться завтраком, время

которого уже пришло. Потом в моем присутствии расспросил

несколько работяг, оставшегося в лагере единственного

«бандюка» – попытался восстановить ход прошедших

трагических событий.

На минуту – по моей просьбе – заглянули в балок

начальника, охраняемого Докой и Владимиром. Дверь они

открыли – за ней на полу рядом с пустым сейфом в луже крови

лежал в нижнем белье Николай Игнатович, на спине,

опрокинутый зарядом картечи. Наверное, он пытался открыть

сейф, когда услышал незваных гостей - у него в нем хранился

законный пистолет. Но не успел этого сделать, и теперь лежат

перед нами, подтверждая тот факт, что никогда, ни при каких

обстоятельствах, нормальный человек, а начальник тем более,

не должен вступать с бандитами, даже если они и бывшие, в

близкие отношения. Это, конечно, мое личное мнение, но и

Сергей его подтвердил:

«Сколько раз предупреждал, что нельзя с Милочкиным дел

иметь, не кончится это добром. Так и вышло – получил то, на что

нарывался», - обернулся к нашей троице, - «А жаль,

талантливым был организатором!»

От балка начальника прошли к площадке с техникой. Там

вечером стоял Уазик, на котором уехали Милочкин с двумя

«бандюками», и с заработанными артелью деньгами. Ничего

интересного. Машина покатила в сторону Мирного - это я

определил, вспомнив удаляющийся звук, но доехала ли до него –

были большие сомнения. Не должны преступники выбираться в

людное место, на людную трассу. Должны они – так мне

казалось – напрямую по степи ехать сколь возможно на север, к

границе другой страны, в которую сейчас превращалась Россия.

В ней спрятаться, с большими деньгами! Где их в наше время

никто искать не будет.

Возле вагончика-столовой, когда возвращались с

площадки для техники, за наше отсутствие собрались все

работяги. Возбужденные, хмурые и можно сказать – злые. С

одним вопросом в разных вариантах: что теперь будет с их

заработком. Причем большим, за полный сезон работы. Что им

теперь делать, без копейки в кармане? На что будут жить их

семьи? Может ли государство компенсировать потери?

Ответа на вопросы Сергей не имел, но как мог пытался

людей успокоить, хотя бы на время накал страстей снять. Потому

что некоторые, кое-что понявшие, на оставшегося в лагере

«бандюка» посматривали с такой злостью, что дело могло дойти

до второго убийства.

Работяги Сергея слушали, но дело касалось их кровных, а

потому разговор постоянно возвращался к деньгам, то-есть к

баксам, и тогда геолог предложил немного подождать, пока не

придет в себя травмированный гений финансов. Который насчет

баксов знает все. Тут же все кинулись к балку, где

травмированный находился под присмотром старшей поварихи,

но войти в него Сергей никому не дал, предложил подождать,

пока он со специалистом не поговорит, если тот, конечно,

говорить в состоянии.

Через десять минут, когда у народа кончалось терпение,

из балка геолог вышел и собравшимся доложил, что не все

потеряно: возможно, преступников задержат и деньги артели

вернут, а если этого не случится, то есть вариант часть техники

продать и в какой-то мере потери рабочих компенсировать. Но в