Охота на олигархови (СИ)

Дядечка вежливо поздоровался и беспрепятственно пропустил Ольгу и Михаила внутрь.

Небольшой офис был явно недавно отремонтирован. Ещё даже краской чуть–чуть попахивало.

В первой комнате, сразу после предбанника, было нечто вроде приёмной. Одна, закрытая, дверь вела, судя по всему, в кабинет начальства. За второй, открытой, за несколькими компьютерами работали молодые ребята — две девушки и один молодой человек. В самом же предбаннике стоял хороший офисный стол. За ним сидела светленькая, довольно молодая, очень ухоженная и с хорошим маникюром девушка. При виде вошедших она оторвала пальчики от клавиатуры компьютера и одарила Ольгу и Михаила роскошной улыбкой:

— Присаживайтесь, пожалуйста! Меня зовут Елена. Вы по какому вопросу? Хотите ознакомиться с нашими условиями?

Ольга и Михаил присели в кресла возле стола. По стилю здесь всё напоминало средней руки страховую компанию. Причём, работающую не столько с крупными корпоративными клиентами, сколько непосредственно с «населением».

Ольга и Михаил протянули свои редакционные удостоверения. Девушка, мельком в них заглянув, вернула владельцам:

— Начальство, к сожалению, в загранкомандировке. Но я, если смогу, попробую ответить на ваши вопросы. Что вас конкретно интересует?

— В перечне ваших услуг мы обнаружили, что вы занимаетесь открытием и ликвидацией фирм, — девушка в ответ на Ольгины слова кивнула. — А что ещё вы делаете?

— Занимаемся страхованием по всему списку — от недвижимости до коммерческих рисков, — девушка была само радушие.

— А насколько серьёзны ваши обороты, Елена? — встрял Хрулёв, одаривая девушку ответной широкой улыбкой. Блондинка ему явно нравилась.

— Это, сами понимаете, коммерческая тайна, уж извините, — девушка резко обозначила границу между улыбками и пределами откровенности.

— Коллега хотел задать прямой вопрос, — Ольге, похоже, не очень нравились взгляды, которые Миша бросал на эту Елену, — какое отношение ООО «Феникс–групп» имеет к покупке пакета акций Немало — Корякской нефтяной компании? На вчерашнем аукционе. Вы в курсе?

— Да, я что–то слышала об этом, — невинно подтвердила Елена. — Но я не могу дать по этому вопросу комментариев. Просто пока не владею информацией, — всё её существо прямо–таки говорило: я была бы так рада вам помочь и мне так жаль…

— Хорошо, Елена! — Хрулёв использовал одну из самых обольстительных своих улыбок. — Но вы могли бы огласить нам список учредителей компании?

— Физические лица. Пофамильно назвать вам их я не могу. Они слишком известны. Ещё вопросы?

— А как давно существует ваша фирма? — Ольга прямо–таки не могла оторвать взгляда от холёных пальчиков Елены.

— Полгода.

Ольга с Михаилом переглянулись.

На стене справа от Елены Хрулёв заметил нечто вроде почётной грамоты, вправленной в аккуратную рамочку.

— Можно взглянуть поближе? — показал он глазами в сторону «грамоты».

— Да, пожалуйста. Это наш герб и талисман, — без проблем разрешила Елена.

На «грамоте» была изображена устрашающе–фантастического вида птица с хищным клювом, окрашенная в красно–золотые и огненные тона. В когтях птица держала развёрнутый свиток:

Птица — Феникс

Живёт 500 лет

(варианты: 1460 лет или 12 954 года),

имеет вид орла.

Предвидя свой конец,

Феникс сжигает себя в гнезде,

полном ароматических трав,

но здесь же из пепла рождается

новый Феникс.

— Н-да, симпатичная птичка, — дочитав текст, явно взятый из мифологического словаря, констатировал Хрулёв.

Было абсолютно ясно, что ничего более толкового они с Ольгой здесь не узнают.

Глава шестая. Лысый Нур

23 августа 2004 года

Повторный аукцион по продаже Немало — Корякской нефтяной компании должен был пройти сегодня. В том же месте, в тот же час. Но правила игры были уже совсем другие.

