Черный ангел

— В тот день вам не нужно было на работу?

— Нет. Воскресенье и понедельник у меня выходной.

— Хорошо, итак вы возвращались домой, Иван Антонович, в котором часу?

— Не очень поздно, но уже было темно. Около девяти, ну может в восемь тридцать. Я входил в подъезд и…

— Погодите, а откуда вы шли?

Сторож какое-то время мнется, но все-таки отвечает.

— В пивной я был. Но вы не думайте, что я там алкаш какой-нибудь. Мы люди серьезные, не то, что некоторые. В тот вечер я знакомых еще по старой работе встретил. Вот немножко и посидели в пивной-то. А что? У меня выходной, имею право!

— Конечно, конечно, — успокаивает Альварес. — И как хорошо вы посидели?

— Пол-литра белой на троих и по кружки пива. И все.

— Словом вы слегка были того… рассеянный.

— Слегка да, — признается Дмитренко. — Вот значит, когда я только в подъезд зашел, то тут все и случилось.

— Что случилось, Иван Антонович?

— Как, что? Упал я, вот! Упал и травмировался.

— А как упали?

— Да запнулся обо что-то, что ли. У нас ведь на лестницах по вечерам темно, как в заднице у…

— Значит, вы запнулись и упали, стало быть, лицом вперед, так?

— Совершенно верно, лицом вперед!

— А как вы объясните, что рана у вас на затылке?

— Никак не объясню. Не знаю, почему все именно так получилось. И затылок и рука. Сильно ударился, наверное, а потом и сознание потерял.

— А у вас не сложилось впечатление, что кто-то помог вам упасть? Кто-то, кто потом и разбил вам затылок?

— Честно говоря, я думал об этом. И врач вот тоже самое говорил. Говорил, вряд ли сам бы я мог так себе травмировать, но мне самому трудно судить об этом. Я мало что помню. Наверно, я и в самом деле перебрал, — признается, наконец, Иван Антонович.

— Итак, владыка, — говорю я, выключив диктофон, — сопоставим числа. 12-го марта Перминова назначают на должность прокурора области, 14-го вечером Дмитренко попадает в больницу, а вы остаетесь без сторожа. 15-го убивают Перминова и орудием убийства служит меч, наподобие того, что есть у вас в библиотеке. Вы человек бывалый и вам конечно знаком такой термин как «следственный эксперимент»?

Архиепископ в ответ только хмыкает, что я принимаю за знак согласия.

— Тогда давайте его и проведем. Если у вас нет возражений, то пригласите сюда Макария Диева и попросите принести вам из библиотеки книгу «Антихрист», автор Эрнест Ренан, издана в 1903 года в Санкт-Петербурге.

Феодосий, которому самому становится любопытно, чем все это кончится, нажимает на кнопку вызова секретаря. Когда через секунду в кабинете показывается смотритель библиотеки, он просит принести ему нужную книгу.

— Владыка, — обращается Диев к Феодосию, — там это, людей уже понасобиралось.

— Бегом! — обрывает его архиепископ.

Диев, бросив на нас ненавидящий взгляд, испаряется. Проходит довольно много времени, но библиотекарь не спешит появляться. Я вижу, что Феодосий с интересом наблюдает за библиотекой в свой телевизор.

— Что он делает? — спрашиваю я.

— Ищет, — отвечает архиепископ, мотая головой.

Наконец, Диев появляется, нагруженный кипой книг.

— Макарий, — вздыхает Феодосий, как будто разговаривает с неразумным ребенком, — ты, что принес? Разве я просил принести мне целый воз книг? Я просил всего одну книгу. Где та книга, которую я просил?

Диев в ответ только разводит руками. Похоже, что он потерял способность говорить на нормальном языке.

— Ну, что ты тут нам всем пантомиму разыгрываешь? Говори, давай, в чем дело-то?

— Не знаю, владыка. Не могу я ее найти. Еще вчера видел ее: стояла на полке, а сегодня, как корова языком слизала. Ума не приложу, кто ее мог взять? Но я найду ее, обязательно найду, а пока вместо нее вот эти книги я вам подобрал. Там ведь все тоже самое, даже лучше…

— Макарий! — перебивает его Феодосий.

— Я!

