Тарантул

И, должно, потихоньку утягивая багаж через дыру, проверял его, да приворовывал мелкие, но дорогие безделушки. И без последствий. Кто мог предположить, что пропажа случилась именно из надежной, у всех на виду, камеры хранения.

И вот шеф-повар 6-го разряда решил воспользоваться свой секреткой, может, в последний раз. Шантаж - как фомка для будущей зажиточной и благородной старости?

Увы, Ваниль Ванильевич так и не понял, в какое время проживает. Он мыслил старыми категориями, предполагая, что достаточно малой угрозы, чтобы ему тут же на блюдечке с изумрудной каемочкой...

Представляю, какая буря чувств бушевала в мещанской грудной клетке мелкого стяжателя, когда тянул из камерной ячейки "дипломат", когда шел пружинистой походкой победителя по изгаженной нищетой привокзальной площади, когда закрылся в ресторанной каморке и дрожащими руками принялся взламывать замки...

И получил то, о чем мечталось бессонными ночами под плотной тканью простыни и вечного страха. Ослепительная вспышка в глаза, как будто лопнуло солнце, разметавшееся на тысячи и тысячи мелких и палящих осколков. Думаю, буфетная душонка 6-го разряда и пикнуть не успела, как угодила в очистительное бушующее пламя вечности.

Если же выражаться без патетики, языком протокола, то гражданин Судаков был самым банальным образом подорван на тротиловом заряде, что несколько подпортило его респектабельный внешний вид - если насильственное отделение головы от туловища, можно так назвать.

Словом, переполох случился весьма неприятный и шумный. К ресторану прибыли все заинтересованные службы - 01, 02, 03, 04. Столичная следственная группа трудилась в поте лица и яйца, пытаясь по чадящим буквально следам выйти на преступников, терроризирующим мирное население.

- Чеченец, а нельзя было потише? - спросил господин Соловьев вечером. - Там, - указал на дождливое небо, - огорчены.

- Это все к звездам, - развел руками.

- А звезд нет, - сказал Соловей-Разбойник, и был прав. - А есть душка Ермаков. Копает под тебя, Леха. Жди завтра гостей. С улыбкой. Хотя можешь отсидеться на базе.

- Люблю принимать гостей, - признался я.

- Но все одно запомни: власть у нас богобоязненная, мечтает жить, как на болоте.

- Иногда и болото может превратиться в океан, говорят китаезики.

- Мы - не они, - напомнил. - Здесь привыкли тихо сидеть на своих кочках. И на своей пятой точке.

- Ничего, - сказал я. - Полезно время от времени кидать камень в болото.

- Я тебя предупредил, Чеченец.

- А я тебя понял, Соловей.

Потом, когда остался один, вздернул голову - низкие, обложные небеса походили на океанскую стихию перед началом шторма. Или цунами.

Утром мне оказали честь, разбудив ударами прикладов о дверь, сработанную из бронетанковой стали. Незваных гостей я ждал и поэтому спокойно отнесся к их нервной попытке вломиться без приглашения. Хотя, признаться, грохот и сочный мат раздражали. И не только меня, но и всех жителей окрестных домов, собравшихся поглазеть на даровое цирковое представление: как бандита будут брать. Через час, когда РУОП вслух размышлял, что лучше: взрывать стену подъезда или вламываться в крепость через окна, я, взяв для маскировки бидончик, открыл дверь и удивился:

- О, ребята? Вы ко мне? А я думаю, кто это скребется? А я за молоком...

Надо ли говорить, что мое путешествие с бидончиком было отсрочено на неопределенное время. Люди в масках грубо внесли меня в мою же квартиру и принялись обрабатывать бока прикладами и грубыми ботинками спецназа. Странно, боли не чувствовал, была такое впечатление, что состою из гуттаперчевой массы. Впрочем, нас учили держать удары и защищать самые важные жизнедеятельные органы.

Бойцов было пять и отрабатывали они свой хлеб добросовестно. В конце концов я начал отхаркивать на их башмаки кровавую слизь, что несколько умерило их прыть.

Возникает вопрос, а где ж мои хваленные навыки десантника? Можно, конечно, было их проявить, да получить пулю раньше срока не входило в мои жизненные планы. Господин Соловьев предупредил: столичные следователи прибыли со своим бойцами спецназначения, которые имеют право применять оружие при малейшем сопротивлении. Такие вот решительные, но гуманные методы борьбы с правонарушителями. Человеколюбивые методы, потому, что не расстреливают у стенки, хотя очень хочется.

Потом меня, обработанного до состояния мешка с комбикормом, кинули в кресло. Оказалось, для душевной беседы со следователем Ермаковым. И тот появился с искривленной ухмылочкой, мол, как ты, враг общества, ещё живой?

Вспомнив, что мы обитаем в правовом государстве, я, хрипя лопающимися на губах розовыми шариками, поинтересовался постановлением, дающим право на вторжение в частную собственность. Столичная штучка сделала знак и команда казенных "боингов" стартовала из разгромленного ими же жилищного пространства.

- А я пришел в гости, - проговорил Ермаков. - По личному вопросу.

- С общественным резонансом, - хрипел я.

- А без этого нынче нельзя, - прошелся по комнате. - Что-то много трупов за последнее время. А это раздражает.

- Кто-то из нас тоже будет трупом, - сказал. - И, думаю, не я.

- Кажется, мне угрожают, - сел напротив. - А не поиграть ли нам в русскую рулетку, Чеченец? Так, кажется, кличут тебя, Иванов.

- Я не играю в азартные игры.

- Ой, играешь, Чеченец. Еще как играешь! - погрозил пальцем, радуясь своему открытию. - Знаю, не без тебя, родной мой, все эти печальные истории... По мне - и хорошо, что вы друг друга изводите, плохо, что обывателю кровь пускаете. Вот Судакова обидели, зачем?

- А кто это?

- Не знаешь?

- Нет.

- И Полина, его племянница, тебе незнакома?

- Знакома. И что?

- Спасибо, - обрадовался. - Первый честный ответ. - Смотрел на меня с радостным ожиданием того, что я наконец бухнусь на пол от раскаяния. Не дождавшись, хекнул. - Знакома, значит?

- Да.

- Тогда вопрос следующий: была ли между вами физическая близость?

- Как? - зарыдал от смеха. Смеялся так, что казалось, поврежденные ребра проткнут легкие, точно елочные иголки надувные шарики.

- Хорошо смеется тот, кто потом не льет слезы, - крякнул Ермаков. - А знаешь, что дядя расспрашивал племянницу о тебе? И очень был настойчив. Даже ударил её.