Подъезжая к зданию РФФИ на Ленинском проспекте, Пётр Васильевич Минин вспоминал, какой чудовищный разнос устроил вице–премьер Демьянов всему газнефтепромовскому начальству сразу после проигрыша в аукционе первом. Отыгрались, в конечном счёте, на Минине, будто это он виноват, что проморгали этого «Феникса»!

Что он–то, Минин, мог сделать, когда накануне того «облома» получил прямое и беспрекословное указание главы Газнефтепрома: не поднимать цену ни на один рубль. Ну, не было тогда у Газнефтепрома больше свободных денег! Зато теперь пришлось искать почти в два раза больше. И ведь нашли! Где ж вы, ребята, раньше были?! Правда, пришлось срочно заморозить несколько серьёзных проектов. Но тут уже пошли на принцип. Ну и, следуя прямому указанию вице–премьера: купить, и никаких гвоздей!

«Феникс», конечно, ужасно подгадил. Повёл себя как знаменитая собака на сене. Типа: и сам не сожру и другим не дам. Но в конце концов даже не пришлось искать юридических зацепок и проколов при проведении того первого аукциона.

Как раз этим тогда и занимался весь юридический департамент Газнефтепрома, просто стоял на ушах. Ведь если бы «Феникс–групп» успела внести одну шестую стоимости акций через две недели после аукциона, то процессу уже трудно было бы дать обратный ход. И тут Минину как раз и позвонили из Фонда имущества. Звонил зам директора РФФИ Чегодаев:

— Пётр Васильевич, можно расслабиться! «Феникс» отказался перечислить первый транш! Что за детский сад? Ничего не понимаю! Они потеряли на этом пятьдесят миллионов! Сумма задатка ведь не возвращается! И чем они только думали?

Минину было не до подсчётов чьих бы–то ни было убытков:

— Когда повторный аукцион? — с ходу спросил он.

— Двадцать третьего августа, у нас, в одиннадцать. Участников теперь только двое — вы и УНК. Но Бондаренко это, сам знаешь, не надо. Так что теперь всё будет безальернативно. Только…

— Что — только?! — ох как не любил Пётр Васильевич этих чиновничьих экивоков.

— Мы вынуждены пересчитать стоимость пакета. Сам знаешь, акции НКНК взлетели чуть не вдвое после сообщений о «Медвежьем–два». Завтра мы объявим официальную сумму. Заранее готовь своё начальство: пусть напрягается. Сразу могу сказать, что цена возрастёт очень и очень резко, — голос Чегодаева был столь бесцветен, будто он сообщал Минину о том, что на соседнем рынке вдвое подорожала картошка.

— Подожди, Семён Владимирыч! А разве нельзя сохранить старые правила игры? — Пётр Васильевич и сам понимал, что его вопрос находится в чисто риторической плоскости.

— Мы — всего лишь посредники. Правила задаёт рынок. Такова сегодня конъюнктура. А правительство, насколько я понимаю, теперь умывает руки…

Ну да, умывать–то оно умывает, — со злостью подумал Минин, — а купить НКНК всё равно требует, причём исключительно за счёт средств Газнефтепрома.

…Да уж, точно, нынешнюю цену никто не перебьет! — думал Пётр Васильевич, в сопровождении помощников поднимаясь в лифте на четырнадцатый этаж. Цена была запредельная. То есть — почти реальная.

На сей раз в «аукционный зал» они сразу прошли через «малую переговорную». Чтобы не мозолить глаза журналистам, вновь собравшимся по соседству — перед монитором и столом, уставленным микрофонами.

Буквально через десять минут после начала «открытого» аукциона стандартная заставка с объявлением о продаже НКНК сменилась сообщением об итогах:

Победителем открытого аукциона по продаже 78 % акций

ОАО «Немало — Корякская нефтяная компания», предложив за пакет

327 миллиардов 824 миллиона рублей (11,2 млрд. долларов)

стало ОАО «Газнефтепром»

— Ну что ж, теперь всё вроде бы встало на свои места, — Миша Хрулёв достал мобильный, чтобы позвонить в редакцию.

— Да, кто–то очень хорошие денежки на этом срубил! — развела руками Оля Радюкевич, употребив не свойственный ей «профанный» пассаж. В журнале «Банкир» при разговоре на экономические темы обычно выражались более профессионально. Но на сей раз у Оли иных слов, видимо, не нашлось.