Архиепископ свирепо буравит его взглядом, но сдерживается и гасит уже готовый было вырваться крик.

— Возьми, все эти книги и иди. Ты мне больше не нужен.

— Но…

— Я же говорю: ты свободен. Иди.

Диев сгребает в охапку свои сокровища, пятиться к двери.

— И что все это означает? — озадачено спрашивает архиепископ.

В ответ Вано достает из-за пазухи томик «Антихриста» и кладет на стол перед архиепископом.

— Откуда у вас эта книга?

— Он ее у вас украл, — отвечаю я, — не на самом деле, конечно, а в рамках следственного эксперимента. Правда, если бы он попался, то проблемы бы могли возникнуть нешуточные.

— Ну и работка у вас, — заявляет Луцкий. — Лучше не придумаешь.

— Это точно, — соглашаюсь я. — Так вот, сегодня ночью Хуан Эрнестович преспокойно проник в помещение библиотеки, взял означенную книгу и преспокойно ушел. Никто ничего не заметил. И сигнализация не помогла. Вот точно также вечером пятнадцатого числа Карелин взял из библиотеки меч, а после того как разделался с Перминовым, точно также вернул его на место. Ваша сигнализация, на которую вы сдаете библиотеку, годится только для честных людей. Заблокировать ее снаружи, перед тем как войти в двери, проще пареной репы. Это задача для учебника физики 6-го класса средней школы. Хуану Эрнестовичу для этого понадобилось ровно две минуты и шесть секунд. Согласен, Альварес специалист по сигнализациям, но он был здесь всего во второй раз. А Михаил Карелин здесь завсегдатай и у него было время ознакомиться с вашей допотопной системой. Что же касается ключей, то сделать с них слепок особой проблемой не было. Я сказал Альваресу, где их держит ваша секретарша, дальше он элементарно отвлек ее внимание. Меня удивляет, что, несмотря на кражу, вы не предприняли никаких мер, чтобы хоть как-то усилить безопасности вашей резиденции. Не считая конечно телевизора у вас под столом.

— Да вы правы, со всем этим случившимся, со смертью отца Гедеона, у меня как-то из головы вылетело, — виноватым голосом говорит Феодосий.

— Таким образом, вы видите, что достать меч, а потом вернуть его обратно для Карелина было, как два пальца… я хотел сказать, как дважды два четыре.

— Но что мы будем делать дальше? — восклицает архиепископ. — Ведь мы не можем, скрывать все эти факты от властей? С другой стороны… Со всеми этими деньгами. Не хотелось бы…

— Я понимаю, что вам хотелось бы сохранить историю с кражей по возможности в тайне. Относительно же наших дальнейших действий, то предлагаю следующее: прямых улик, что это он убил прокурора и забрал ваши деньги, пока нет. В лучшем случае его можно будет обвинить в проживании по фальшивому паспорту, но здесь у него оправдание: боялся преследования со стороны преступников, вынужден был бежать и сменить имя. С другой стороны, что-то подсказывает мне, что не такой это человек, чтобы под нажимом сразу расколоться во всех своих грехах. Если он и признается, то только перед лицом неопровержимых фактов, либо по собственному желанию.

— Что вы предлагаете?

— Пока он будет находиться под наблюдением. Наши люди уже и так постоянно следят за ним. Можете быть уверены, что он и шагу не ступит, чтобы за ним не шли по пятам. К сожалению, его домашние постоянно сидят дома, и мы не можем провести там несанкционированный поиск денег.

— Вот и хорошо, — даже радуется Феодосий. — А как быть с милицией? Ведь речь идет о судьбе человека, которого могут наказать за преступление, которого он не совершал.

— Милицию я поставлю в известность, ничего не поделаешь. Обещаю сделать это аккуратно и не рассказывать им про кражу в вашем кабинете, если того не потребуют обстоятельства. Пока я свяжу его имя только с Перминовым, а там будет видно.

Пейджер Альвареса прерывает меня. Он снимает его с пояса.

— Срочно позвонить в контору, — вслух читает он сообщение. — Вы позволите, владыка?

Не дожидаясь разрешения, он хватает трубку и набирает номер Царегорцева. Называет себя. Слушает. Не прощаясь, вешает трубку.

— Shit! — ругается он, полагая, что архиепископ по-американски не в зуб ногой.