Охота на олигархови (СИ)

Нюша рассмеялась — она уже и забыла, каким высокопарным литературным стилем любила иногда изъясняться Рита.

…Нюша вернулась в Москву в конце весны. Вообще–то Гоша разрешил выдвинуться из Майями ещё раньше, когда на смену ей приехала Соня. После того, как Соня засветилась по всем статьям как подруга–декабристка Георгия Валентиновича Сидорова, ей пришлось уехать. Гоша был неумолим и считал, что не имеет права подвергать риску родных и близких. Поэтому, только сдав Зеру с рук на руки Гошкиной невесте, Нюша получила свободу передвижения.

Но до Москвы не доехала, а застряла в Лондоне. Где под Лёвкиным мудрым, хотя и с тоталитарным душком, руководством доводила до ума сценарий мультсериала про Билли Бо. Так что уже через год весёлый толстяк из героя комикса имел шанс стать новым Чебурашкой. Или — скорее — помесью Шрека, Кота Матроскина и Незнайки…

Кабинетик «замши» и впрямь оказался похож на монашескую келью. Узкий как пенал, со спартанской обстановкой. Письменный стол с компьютером, монитором и принтером, компьютерное кресло на колёсиках, маленький пузатый сейф, похожий на больничную тумбочку. Тёмно–синие шторы, круглый светильник под потолком, пластмассовое ведро для бумаг под столом. И — одуряющий, восхитительный запах, перебивающий даже неподдельную «шанель» Риты.

Нюша подошла к шторам и распахнула их.

На широком подоконнике стояла ваза с белыми лилиями. Точно такими же, какие ежегодно на день рождения ей посылал Растрелли.

— Это что–то новенькое, блин, — растерянно пробормотала Рита, с удивлением рассматривая невесть откуда взявшийся букет.

Нюша лишь улыбнулась и потрогала указательным пальцем упругий лепесток распустившегося цветка.

Глава пятая. Птица — Феникс

26 июля 2004 года,

10.30

— Нет, Михал Михалыч! Уж как–нибудь без меня. Там будет наш представитель… Проблемы с «Медвежьим»? Да есть проблемы… Это вовсе не блеф. Да и зачем мне блефовать? У вас есть под началом министерство природных ресурсов. Дайте им задание — пусть проверяют… Да, пожалуйста. До свиданья, — Гоша положил трубку.

Нет, всё–таки этот «вице» Демьянов — большой наглец. Почище самого Льва Викторовича Кобрина. Тот хоть знает пределы собственной наглости. А этот — просто наслаждается. А вдруг жертва ещё и спасибо скажет?

И ведь позвонил ровно за полчаса до начала. Будто у вице–премьера правительства и других забот нет! Ну да ладно. Ещё посмотрим, кто будем смеяться последним!

Хотя, если честно сказать, то поводов смеяться у Гоши в последнее время было не так уж много.

Самым главным, основополагающим достижением было уже то, что он смог вывести «Севернефть» из–под удара. И сохранить практически все активы. Добычу, правда, пришлось несколько снизить, дабы не дразнить гусей. В остальном же всё шло в обычном режиме. Таким образом Нур, возглавивший компанию, обеспечивал тылы.

Сам Гоша был на переднем крае.

Основной удар был направлен на НКНК. Гоша понял это ещё накануне ареста, а окончательно убедился уже в «Матросской тишине».

Изящным финтом с «заявлением» он обеспечил свою свободу. И это уже само по себе было ценно. При этом он свободно находиться в России. Но надо было срочно закрепиться на первых оборонительных рубежах.

Прежде часть структур «Севернефти» работала на НКНК. Ну вправду, зачем заводить лишнюю канитель и создавать параллельные структуры, когда всё — в одних руках? Но… Сразу после выхода из «Матросской тишины» Гоша с Нуром провели полное разделение компаний, в том числе и топографически–географическое. Всё руководство Немало — Корякской нефтяной компании переехало со Сретенки в собственный офис на Полянке. Представительства в стране и за рубежом тоже разделились. А также — счета, транспорт и прочая, прочая.

Теперь можно было торговаться. Чем Гоша и занимался последние полгода. Он нанял целых три аудиторских команды. Две — наши, одну — немецкую, из Гамбурга. Все работали по честному. И вменяемую НКНК недоплату налогов, то есть, откуда уши растут — легко выявили. Формально всё вроде бы срасталось «по–государственному», хотя в реальности недостачи почти не было. Так, мелочёвка. Просто официальные налоговики вкупе со Счётной палатой считали и делали выводы по иной схеме.

Оказывается, обещанные Гоше при заключении договора с правительством преференции были отменены. Уже давно. Под самый Новый Год. Этакий подарочек! За подписью всё того же Демьянова.

Новогодняя шутка заключалась в том, что господина Сидорова просто «забыли» проинформировать. Судебный процесс по этому поводу — с подачи адвокатов НКНК — тянулся с переменным успехом, но в любом случае позволил выиграть несколько месяцев.

Часть «недоимок» ложилось не собственно на НКНК, а на созданную ею инфраструктуру — аэропорт, железные дороги и прочие транспортные магистрали. В этом направлении Гоша сыграл ва–банк.

НКНК заключила договор с правительством Белоярского края и всю эту инфраструктуру вместе с канителью передала на краевой баланс. Если уж всё и вправду пойдёт вразнос, то это–то хоть не разворуют. И не перепродадут. Благодаря этому шагу капитализация НКНК снизилась сразу на тридцать процентов. Но если всё равно отберут, то какая разница, сколько именно это отобранное будет стоить?

Примерно так объяснял Гоша самому себе и Лёвке суть «белоярской сделки». Журналистам же подавал ситуацию как акт доброй воли: строили–де отчасти на государственные деньги — теперь возвращаем в виде реальных объектов субъекту федерации. Пущай пользуются на здоровье.

А вот управлялись теперь эти объекты частными компаниями, созданными Петуховым. Всё–таки иногда можно убить и сразу двух даже очень шустрых зайцев! Если хорошенько подумать. До того, как начать палить.

Да ещё и проблемы с месторождением «Медвежье‑1» возникли. В последние два месяца добыча упала вдвое. И темпы снижения всё возрастали. Надо же было такому случиться сразу после назначения открытого аукциона по НКНК! Ну, не повезло. Не всегда же должно везти, в самом–то деле!

По крайней мере, китайцы сто раз теперь подумают, прежде чем рисковать. Тоже дело. Гоше уж точно никак не хотелось, чтобы НКНК продали в чьи–нибудь зарубежные руки. «Западники» не сунутся сами. На фоне той PR-кампании в защиту НКНК, которую вовсю развернул из Лондона Лёвка, им было бы теперь «западло» самим сожрать лакомый кусок. «Запад» в широком смысле этого слова был всецело и полностью на стороне обиженной государством НКНК. Так что никак не посмеют.

Подготовив почву, подстелив соломки на всякие случаи жизни, Гоша ровно два месяца назад дал добро на продажу НКНК. Куда было деваться? «Басманный суд» они почти вчистую проиграли. Против лома, как говориться, нет приёма. Платить те налоговые «долги», что им навязали, Гоша не хотел ни в какую. Это был чистый грабёж и издевательство. Надо было расставаться с компанией. Добровольно–принудительно. По возможности, без стонов и слёз. Гоша так и сказал тогда Демьянову:

— Михал Михалыч! Делайте что хотите. Я только оставляю за собой право обращаться в суды международной юрисдикции.

— Это — пожалуйста, Георгий Валентинович, — сладкоголосо «позволил» Демьянов. — Пожалуйста! Судитесь с собственным государством! Наши забугорные враги вам только спасибо скажут. Вы и так подняли беспрецедентную антироссийскую компанию в международных СМИ… Да и… Помните, что ваше знаменитое «заявление» от ворот «Матросской тишины» обладает не бессрочным действием…

— Учту. Но только и вы помните, что вы — всё таки не Людовик Четырнадцатый… — не сдержался и Гоша.

— Всегда ценил ваше остроумие Георгий Валентинович, — голос Демьянова приобрёл «стальной» оттенок. — Да, государство — это не я. Государство — это МЫ, — он так и произнёс это «МЫ», будто прописными буквами.

— А ещё тот же Людовик говорил, — выслушав Демьянова, напомнил Гоша: — В каждом сомнительном деле единственное средство не ошибиться — это предполагать худший конец!